Иван Васильевич. Профессия – царь! - Михаил Ланцов Страница 7

Да, был утвержден новый глава этой торгово-политической делегации. Но вместе с тем Елена поставила ему четырех заместителей, принимающих командование по мере выбывания «впередиидущих». И продублировала все документы для каждого заместителя. Мало того — приказала им плыть всем на разных ладьях и держать при себе копии документов.

Вся аристократия, участвующая в посольстве, почувствовала близость смерти. Ведь если раньше это дело казалось туманным, но относительно безопасным, то сейчас, вдруг обрело очень неприглядный вид. Но отказаться Телепнев-Оболенский не решился, как и все остальные. Очень уж ловко Елена Васильевна обыграла гибель кузенов Шуйских. Боярская дума увеличилась вдвое, приняв в себя плеяду родов, вынужденных извечно сидеть на вторых-третьих ролях по местническому праву. Купцы же оказались для нее лучшими друзьями. Особенно после учреждения этого Северодвинского товарищества. А та же Ивановская сотня — это была значимая сила в масштабах всей Руси…

Не имея законных прав на власть, Елена Васильевна стала полноценным и очень влиятельным правителем. Настолько, что Телепнев-Оболенский, стал задумываться о своей судьбе. Конец их теплых и насквозь взаимовыгодных отношений отчетливо замаячил на горизонте. Так что сейчас, находясь в Виндзорском замке, он немало переживал. Гибель четырех больших ладей привела к тому, что Иван Васильевич Шуйский и Дмитрий Федорович Бельский «по техническим причинам» были вынуждены уступить право возглавлять посольство своему ненавистному врагу. Справится ли он? Неизвестно. Ведь Елена Васильевна отсыпала ему «на дорожку» массу персональных поручений.

Ситуацию обостряла еще и эта странная и неопределенная ситуация с аудиенцией. Они уже месяц, как прибыли в Лондон на восьми больших ладьях. Привезли целую прорву меха, воска и меда. Умеренное водоизмещение кораблей не позволяло нагрузить их разумными партиями дегтя или там пеньки.

Товары разошлись легко и быстро. Можно даже сказать — стремительно. Ведь купцы предложили за него цены заметно ниже тех, что хотели обычно представители Ганзы. Что, впрочем, не помешало их продать НАМНОГО дороже, ставок в Ливонии.

А потом началось ожидание.

Выезжать за пределы Лондона гостям из «дикой Московии» было нельзя, поэтому им ничего не оставалось, как блуждать по улочкам, да глазеть. Ну и справки о ценах да делах прочих наводить. Кое-что закупалось по спискам. Что, к счастью, также вменялось миссии в прямую обязанность.

Однако все это быстро наскучило.

Переговоры с официальными представителями короля, которым уже в первый день ясно и четко донесли цель визита, проходили бесплодно. Генрих VIII был занят и не мог их принять. И когда освободится неясно. Казалось, будто в Лондоне просто ждут, что они уберутся к чертям собачим, терпя лишь из вежливости.

Четыре дня назад Телепнев-Оболенский принял решение действовать по запасному сценарию и плыть в Данию. Там правил истовый лютеранин Кристиан III, у которого, как говорили, тоже была дочь подходящих лет. И да, ему тоже было бы интересна торговля с Москвой в обход Ордена и Ганзы. В существенно меньшей степени, чем Англии, но все же. В общем, стали закупать припасы и готовить корабли к отходу. Именно это, видимо, и вынудило Генриха VIII на принятие решения.

Выглядело подозрительно, но Телепнев-Оболенский решил-таки побывать на приеме. В конце концов, одной из задач посольства было презентация Великого княжества Московского на международной арене. Разумеется, таких слов ни Иван Федорович, ни Елена Васильевна не знали, но смысл задуманного Великим князем поняли…

— Его Величество готов вас принять, — наконец произнес кто-то, выдергивая Ивана Федоровича из задумчивого состояния. И вся делегация прошла в тронный зал. Торжественная часть посольского приема началась.

Надо отметить, что в этом помещении присутствовали отнюдь не только англичане. Здесь были представители приличной части Западной и Центральной Европы. Даже какой-то католический священник присутствовал явно высокого ранга, судя по одежде. Видимо или с испанцами прибыл, или с французами, или еще с кем. В общем — тот еще зверинец.

Но, надо отдать им должное, посольство Москвы вызвало интерес, а не раздражение. Ведь об этой стране практически ничего не знали. Так — ходили слухи редкие, жидкие и невнятные. Поэтому взгляды, которыми жгли послов, были полным банального любопытства.

Прозвучали заранее согласованные формулы взаимных приветствий. На латинском языке, разумеется, который в те годы являлся базисом международного и научного общения. После чего перешли к куда более приятной и важной части…

— Эти меха в знак своей дружбы и расположения дарит тебе мой Государь и Великий князь Московский и Всея Руси Иван Васильевич, — произнес Телепнев-Оболенский и, кивнув подручным, передал людям короля несколько очень приличных связок соболиных шкурок прекрасной выделки и меха.

Мех пришелся королю по вкусу. Ну еще бы! Самый дорогой мех Европы тех лет, идущий на украшения только наиболее состоятельных и знатных особ. А тут его целый ворох! Да какого!

Генрих VIII изрядно повеселел.

Разговорились.

Иван Федорович донес до короля предложение своего сюзерена организовать акционерную Русско-Английскую торговую компанию с самыми широкими полномочиями. А это был не только воск, мед и прекрасный мех, но и пенька с дегтем — стратегически важные товары для Англии.

Генрих совсем расцвел.

В 1538 году отношения его королевства с католическими державами Европы чрезвычайно ухудшились из-за расправы над родственниками кардинала Реджинальда Поула, заподозренного в заговоре. Папа Римский в очередной раз отлучил его от церкви, а Франция, Испания и Священная Римская Империя в голос заговорили о войне. На этом фоне английская торговля изрядно пострадала. А тут такой подарок! Деготь и пенька — важнейший стратегический ресурс! Без него нет никакой возможности держать парусный флот. Еще бы корабельный лес, но и так — недурно.

А вот дальше король скис, потому что послы перешли к вопросу династического брака.

— … Дабы скрепить дружбу и союз христианских монархов!

Сам Генрих погрустнел из-за того, что «московиты» попросили руку его младшей дочери — Елизаветы. Вспомнил ее мать, которую ярко и искренне любил. Настолько, что после ее казни так и не оправился. Прекратил рыцарские турниры да празднества, ругая себя за вспыльчивый характер. Испанский же посланник, не удержался, чтобы съязвить:

— Вы считаете, что ваш дикий каган в праве претендовать на дочь короля Англии?!

Иван Федорович Овчина Телепнев-Оболенский был готов к этому вопросу. Точнее Великий князь предполагал, что его так или иначе придется коснуться. Поэтому заранее заготовил «Сказание о крови Государей Руси». То есть, свою родословную. Он ее, наверное, полгода сочинял, опираясь на свои воспоминания и доступные «бумажки» — летописи всякие и другие художественные тексты, которых было весьма много под рукой.

Коснулся Ваня и «Сказания о князьях Владимирских», в которых Рюрик происходил от Пруса, брата Императора Октавиана Августа. Но, в свое время, он не раз натыкался на страшный разгром этой теории. Поэтому решительно ее отверг, несмотря на возмущение митрополита и мамы.