Это всё зелье! - Ольга Миклашевская Страница 7

Внезапно появился мой знакомый черный кот. Похоже, только он сейчас понимал, как же мне было плохо. Животное потерлось об мою ногу и слабо мяукнуло.

— Кот, а хочешь, я тебя вкусняшками накормлю?

Все равно родители, как обычно, поздно вернутся с работы, если вообще вернутся. А терять мне было уже нечего.

Кот мою идею с энтузиазмом поддержал и затрусил впереди, направляясь прямиком к дому. Иной раз я поражаюсь, насколько же эта тварь сообразительная.

Однако у порога кот остановился, сел и, жалобно глядя на меня, мяукнул три раза. Я остолбенела. Животные обычно могли без проблем входить в чье угодно жилище, когда они, конечно, не обернувшиеся люди. И один раз впустить к себе в дом постороннего означало, что теперь он сможет зайти внутрь когда его душа пожелает и в любом обличье. Черного кота я знала уже много лет, но ни разу не приглашала его в дом.

— Ладно, — устало пробормотала я, — кем бы ты ни был, ты можешь войти.

Сколько бы еще глупостей я сегодня ни натворила, счет им можно было уже не вести.

Пока я готовила чесночные оладья, напевая себе под нос песенку из старого фильма о магине Элле (до сих пор мой любимый фильм, если не считать «Трех голов дракона»), кот с интересом наблюдал за мной, восседая на столешнице.

— Ты даже не представляешь, кот, во что я влипла, — обратилась я к животному. — Ладно бы кто угодно выпил это зелье, но только не Лис! Я бы стерпела кого угодно — даже Орона. Хотя нет, Орона бы я точно не стерпела… Но дело не в этом. Мы с Лисом враги и, что бы ни случилось, уже никогда не сможем стать друзьями, не говоря о более близких отношениях.

Кот, как мне показалось, одобрительно мякнул. Я ссыпала нашинкованную морковку в общую миску с тестом.

— Так вот, о чем это я? Да, о Лисе, точно. Не то чтобы я до сих пор была на него зла за тот случай, но ты понимаешь, он задел мое самолюбие! Мне ничего другого не оставалось, кроме как поддаться на его провокацию. И знаешь что?! — В порыве воодушевления я чуть было не оттяпала себе палец свежезаточенным ножом. — Я еще ни разу никому не проигрывала, когда речь идет о выдержке и терпении!

Это была абсолютная правда, и мои исключительно высокие оценки в академии являлись тому прямым доказательством.

Кот слушал меня очень внимательно, как будто ему и правда было интересно, о чем я болтаю. Хотя меня и не интересовало, кто он — оборотень, маг или заколдованный человек — приятно было иметь такого внимательного слушателя.

И вдруг он так одобряюще посмотрел на меня, что я, окончательно расхрабрившись, заявила:

— Так что я тем более смогу выдержать слюнтявые приставания своего бывшего друга, по меньшей мере, неделю! А там я и противоядие найду.

План действительно казался мне гениальным за одним маленьким недостатком: в академии мне теперь надо было сидеть тише воды ниже травы и уж точно не посещать такие людные места как столовую, внутренний двор, церемониальный зал, все общие занятия и холл на первом этаже. В общем, любые места, где мог околачиваться мой новый «возлюбленный».

Ситуация уже казалась мне не такой ужасной, и, сильно фальшивя, я вновь засвистела мелодию из «Гордой Эллы». Но, когда я красиво разложила оладья в две голубых фарфоровых тарелки (я же не знала, предпочитают ли есть обернувшиеся животные из тарелок или сразу из мисок, а прослыть невежливой мне не хотелось), моего старого черного знакомого уже и след простыл.

«Ну вот, — подумала я, — меня уже и коты боятся. Что дальше? Орон станет моим лучшим другом, а сын сапожника — женихом?». В общем, жизнь катилась под откос. И если продолжать говорить метафорами, то на горизонте, к тому же, не было ни единого проблеска надежды.

Настроение снова было испорчено, а аппетит и вовсе пропал. Тогда я по привычке забралась с ногами в кресло и принялась читать учебник по нумерологии. Иногда проще запоминать семизначные числа, чем разбираться в собственной жизни.

— Родная, мы дома! — послышался тошнотворно-сладкий голосок мамы на первом этаже. Я с неохотой закрыла книгу. Когда я была маленькой, то перед сном всегда мечтала, чтобы меня воспитывали нормальные родители, а не эти тепличные создания. Хотя, чего скрывать, я и сейчас часто об этом фантазирую.

Нет, не поймите неправильно: я люблю своих родителей. Они оба очень образованные и даже в должной степени дисциплинированные люди (надеюсь, это качество передалось им от меня, если от детей родителям вообще хоть что-то передается), но… как бы это правильно сформулировать… слишком инфантильны и скучны одновременно. Иногда я сама удивляюсь, как они умудрились воспитать такого ребенка, как я.

— Что-то вы рано сегодня, — криво улыбнулась я, спускаясь по лестнице. Хорошо, что я не съела приготовленные днем оладья и готовить ужин родителям сегодня не придется. То, что оладья на вкус, наверное, были уже как дохлые улитки, было не страшно: в еде родители были не привередливые, так как оба не умели готовить, но умели есть.

— Специально закончили все отчеты пораньше, чтобы устроить небольшую вечеринку в честь начала твоего последнего учебного года в этой дурацкой академии, — сказал отец, улыбаясь во все тридцать два зуба. Я не стала ему говорить, что первый день учебы был вчера.

— И в честь этого, — подхватила мама, — мы приготовили тебе подарок…

— Та-дам! — закричали оба родителя одновременно и вручили мне непонятно откуда взявшийся толстенный ежедневник в кожаном переплете.

Я не знала, куда деваться. Если бы родители узнали, что я тут на досуге балуюсь приворотными зельями без соответствующей лицензии, единственный подарок, который я бы сейчас получила — это ремень, и вовсе не в качестве модного аксессуара. Но, к счастью, они не знали. Поэтому я тут же изобразила на лице неземную благодарность и легонько обняла каждого предка по очереди.

А потом была «вечеринка». Ну, вы можете себе представить, что подразумевают под этим словом родители вроде моих. Сначала мы играли в шарады, потом выключили свет, зажгли свечи и стали с загадочными улыбками намазывать масло сверху на песочное печенье. Бабушка Венни вечно твердила, что когда-нибудь вся наша семья умрет от избытка холестерина в крови из-за любви к этому самодельному лакомству. Обожаю свою семью.

Но что хорошо, мне даже удалось ненадолго забыть про то, что сегодня произошло в школе. Какими бы странными ни были мои родители, они хотели сделать мне приятное, и это им отчасти удалось. Ежедневник и правда был славный: особенно он подойдет для записей, которые я буду вести, будучи помощником какого-нибудь мага. Если этот день вообще когда-нибудь настанет.

Порой я задумывалась, что станет с мамой и папой, когда я покину Ургу навсегда. Будут ли они все так же забывать есть, если их не покормить. Будут ли хоть раз в несколько лет протирать пыль и мыть окна. Бабушка Венни жила с нами, пока мне не исполнилось одиннадцать, только потому, что эти двое никогда не были пригодны для жизни, а потом все бремя свалилось на мои хрупкие плечи.