Мятежная весна - Морган Родес Страница 7

– Моя мать знает все о моде и красоте, – легкомысленным тоном проговорил Магнус. – Это ее страсть, и она не устает жалеть, что моя сестра к этим вещам равнодушна.

Его сестра? Ну да, принцесса Люция. Та, что вот уже три недели не приходила в себя. Она пострадала во время взрыва, что вынес ворота оранийского дворца и подарил королю Гаю победу в бою.

Лишь при упоминании о больной сестре в глазах принца Магнуса появилось подобие чувства. У постели Люции перебывало немало целителей, самых прославленных и знаменитых. Но никто не сумел даже понять, что с ней не так. Ни ран, ни видимых повреждений, способных хоть как-то объяснить ее состояние.

В свое время Клео предложила приставить к ней в качестве горничной свою задушевную подругу Миру Кассиан, бывшую фрейлину покойной Эмилии. Она надеялась, что Мира таким образом сумеет доказать свою полезность и не будет низведена в судомойки. По счастью, замысел сработал. Мира даже рассказала Клео, что принцесса временами приподнималась в постели, не просыпаясь, но пребывая словно бы в трансе, и съедала тщательно измельченную еду, необходимую для поддержания физических сил. Однако полностью сознание к ней не возвращалось. Короче, причины ее состояния для всех оставались тайной.

– Принц Магнус, позволь мне кое-что донести до тебя со всей ясностью, – ровным голосом, прилагая все усилия, чтобы он не задрожал, выговорила Клео. – Никто не сможет заставить меня выйти за человека, которого я ненавижу. А ты мне ненавистен!

Он смерил ее взглядом, точно какое-то насекомое, которое он, если бы захотел, раздавил бы одним движением башмака.

– Принцесса Клейона, выбирай слова, когда разговариваешь со мной.

– А иначе? – Она вскинула подбородок. – Подождешь, когда я повернусь спиной, и проткнешь меня мечом? Так же, как ты с Теоном поступил, трус бесхребетный?

Он мгновенно сгреб ее за плечо, да с такой силой, что она вскрикнула, и толкнул к каменной стене. В его взгляде читался гнев… но не только. Как ни удивительно, в глазах Магнуса стояло нечто похожее на боль.

– Если хоть сколько-нибудь дорожишь жизнью, никогда больше не называй меня трусом. Предупреждаю!

Эта яростная вспышка являла такой контраст с его обычной маской ледяного безразличия, что Клео даже растерялась. Ее слова рассердили его – или ранили? А может, и то и другое?

– Пусти! – прошипела она.

Его глаза – холодные черные бриллианты, за которыми не угадывалось души, – еще мгновение сверлили ее, а потом он так резко разжал руки, что Клео потеряла равновесие и привалилась к стене.

Подошел стражник, облаченный в такую знакомую и ненавистную красную лимерийскую униформу.

– Принц Магнус, ваш отец велит вам и принцессе немедленно прибыть в тронный зал.

– Хорошо. – Магнус наконец оторвал взгляд от Клео и хмуро кивнул стражнику.

У Клео схватило живот. Неужели Эрон сумел отговорить короля от этой безумной новой помолвки?

Король Гай развалился в золотом кресле ее отца, у его ног на полу лежали два чудовищных пса, громадные слюнявые волкодавы. Они угрожающе рычали, стоило Клео сделать хоть шаг в направлении трона. Принцессе эти твари казались не собаками, а демонами, явившимися прямо из странны вечного мрака.

Когда она вошла, ее вдруг посетило детское воспоминание: отец сидит на этом самом троне, протягивает к ней руки, она же, успешно удрав от строгой няньки, мчится к нему, чтобы забраться на колени…

Теперь оставалось только молиться, чтобы ее взгляд не выдал, как жаждала она отомстить за гибель отца. Клео знала, как выглядит со стороны. Девушка неполных двадцати лет, невысокая, хрупкая, избалованная негой и изобилием. Кому в голову придет воспринимать ее как угрозу?

Но это было лишь внешнее. Ее сердце билось теперь ради одной цели, и это помогало переносить сокрушительное горе.

Эта цель была – возмездие.

Клео понимала: она продолжает дышать только потому, что король Гай находил полезным иметь в своем распоряжении живую и благополучную принцессу Ораноса – последний осколок царственного дома Беллос. Ее было полезно время от времени показывать жителям захваченного королевства. Она была воробушком в позолоченной клетке, которого выпускали только тогда, когда желали показать, какой он хорошенький и послушный…

Что ж, она будет хорошенькой и послушной… Покамест.

Но не навсегда!

– Девочка моя, – сказал ей король, когда Клео с Магнусом вошли в зал, – ты день ото дня становишься все прелестней!

«А ты с каждым днем все более отвратителен и ненавистен мне!» – мысленно ответила она.

– Спасибо, ваше величество, – со всей мыслимой учтивостью выговорила она вслух. Король был змеем в человеческом облике, и силу его яда ни в коем случае не стоило недооценивать.

– Тебя обрадовала сегодняшняя новость?

Клео понадобилось все ее самообладание, чтобы удержать на лице вежливую улыбку.

– Я премного благодарна вам за то, что отвели мне в вашем королевстве столь почетное место.

Его улыбка сделалась шире, но темно-карих глаз, точь-в-точь такого же оттенка, что и у Магнуса, так и не коснулась.

– А ты, сын мой? Уверен, ты тоже ни о чем не подозревал. По правде сказать, это было внезапное решение, принятое в последнюю минуту. Я просто подумал, что оно порадует народ, и не ошибся.

– Я, как всегда, полагаюсь на твое суждение, – ровным тоном ответил Магнус.

Голос у него был тоже точь-в-точь отцовский, и этот негромкий звук просто резал Клео, будто нож.

– Государь Эрон выразил желание побеседовать со мною наедине, – сказал король.

Ага, наедине! По углам зала торчало не менее дюжины стражников, и еще по двое – с каждой стороны арочного входа. А рядом с королем, на троне пониже, сидела королева Альтия. Она смотрела прямо перед собой, сложив губы в тщательно выверенную линию, не позволявшую заподозрить какие-либо чувства. Ее глаза были широко открыты, но она как будто спала.

Справа, скрестив руки на груди, стоял Эрон.

– Да! – по обыкновению, нагловато заговорил он. – Я объяснил королю, что подобное изменение планов не представляется возможным. Народ очень ждет нашей свадьбы. Моя мать уже многое предприняла, готовя церемонию. Вот я и хотел переговорить с королем, чтобы убедить его отменить сегодняшнее решение. В Ораносе множество высокородных красавиц, которые подойдут принцу Магнусу как нельзя лучше!

Король склонил голову набок, наблюдая за Эроном с почти неприкрытой насмешкой, – так наблюдают за выходками дрессированной обезьянки.

– Именно так, – проговорил он затем. – А сама ты что думаешь о подобных переменах в своей судьбе, принцесса Клейона?

У нее успело пересохнуть во рту, пока она слушала Эрона. Молодой вельможа вел себя точно дитя, которое топает ножками, когда у него отбирают игрушки и говорят: спать пора. Эрон настолько привык получать все, чего ни захочет, что случившееся просто не укладывалось у него в голове. Тем не менее Клео не могла винить его за эту попытку сохранить хоть толику былого влияния при дворе. Она давно поняла, что умом он не блещет. Будь у него хоть капля мозгов, он бы для начала постарался лишить ее, Клео, последних остатков влияния, чтобы она сделалась всего лишь пешкой, при помощи которой удобно удерживать оранийцев в повиновении и завоевывать их доверие.