Восход солнца - Эрин Хантер Страница 70

—  Остролистая! Что ты тут делала? — Он повел носом и почувствовал еще один запах. — Смерть-ягоды? Зачем они здесь?

—  Отстань от меня! — завизжала Остролистая.

          Прежде чем Воробей успел отскочить, она прыгнула на него, повалила на пол и впилась ког­тями в плечо. Воробей отчаянно засучил лапами и угодил задней ногой в мягкий живот Остролистой. Тут он едва не задохнулся, оглушенный ее яростью и отчаянием, но сестра больно ударила его по уху, вскочила и выбежала из пещеры.

—  Постой, Остролистая! — Воробей вскочил с пола и бросился за ней.

Когда он выбрался на поляну, Остролистая уже протискивалась через туннель, ведущий из лагеря в лес. Не раздумывая, Воробей кинулся следом. Тут его встретили запахи возвращающихся с Со­вета котов.

—  Что случилось, Воробей? — услышал он громкий крик Львиносвета и со всех лап бросился к брату. — Что еще?

—  Остролистая! — пропыхтел Воробей. — Нуж­но догнать ее!

Остролистая, не разбирая дороги, мчалась в чащу леса. Словно ослепнув, она неслась напря­мик через ежевику, налетала на ветки и сучья.

—  Стой, Остролистая! — заорал Львиносвет. — Вернись! Надо поговорить!

Но она даже не замедлила бег. Вылетев на ста­рую Гремящую тропу, ведущую к Заброшенному гнезду Двуногих, Остролистая снова скрылась в кустах.

—  Я знаю, куда она бежит! — выдохнул Воро­бей, холодея от ужаса. — В старые туннели...

—  Туда нельзя! — ахнул Львиносвет. — Остроли­стая, стой!

Вылетев из кустов ежевики, братья, наконец, настигли Остролистую. Она стояла перед самым входом в туннель, черневшим на склоне холма возле Заброшенного гнезда. Это был не тот вход, который когда-то открыл Воробей, а узкий лаз, из черной пасти которого пахло водой, камнем и за­старелой сыростью.

—  Остролистая, послушай нас, — начал Воро­бей, стараясь говорить как можно спокойнее.

Но она, казалось, его не слышала.

—  Мне так жаль, — еле слышно проговорила Остролистая. — Я хотела, как лучше. Я не могла оставить Угольку жизнь! Я сделала это ради нас, вы же понимаете? Понимаете, правда?

Лапы Воробья приросли к земле. Он услышал, как Львиносвет охнул за его спиной.

—  Так это... ты убила Уголька?

Если Остролистая и ответила что-то, то Воро­бей ее не услышал. Больше чем когда-либо нена­видя себя и свой дар, он стиснул зубы и пробрался в воспоминания сестры.

Он увидел, как она выследила Уголька возле пограничного ручья. Остролистая шла очень тихо, обходя камни, о которые так громко скрежещут кошачьи когти, и кусты папоротников, которые шуршат о шерсть. Уголек, увлеченный охотой, не замечал ее приближения.

Бесшумная, как тень, Остролистая прошла за ним до крутого берега, под которым пенной змеей бежал ручей. Здесь она прыгнула на Уголька из-за камня, вцепилась передними лапами ему в плечи и, по­вернув голову, впилась зубами в горло. В багровом тумане, колыхавшемся у нее перед глазами, Уголек превратился в обычную дичь, которую нужно убить, чтобы защитить себя, свое племя и Воинский закон.

Уголек слабо отбивался, но кровь мощной стру­ей хлынула из его прокушенного горла. Вот тело его обмякло, и Остролистая отпрыгнула в сторону, позволив мертвому свалиться в ручей.

Несколько мгновений она стояла и смотрела, как быстрый поток уносит кровь, а потом отошла к небольшой лужице на берегу и тщательно вымы­ла лапы. Вода в луже стала красной. Тело Уголька еще немного побилось о берег, а потом его унесло течением.

—  Я думала, что его унесет в озеро, и никто ничего не узнает, — надтреснутым голосом про­изнесла Остролистая. — Но его нашли, и все погибло. Теперь мне нельзя больше тут оста­ваться.

В голосе ее слышалось настоящее отчаяние.

—  Я знаю, что поступила правильно, но никто меня не понимает!

Потом она повернулась и бросилась в туннель. Сорвавшись с места, Воробей бросился за ней и услышал рев подземной реки, жадно бьющейся о камни.

—  Остролистая, постой! — заорал он. — Не де­лай этого! Мы что-нибудь придумаем...

Оглушительный грохот заглушил его слова. Гул нарастал, и Воробей живо представил, как мокрая земля и камни рушатся вниз, сшибают с лап его сестру, опрокидывают ее на пол, калечат, погреба­ют под собой...

Он бросился вперед.

—  Остролистая!

Львиносвет одним прыжком догнал его, сбил с лап и пригвоздил к земле, не давая пошевелиться. Воробей отчаянно забился, но силы явно были не­равными.

—  Пусти меня! — завизжал он. — Нужно выта­щить ее оттуда!

—  Ей уже ничем не поможешь, — прорычал Львиносвет. — Туннель обрушился. Мы ее не оты­щем.

Воробей замер, тяжело дыша и прислушиваясь к затихающему грохоту обвала. Когда наступила ти­шина, Львиносвет отошел в сторону и помог брату подняться. Остролистая бросилась в туннели, что­бы убежать от племени и всего того, что натвори­ла. Но убежать ей так и не удалось — по крайней мере так, как она хотела.

—  Все кончено, — дрожащим голосом выгово­рил Львиносвет.

—  Но я не понимаю! — пролепетал Воробей. — Она убила Уголька, чтобы сохранить тайну. А по­том сама открыла эту тайну перед всеми котами на Совете! Зачем?

—  Это не одно и тоже, — вздохнул Львиносвет и прижался к брату, так что Воробей почувствовал его горе, страх и печаль. — Остролистая не смогла смириться с тем, что она дочь целительницы. Не смогла признать себя полукровкой. Ты же знаешь, для нее не было ничего важнее Воинского закона, а наше рождение порвало этот закон в клочья.

—  Но мы должны что-то сделать! — жалобно воскликнул Воробей. — Что мы скажем племени?

Львиносвет тяжело вздохнул.

—  Мы не можем рассказать им о том, что Остро­листая убила Уголька. Нельзя, чтобы ее запомнили только за это.

Воробей кивнул. Они сохранят эту тайну — ради Остролистой.

—  Скажем, что она бросилась в туннель за бел­кой, и ее засыпало. Тогда все запомнят, что наша сестра была храброй охотницей и всегда заботи­лась о своем племени. Зачем им знать правду о том, что она пыталась сбежать от них?

Братья медленно пустились в обратный путь. Свежий ветерок шевелил шерсть Воробья, и он с наслаждением вдохнул полную грудь сырой про­хлады. Занимался новый день, но Воробью хоте­лось забраться в свою палатку, свернуться клубоч­ком и забыться сном. Как может солнце вставать, как ни в чем ни бывало, после всего, что случи­лось?

Внезапно Воробей остановился, как вкопан­ный.

—  Пророчество! — ахнул он.

Шедший рядом Львиносвет тоже встал.

—  Как ты можешь думать об этом сейчас?

—  Неужели ты не понимаешь? — выкрикнул Во­робей, рванув когтями траву. — Что будет с проро­чеством, если Остролистая погибла? Котов долж­но быть трое — а нас теперь только двое!