Эрегинии. Яд для демона - Екатерина Смолина Страница 7

Качнув головой, хэгатри сдвинул в сторону жаркую, высоко заплетённую косу. В степном клане кседуши многие переняли у него удобный в бою вариант причёски. В той, другой жизни, Кайра любила заплетать его смолистые волосы со шнурами из своего дорогого пояса. Тогда в столице среди знати было модно носить длинные волосы, перехваченные в хвост дорогой заколкой. Украшали основную часть волос несколькими мелкими косичками, по одной за каждую одержанную в политике или на любовном поприще победу. Хвастались.

Анран тоже носил такие, но по одной за каждый год, проведённой на королевской службе. А Кайра смеялась, что к старости у неё и забот других не станет, кроме как украшать голову любимого мужа бессчётным количеством косичек. Она была из дворянского рода, и обладала удивительно лёгким характером для девушки из высшего общества. Многие аристократы после свадьбы заводили себе любовниц, уставая от занудства некрасивых жён.

Но это был не тот случай. Кайра оказалась хорошей хозяйкой, умеющей приготовить ужин, обсудить любые дела и прекрасно справляющейся с прислугой. Под её руками Анран просто млел, и готов был вытерпеть что угодно, — хоть бантики! — лишь бы она снова расчёсывала его волосы, усыпляя и расслабляя. Эти кожаные нити из её пояса и сейчас были там, как память.

Маленькая синеглазая женщина всегда была рядом. Когда он приходил со смены в столичном дозоре, она встречала его с ребёнком на руках. Радовалась, улыбалась, звала ужинать. Не было большего счастья, чем возвращаться туда, где тебя ждут.

Анранар снова вспомнил, как стоял на коленях в бессилии над окровавленными телами жены и дочери. Они просто не успели ничего сделать, всё случилось слишком быстро. Имперские воины грудью встали на оборону столицы и отчаянно сражались до конца, надеясь на верных союзников из клана рыжих псов. Но…

Шаман, военачальник кседуши, хэгатри, учитель, бесовское отродие… Как его теперь только ни называли. Он прищурился от солнца, покачиваясь в седле, и огляделся. Многое изменилось с тех пор. Мог бы сдохнуть от горя или на мече очередного рарвана, что носит череп на голове. Но вместо этого обрёл силу, которой нет ни у кого другого. Собрал под свои заново созданные знамёна огромное количество последователей. Клан стал почти непобедимым…

Осталось перекроить мир по собственному усмотрению.

«Лучший любовник — мёртвый любовник!» (Сарнай)

…Наконец, Дархан Неорис выдохся, отвернулся и уснул. Убедившись, что он крепко спит, я попыталась тихонечко встать. Ноги плохо слушались, норовя подогнуться. Дархан оказался неплохим любовником, хотя расслабиться я так и не смогла. Он лишь часть плана по спасению Тарринара Норга, и, — чего греха таить? — способ снять накопившееся напряжение, раз уж Тарр не против. Хотя не уверена, что на меня теперь будут меньше пялиться. Пика наслаждения я так и не достигла, — господин Неорис оказался несколько эгоистичен.

Светлая комната судейского поверенного была небольшой, но чистой. Слишком чистой для холостяка.

Так… Где он может хранить донос?

Я осторожно обшарила карманы куртки, подкладку, штаны. Но ничего, кроме денег, не нашла. Как назло, одна из монет со звоном упала на дорогой деревянный пол. Я сжалась. Но Неорис по-прежнему сопел и не подавал никаких признаков того, что был разбужен.

…Ящики стола, комод, шкаф… Ничего. При мысли о том, что это ошибка, и все было напрасно, меня охватила лёгкая паника и злость. Неужели уже отдал?..

— Ну же, где эти проклятые документы на Тарра?! — прошипела в сердцах.

