Шрам - Марина и Сергей Дяченко Страница 7

Студент тяжело вздохнул. Не обращая на него внимания, Эгерт энергично закивал:

— Безусловно… Разрешите узнать ваши планы на завтра?

— Они ещё не определены, — угрюмо отозвался юноша. Прищурившись на него, Солль с удивлением отметил, что студенты тоже умеют злиться.

— Госпожа Тория, — Эгерт обернулся к девушке так, будто студент никогда и не рождался на свет, — на завтрашний день я прошу вас запланировать осмотр достопримечательностей, обед в лучшем заведении Каваррена и вечернюю прогулку на лодке… Кава — на редкость живописная речушка, вы заметили?

Она как-то сникла, глаза её потемнели и казались теперь двумя колодцами под грозовым небом. Тогда Эгерт улыбнулся так обаятельно, так искренне и беззащитно, как только мог:

— Я не всё понял из вашего рассказа… Мне будет очень интересно задать несколько вопросов про этого… господина, подарившего миру орден Лаш… А в благодарность за рассказ ваш покорный слуга сделает всё ради вашего удовольствия… Всё, о чём вы попросите, ляжет к вашим ногам… До завтра!

Он раскланялся и вышел; немолодой постоялец проводил его усталым взглядом.

Комендант ратуши долго мялся и качал головой: книгохранилище пребывает в негодном состоянии, часть книг погублена пожаром, случившимся ещё лет тридцать тому назад; чего доброго, на головы молодых людей обрушится балка или кирпич… Изыскатели, однако, были настойчивы и в конце концов получили доступ к желаемым сокровищам.

От сокровищ, впрочем, остались только жалкие крохи — то немногое, что пощадил пожар, стало поживой целым поколениям крыс; разгребая мусор и помёт, исследователи то и дело разражались возгласами отчаяния. Эгерт, явившийся в книгохранилище с огромным букетом роз, застал молодую пару в тот самый момент, когда среди всеобщей разрухи обнаружился, наконец, более или менее сохранившийся уголок.

На Солля не обратили никакого внимания. Студент висел где-то под потолком, покачиваясь на ветхой стремянке; Тория смотрела на него, задрав голову, и в самой её позе Эгерту почудилось едва ли не преклонение. В волосах у неё запутались клочья паутины, но глаза сияли, а мягкие губы полуоткрылись от восторга, в то время как студент говорил, не умолкая.

Он захлёбывался словами, как фонтан захлёбывается водой, он зачитывал откуда-то непонятные цитаты и тут же истолковывал их для Тории. Он упоминал длинные диковинные имена, витиевато рассуждал о рунических текстах и время от времени переходил на незнакомый Соллю язык; девушка принимала из его рук тяжёлые пыльные тома, и нежные пальцы её касались переплётов так благоговейно, что Солль испытал к книгам раздражённую ревность.

Постояв рядом с полчаса и так и не удостоившись хотя бы взгляда, он украсил своим букетом ближайшую полку и вышел. В душе его неприятно возилось уязвлённое самолюбие.

Молодые постояльцы вернулись в гостиницу лишь к ужину — но за весь вечер Тория ни разу не вышла из номера и не ответила на вежливую записку Солля. Гуарды, устроившие штаб-квартиру в «Верном щите», засомневались — а не слишком ли высоко замахнулся Эгерт? Тот лишь презрительно фыркал в ответ на насмешливые вопросы.

На другой день комендант ратуши имел встречу со щедрым господином Соллем — и юные изыскатели, явившиеся к своим книгам, получили смущённый отказ: сегодня никак невозможно, ремонтируется лестница, ключи у сторожа… Студент и Тория, удивлённые, вынуждены были вернуться в гостиницу; Эгерт просидел в обеденном зале весь день — но Тория не спустилась опять.

Дождь лил всю ночь, дождь поливал студента, отправившегося поутру в ратушу и снова вернувшегося ни с чем. Только после обеда тучи наконец рассеялись и на мокрый город взглянуло солнце; юная пара, пребывавшая в бездействии, собралась, наконец, прогуляться.

Будто боясь далеко отходить от гостиницы, студент с невестой несколько раз прошлись взад-вперёд по быстро высыхающей улице, не подозревая, сколько внимательных глаз наблюдают за ними через оконные стёкла «Верного щита». Кто-то заметил, что студент бережёт невесту лучше, чем берёг жену купец Вапа; кто-то резонно заметил, что купцова жена в подмётки не годится приезжей красавице, кто-то засмеялся.

Потом на пути гуляющих обнаружился Карвер.

Наблюдатели, приклеившиеся к окнам «Верного щита», видели, как, невзначай задев студента плечом, он тут же раскланялся чуть не до земли; студент поклонился тоже — Карвер радостно завёл какой-то разговор и, попросив смиренного прощения у Тории, отозвал молодого человека в сторону. Яростно жестикулируя, он увлекал юношу всё дальше и дальше за угол — когда из двери таверны появился Солль.

На церемонное приветствие Эгерта Тория ответила вежливым, но прохладным кивком. Она не казалась смущённой или испуганной — глаза её, по-прежнему чуть отрешённые, смотрели на Солля внимательно, бестрепетно, с терпеливым вопросом.

— А вы коварная, — сказал Эгерт с горьким упрёком. — Вы ведь обещали… Я ждал продолжения рассказа, а вы даже ни разу не спустились!

Она вздохнула:

— Признайтесь… Вам ведь ни капельки не интересно.

— Мне?! — возмутился Солль.

Тория оглянулась в поисках жениха; поймав этот чуть напряжённый взгляд, Эгерт нахмурился и быстро проговорил вполголоса:

— Зачем ваше затворничество? Неужели вы готовите себя к роли смиренной жёнушки, да ещё при тиране-муженьке? Что страшного в беседе, в прогулке… В совместном обеде, в катании на лодке? Разве я чем-нибудь оскорбил вас? Разве вы принадлежите кому-то, кроме самой себя?

Она отвернулась, Эгерт залюбовался её профилем.

— Вы… так настойчивы, — сказала она с укоризной.

— А что прикажете делать? — искренне удивился Солль. — В моём городе гостит прекраснейшая женщина мира…

— Спасибо… У вас своеобразные представления о гостеприимстве… Но мне придётся вас оставить, — и Тория сделала шаг в направлении, куда словоохотливый Карвер увлёк студента. Тогда Солль возмутился:

— Вы станете бегать за мужчиной? Вы?!

Тория, вспыхнув, сделала ещё шаг; Эгерт преградил ей путь:

— Драгоценный камень, выбравший своей оправой подгнившее дерево… Да имейте же глаза! Вы рождены повелевать, а…

Из-за угла вырвался студент; он был красен и растрёпан, будто дрался врукопашную, и, похоже, что-то подобное и происходило на самом деле между ним и Карвером, который, выскочив следом, крикнул на всю улицу:

— Сударь, вы ещё не женились, а уже разыгрываете рогоносца! Если женщина захочет поговорить на улице с приятным ей человеком — это ещё не повод для истерики!

Какие-то мастеровые, проходившие мимо, рассмеялись. Седой постоялец, который как раз выходил из дверей гостиницы, медленно обернулся; на крыльцо «Верного щита» выбрались лейтенант Дрон и вечно хмурый Лаган.

Студент из красного сделался лиловым, обернулся к Карверу, будто собираясь ударить его — но, передумав, поспешил к растерянной Тории. Крепко взял её под руку: