Собака тоже человек! - Сергей Платов Страница 70

— На все ваши вопросы, Селистена Антиповна, я отвечу попозже, — ответил я с нажимом.

— Слушай, Селися, не порть впечатление от моего выступления. Поверь, я все продумал.

— Но хоть куда мы направимся?

— Если отвечу, успокоишься?

— Да.

— К Серафиме.

— А…

— Все, отставить разговоры. Выполнять приказания.

* * *

Через пять минут мои приказания были выполнены. Еда была поделена согласно моим указаниям, то есть по-братски. Из седельных сумок смастерили два заплечных мешка (мне тоже пришлось взять часть харчей), попрощались с братьями и со вздохом посмотрели им вслед. Надеюсь, что моя маленькая уловка пройдет и они уведут новую погоню (а в том, что она будет, я не сомневался) за собой. Мы же через пролом в кустах, оставленный слетевшим с лошади ратником, свернули с дороги и углубились в лес. В общем, нам повезло, и спустя полчаса мучений мы выбрались из бурелома в веселенький березнячок. Настроение сразу улучшилось, и появилось желание поболтать. Начала по доброй традиции Селистена. Мне иногда вообще кажется, что, если ее не останавливать, она может проговорить целый день.

— Знаешь, когда этот тип тебя ударил, я чуть чувств не лишилась.

— Так лишилась или нет? — на всякий случай уточнил я.

— Не успела, они на братьев напали. А после я вспомнила, что голова у тебя очень прочная.

— Что правда, то правда.

— Фрол с Федором бились как звери, ранили четверых, но потом Демьян приказал, и по ним из луков дали залп. Только раненых и ослабевших их и удалось скрутить.

— Зря ты не дала мне Демьяна придушить.

— Не зря, я не хотела, чтобы человек, который мне дорог, стал бы убийцей!

Дорог?! Ну что ж, этого следовало ожидать, разве можно не влюбиться в такую прелесть, как я.

— А как же спиногрызы и петуния?

— Это нечисть, она не в счет.

Ох, женщины, всегда подправят жизнь под себя, это в счет, а это нет.

— Ладно, проехали. А что было дальше?

— Дальше Демьян попытался меня связать.

— Судя по всему, три жуткие царапины на его лице твоих коготков дело?

— Моих. — Довольная улыбка осветила веснушчатое лицо. — Сколько себя помню, мечтала это сделать, а тут такая удачная возможность представилась — грех не воспользоваться.

— Ну, теперь со шрамами от тебя да с таким чудным носом от меня он уже вряд ли останется первым красавцем в Кипеж-граде.

— Да уж!

Мы дружно рассмеялись. Наконец-то спало накопившееся за последнее время напряжение, стало легко и весело.

— Ну, может, расскажешь, что ты задумал? Почему мы не продолжили путь?

— Мы потеряли очень много времени, братья раненые, ты уставшая, а Гордобор наверняка пошлет новую погоню, причем на свежих лошадях. Фрол с Федором уведут их за собой, а мы. тем временем напрямик направимся к моей Серафиме. Она меня расколдует, да и борьбе с Гордобором помочь сможет и словом и делом.

— А как же батюшка?

— С батюшкой пока придется повременить. Но обещаю, Сима наверняка найдет способ передать весточку твоему отцу. Да и я в человечьем обличье многого стою.

На всякий случай я дотронулся до перстня великого Сивила и на секунду представил себя в своем нормальном обличье. Как ни крути, если бы я мог использовать знаменитый артефакт, то показал бы Гордобору небо в алмазах.

— Ладно, — наконец согласилась Селистена. — Во всяком случае, пока твои на первый взгляд бредовые идеи всегда спасали мне жизнь.

— Ну наконец-то ты это поняла. По правилам с Гордобором сражаться очень трудно, поэтому я ему предлагаю вести игру на моем поле, а уж в смысле неожиданных решений мне равных нет.

— Это точно. А сколько путь займет?

И тут я чуть было не совершил ошибку — еще мгновение, и я сказал бы правду, мол, месяц, не меньше, если повезет, то недели три, но вовремя прикусил язык. Вот сказал бы я правду, и что? В лучшем случае скандал, в худшем — истерика и глупая попытка догнать братьев. И кому от этого лучше? Правильно, никому. Часть людей считает, что врать надо меньше, другие, что врать надо больше. Но по-любому и те и эти сходятся в одном: врать надо! Так что я не попер против мнения большинства и ответил правильно:

— Дней десять.

— Сколько? — не поверила своим ушам Селистена. — Десять дней пешком, по лесу.

— Ну девять.

— Ненамного легче.

— Во всяком случае, за две недели точно доберемся.

— Две недели?! Ты же только что говорил, что девять дней!

Боярышня была вне себя от ярости. Грудь вздымалась под сарафаном, словно волны на реке во время урагана. Хм, красивое зрелище, и как это я раньше не заметил? Надо будет ее злить почаще, это того стоит.

— Чего замолчал?!

Чего-чего, любуюсь. Вот интересно, смог бы я сейчас УСТОЯТЬ, будь я человеком, или сразу бы бросился целоваться?

— Куда ты уставился?!

— А? Ты что-то сказала?

— Я сказала, что раньше ты говорил про девять дней, а сейчас про две недели!

— Я соврал, — на этот раз абсолютно честно ответил я. Откуда же ей знать, что соврал я оба раза. Иногда и честность хороша, правда, в исключительных случаях.

— О боги, и за что мне такое наказание?

— За красоту, солнышко, за красоту!

Ну и за вредность, конечно.

Дальше минут десять мы продолжали свой путь в полном молчании. Она дулась на меня за маленькую ложь, а я вспоминал волны на реке. Ох и захватывающее зрелище! Может, ляпнуть что-нибудь и еще разок полюбоваться? Нет, пожалуй, пока хватит. Она так часто на меня злится, что еще не раз смогу насладиться зрелищем.

Как обычно, первой не выдержала она:

— Ты всю дорогу будешь в этой сетке ходить? Тяжело ведь.

Ну вот, замечтался и про подарочек Гордобора забыл. Вещичка, конечно, полезная и, откровенно говоря, от смерти меня спасла, но месяц (ой, пардон, две недели) по лесу шляться в ней я не собираюсь.

— Неужели ты думаешь, что я могу забыть о такой вещи?

— Так чего же ты не снимешь?

Я быстренько пораскинул мозгами и нашел подходящую версию, чтобы достойно оправдаться:

— Воды жду.

— Чего?

— Ну там озерца или речки, — окончательно запутал я свою спутницу.

— Зачем?

— Понимаешь, эта кофточка без колдовства не снимется. Колдовство будет связано с огнем, так что я предпочел бы творить заклинания рядом с водой на случай возгорания.