Позади послышался скрип кровати и неспешные шаги босых ног. Быстро метнула взгляд на открытые ящики, распахнутый шкаф и вывернутое содержимое. Тело окаменело.

— Тарринар, значит? — прогремело рядом. — Изменник и предатель. Вот оно что…

Дархан подошёл, молча вытащил ящик стола, в котором я уже дважды смотрела. Пошарил рукой в открывшемся пространстве и.… выудил документ с печатью!

— Это ищешь? — с плохо скрываемой злостью спросил Дархан, развернувшись ко мне и сжав документ в выставленной вперёд руке.

Исподлобья я жадно рассматривала свёрнутый в трубочку опечатанный жёлтый пергамент. Кажется, я даже знавала лорда, герб которого был изображён на печати. Жаль, в живых оставила.

— Мне стоило догадаться, что тебя не сильно испугают угрозы быть выданной Лекросу. Не на те рычаги давил, так, милая? Хотя, чего и ждать от такой шлюшки, как ты…

— Мне жаль… — спокойно взглянула в глаза противнику, точно зная, что теперь из этой комнаты выйдет только один из нас.

— Это вряд ли, — прервал он меня, хмыкнув.

Мне было противно находиться рядом с ним без одежды и вспоминать, как сама же получала физическое удовольствие, — природа инициированной эрегинии иного не давала! Сжалась, стараясь прикрыть все, что можно руками.

— И я не… шлюшка! — выплюнула в горькой обиде.

Он ухмыльнулся.

— Если бы просто отдалась ради доноса, это одно. Но приятно осознавать, что тебе нравилось! — Дархан склонился к моему лицу, скользнул горячими руками по талии, бёдрам. Оглаживая сжал ягодицы, и со вкусом выдохнул хриплым шёпотом в лицо:

— Нра-а-а-вилось!.. И понравится ещё не раз… С тобой удивительно легко и приятно иметь… дело. Я словно помолодел на десяток лет, и не чувствую никакой усталости! Зато я пьянею от одного запаха твоей кожи, он сводит меня с ума… Сарнай, будь моей любовницей? Не только сейчас. Я обещаю, что у тебя будет всё, что пожелаешь: деньги, власть, развлечения. Только я хочу снова и снова врываться в твоё жаркое податливое тело, слушать твои возбуждающие вздохи…

Нахлынуло отвращение, и я оттолкнула Неориса. Он не стал удерживать, откровенно упиваясь ситуацией. И уже через несколько секунд я вновь почувствовала на себе мужские ладони, скользнувшие по животу вниз. Презрение переполняло меня, но тело против воли отозвалось новой требовательной волной жара. А ведь столь желанной разрядки так и не случилось… Подбородок задрожал от ненависти к своей демонической сути, к Неорису, ко всему миру…

Мне стало все равно, и я просто расслабилась, выпуская на свободу инициированную суть. Дархан, словно позабыв об инциденте с доносом, снова стискивал до боли все, что ему было интересно, кусал, впивался ногтями в кожу, оставляя новые красные полосы. Но не это причиняло боль. Кожа с родимым пятном на предплечье раскалилась, вынуждая двигаться как можно меньше, — даже не дышать! Потому что это больно. Очень.

Я выпускала Нагу не первый раз в жизни, и ни разу ещё не пожалела об этом. Огромная, в четверть комнаты, призрачная кобра покачивалась над мужчиной, туго обвивая его кольцами скользкого чешуйчатого тела. А мне было любопытно лишь, съест она свою добычу целиком, как в прошлый раз, или вонзится ядовитыми зубами в конвульсирующее тело?

Нага выбрала второй вариант. Что ж, так даже быстрее. Противоядие мне было неизвестно, следов от укуса не оставалось. А если бы проглотила, — не осталось бы и тела. В любом случае, я сейчас получала удовольствие, сродни наркотическому опьянению. Чужая никчёмная жизнь — весьма питательная штука! Дархан беззвучно распахнул рот в предсмертной агонии.