Охотник на вампиров. Глубина - Ольга Грибова Страница 7

Пока в голове роились малоприятные мысли, парковая аллея закончилась, и мы попали на обширную поляну, на которой живописно расположилась детская площадка. Каких только качелей здесь не было! И горки всевозможных размеров и цветов, и песочницы, и русские качели, и еще много чего служило единственной цели — развлечению детей.

Признаюсь, взгляд не задержался на площадке дольше, чем на несколько секунд. Ничего интересного для себя я там не заметил и хотел было продолжить нашу с Эмми прогулку, когда понял: ее это место заинтриговало гораздо сильнее. Девушка остановилась и пытливо рассматривала играющих детей. Я посчитал, что причина ее интереса кроется в недавнем расставании с ребенком, — Эмми неожиданно остро переживала разлуку с мальчи-ком. Поэтому решил, что будет лучше попытаться ее отвлечь.

— Пойдем, Эмми. — Я слегка потянул девушку за руку. — Уверен, здесь есть еще много любопытных мест.

Но Амаранта и не думала двигаться. Вместо этого она указала на дальний край площадки, на который я поначалу не обратил внимания.

— Тебе не кажется это странным? — задумчиво спросила девушка.

Я посмотрел в указанном направлении. Увиденное озадачило меня не меньше, чем Амаранту. На детской площадке было полно детей (особенно младшего возраста). Они лепили куличики, катались на качелях, просто бегали туда-сюда по всей территории. Жизнь кипела, но только не на том участке, который я рассматривал в эту минуту. Там тоже находились дети, но они выглядели и вели себя совершенно иначе, и от этого создавалось впечатление, будто они отгорожены невидимой стеной от остальных сверстников. Другие малыши не подходили к ним, и они, похоже, в этом не нуждались.

На дальнем конце площадки царили порядок и покой. Все играющие там дети вели себя сдержанно, я бы даже сказал, чинно. Они не бегали, не суетились, их лица выглядели крайне сосредоточенными, а взгляды — внимательными и настороженными. Между двумя частями площадки пролегла незримая черта, пересечь которую ни в одном, ни в другом направлении казалось невозможным. Эти две полные противоположности странно смотрелись в непосредственной близости друг от друга.

У тебя есть предположения на этот счет? — озадаченно поинтересовался я у Эмми.

Нет. — Амаранта, стоявшая до этого слегка склонив голову (так она делала, когда над чем-то задумывалась или просто внимательно наблюдала), неожиданно быстро направилась вперед.

Я не сразу понял, что она идет к одиноко сидящей в песочнице девочке, находившейся на «тихой стороне» (так я про себя окрестил странную часть площадки). Я поспешил следом, беспокоясь, что родители, которых было в избытке на обеих сторонах, с подозрением отнесутся к девушке в странной одежде, разговаривающей с детьми.

Но Эмми беспрепятственно добралась до ребенка и присела на край песочницы. Девочка, заметив тень, упавшую на песок, подняла голову и с интересом посмотрела на Амаранту. Чтобы не спугнуть малышку — девочке на вид было не больше шести лет — я остановился поодаль, но со своего места видел песочницу и даже слышал весь разговор.

— Привет, — поздоровалась Эмми. Когда она разговаривала с детьми, ее голос звучал особенно тепло, и я невольно улыбнулся.

Как ни странно, приветствие Амаранты не произвело на девочку никакого впечатления, та лишь еще больше нахмурилась. Несмотря на совсем юный возраст, она казалась очень серьезным человечком. Даже две русые косички, заплетенные любящей рукой и призванные добавить ее образу некоторую задорность, не могли сгладить неприятного ощущения.

Что ты строишь? — поинтересовалась Амаранта, имея в виду непонятное сооружение из песка, высившееся перед малышкой.

Камеру пыток, — более чем серьезно ответил ребенок.

Эмми замолчала, обдумывая необычный ответ, а я, приподнявшись на цыпочки, внимательно присмотрелся к песочному домику со столь странным назначением. Он хоть и был построен довольно коряво, но все же имел некоторые характерные черты того заведения, о котором говорил ребенок. Например, теперь я точно знал, что стул из песка, возведенный в одной из комнат домика, вовсе не обычная табуретка. В свете последней информации я бы скорее отнес его к электроприборам.

— И кого ты собираешься пытать? — с некоторой опаской задала Эмми следующий вопрос.

— Своих врагов, — не дрогнула девочка.

Она снова вернулась к прерванному занятию. Бросалось в глаза, что ее поистине увлекала эта работа. Малышка высунула кончик языка и закусила его от особого усердия. Я впервые видел, чтобы кто-то с таким невинным выражением лица строил нечто подобное. И хотя это была всего-навсего детская игра, ее глубинный смысл немного пугал.

— У тебя есть враги? — не унималась любознательная вампирша.

Они есть у всех, — философски произнесла малышка, пожав плечами. — Вот ты, например, от кого прячешься? — Девочка снова посмотрела на Амаранту. В ее светло-голубых глазах отражалось нечто большее, нежели простое любопытство. Казалось, ребенок всерьез обдумывает возможность того, что Эмми может являться тем самым врагом.

Я просто болею, — выкрутилась Амаранта, но, кажется, девочка не поверила.

Когда я вырасту, — заявила юная партизанка с самым непосредственным видом, — я уничтожу всех своих врагов. Они будут купаться в собственной крови. — Девочка самодовольно улыбнулась, как будто сказала что-то безумно хорошее и правильное.

Услышав такие слова, Эмми невольно отстранилась от ребенка. Кто вбил в эту маленькую головку такие странные идеи? Вот он, вред современного телевидения! Честно говоря, в тот момент я не придал особого значения лепету девочки, списав его на особенности развития психики.

Амаранта поднялась и направилась прочь от детской площадки, то и дело передергивая плечами, как будто ее знобило. Я догнал ее и спросил:

Все нормально?

Со мной — да, но вот с девочкой что-то явно не так, — ответила Эмми, продолжая ускорять шаг. — Я хочу вернуться в номер.

До гостиницы мы добрались за считанные минуты; Эмми почти пробежала весь обратный путь. Подозреваю, что, если бы не ее боязнь привлечь внимание, она бы воспользовалась вампирским умением перемещаться с невероятной скоростью. В номере Амаранта замкнулась в себе, и до самого вечера мне не удалось вытянуть из нее ни слова. Лишь к приходу Димы она снова вернулась из мира своих мыслей, в который мне в последнее время хода не было.

Я принял душ и развалился на кровати перед телевизором. Такое времяпровождение для меня нехарактерно, но раз уж никто не собирался со мной разговаривать, то почему бы и не посмотреть телик? Совершенно не хотелось забивать голову мыслями о работе. В конце концов, мало ли на этом свете странных девочек? Может, ребенок болен.

Решив для себя таким нехитрым способом загадку удивительной малышки, я абсолютно успокоился. Но этого нельзя было сказать об Амаранте. Она сняла плащ, оставшись в джинсах и белой майке на тонких лямках, но все еще продолжала дежурить у окна. За последние два часа ее поза нисколько не поменялась, и я знал, что Эмми может простоять так еще сколь угодно долго; как любой вампир, она не тяготилась абсолютной неподвижностью.