Поход - Андрей Круз Страница 7

Пару раз свернув налево и направо, я подъехал к воротам, выкрашенным в зелёный цвет совсем недавно. Сам красил. Остановил машину, прошёл через калитку во двор, выдернул крепкие шкворни из петель и распахнул ворота. Вернулся к машине, загнал её во двор, поставив под крепкий навес. Сейчас лето, относительно сухо, можно и так. А зимой я её всегда в сарай ставлю — берегу. Затем запер ворота, вытащил из кабины оружие и свой рюкзак, взвалил всё на плечо и пошёл в дом. Протопал ботинками по дощатому крыльцу, вошёл в сени. Рюкзак сбросил на пол, а оружие пронёс в горницу и установил в пирамиду. От оружия очень часто моя жизнь зависит, так что забочусь о нём я первее, чем о самом себе.

Затем вывалил вещи из рюкзака, разложив их на лавке, залез в шкаф, где стоял маленький бочонок, в котором ничто не нагревалось и не выдыхалось, нацедил из крана пива в глиняную кружку с рунами здоровья и отдыха после пути. Отпил — аж сощурился от удовольствия. Хорошо!

Вышел на крыльцо, сел на скамеечку, вытянул гудящие ноги, ещё отхлебнул. Пожалуй, свою работу я больше всего ценю за такие вот возвращения домой. Пусть холостяк, не ждёт меня здесь никто, но дом у меня хороший, и я его люблю.

Я огляделся. Подворье было окружено двухметровым забором, собранным из крепких крашеных деревянных плах. Добротные ворота. Во дворе большой сарай, скорее даже амбар, с антресолями по кругу, у стены стоит банька, возле неё притулились поленница и летний душ. Дом небольшой, однако новый, выстроенный всего год назад на месте старого, принадлежавшего не мне и пришедшего в негодность у нерадивого хозяина. Резные наличники, крепкие ставни, аккуратные рамы. Брёвна подогнаны одно к одному. В доме две большие комнаты — горница и спальня, ну и сени. Сени холодные, а есть ещё маленькая кухонька прямо в горнице, к печке пристроена. И плитка есть газовая, не без того. У нас тут всё же не Средневековье, хоть иногда я в этом и сомневаюсь. Нет, не так: в княжестве у нас почти не Средневековье, а вот вокруг — оно самое.

Главное достижение нашего городка по сравнению с былыми деревнями — электричество, нормальный водопровод и — самое главное — колодцы-септики вместо классических выгребных ям. Нехитрая конструкция, зато даёт возможность заменить классические деревенские сортиры во дворе нормальными туалетами в доме. И зимней ночью, в мороз трескучий, вовсе не нужно стучать зубами и морозить задницу, сидя над заледенелым очком. И ванную иметь можно. И душ. Мало вам, что ли? Цивилизация! Что там говорилось про зефир, кефир и тёплый сортир? По крайней мере, последний пункт списка у нас в наличии.

Я поглядел на баню и задумался: не затопить ли? Затем отмёл эту мысль как неразумную. Сегодня пятница, вечер уже, надо идти в город развлекаться. А вот в субботу с утреца можно и баньку истопить, купить пивка, позвать друзей и посидеть за столом во дворе со вкусом. А ещё подумал, что надо бы, раз свободные деньги появились, ещё дров закупить. Поленница-то у меня отощала уже, надолго не хватит. Хоть газ в баллонах для плит и водогреек у нас и в наличии, но для отопления его недостаточно. Дорого получается. Для отопления у меня печь на треть дома. Не жалуюсь, кстати. Главное — не перетопить, а то и бани не надо.

Ладно, если баня на завтра, то в душ можно и сейчас зайти. И переодеться не помешает, потому как ботинки да брюки почти по пояс угвазданы. Охотился я в ржаном поле, колосья намокли, да и землица, в силу дождей, чуток подраскисла.

Разделся в сенях, побросав одежду с бельём в плетёный короб. В понедельник в стирку отвезу. Прошёл в закуток, торжественно именуемый «ванной», зажёг газовую горелку. Теперь вода тёплая пойдёт. Выловил кусок душистого мыла, привезённого из Твери — у нас такого в продаже не было почему-то, — влез под горячие струи, намылился.

Вода стекала по всему телу, обжигая, но и взбадривая. Отмылся, вылез, замотался в большое банное полотенце. Отёрся тщательно, подошёл к шкафу.

Одежда моя особым разнообразием не отличалась. Основной критерий выбора в наших краях — добротность. Штаны, рубашки, свитера с тряпочными вставками, чтобы плечи с локтями не протирать, куртки-кожанки. Делилась лишь на рабочую и «выходную». Ну ещё летнюю и зимнюю, но зимняя в соседнем шкафу висит, где с потолка маленький светящийся шарик свисает — от моли заклятие. Достал я из шкафа клетчатую рубашку, полушерстяную, майку, крепкие брюки из нервущейся ткани, что у нас «чёртовой кожей» называют. Ботинки, высотой по щиколотку и на нормальной кожаной подошве, а не мои «рабочие» берцы в пуд весом каждый. Ну и кожаную куртку.

Натянул всё на себя, посмотрелся в зеркало. Под куртку подвесил кобуру на пояс, а в неё воткнул револьвер. Револьвер у меня по конструкции американский, ещё из той Америки, настоящей, которая была в мире, откуда мы все, пришлые, взялись. Изначально производился компанией «Смит и Вессон» и именовался «Моделью 29» [8]. Сейчас его в Царицыне делают. Двадцатисантиметровый ствол и шестизарядный барабан. Игрушка увесистая, и хоть с компактностью у неё посредственно, зато она мощна и безотказна. Для ближнего боя, если ты хороший стрелок, очень хороша — как молотом колотит. А я стрелок хороший. Очень. Иногда думаю, что ничего в этой жизни не умею делать толком — лишь стрелять. Почему, по-вашему, я в охотники подался?

Для стрелка же посредственного мощные револьверы не слишком подходят. Точнее, даже совсем не подходят. У моего «смита» калибр «сорок четвёртый магнум», например. Отдача у него дай боги, ствол вертикально подлетает, хуже моего по отдаче и не бывает ничего. Ну почти не бывает: производят пару монстров под штучные патроны невероятных калибров вроде пятисотого, но их редко кто покупает. Выстрелить из такого револьвера в противника несколько раз подряд, как из самозарядного пистолета, никак не получится. Нет такой силы ни у кого, даже у гномов, чтобы удержать такую лягающуюся вещь направленной в цель, хоть гномы часто утверждают обратное.

И перезаряжается он медленней, конечно, даже со скорозарядником. Но недаром такие калибры в своё время придумали для охоты, а не для войны и не для полиции. Придумали их, можно сказать, для оружия личной защиты охотника супротив медведя. Именно за эту «медведебойность» я «сорок четвёртый» и люблю. Пуля весом в четырнадцать граммов вылетает из ствола со скоростью четыреста метров в секунду, с дульной энергией больше тысячи джоулей. Отдача велика, дульная вспышка как у гаубицы, зато, если ты умеешь стрелять, твоего противника валит с одного выстрела. Не убьёшь — так с ног сшибёшь.

А вот если не умеешь… лучше за такой револьвер не браться. Есть и менее изощрённые способы самоубийства, чем схлопотать пулю, пока пытаешься навести оружие в цель после первого выстрела, если ствол в потолок уставился, а в ушах у тебя звенит от грохота.