Рыцарь Хаген - Вольфганг Хольбайн Страница 72

Хаген ошарашенно взглянул на нее. И это он слышит из уст женщины?

— Ты… ты, кажется, слишком уверена, что победишь Гунтера Бургундского…

— Уверена? — Брунгильда усмехнулась, — Я не уверена, Хаген. Я это знаю. Он не первый и не последний, явившийся сюда, с тем чтобы расстаться с жизнью. Вот если бы на его месте оказался ты…

— …или Зигфрид, — вставил Хаген.

Глаза Брунгильды потемнели, искорка подозрения мелькнула во взгляде.

— Не допускай ошибки, недооценивая Гунтера, — продолжал Хаген, — Меч его так же остер, как и мой.

— И все равно я убью его, — Брунгильда оставалась бесстрастной, — И это одна из причин, по которой я тебя позвала. Ты поклялся в верности Гунтеру Бургундскому. Но через несколько часов он погибнет от моей руки. Что тогда будешь делать ты, Хаген?

К такому вопросу Хаген не был готов — возможно, лишь потому, что до сих пор старался не думать об этом. Смерть Гунтера была чем-то совершенно нереальным.

— Я хочу знать, как мне вести себя с тобой, Хаген, — продолжала Брунгильда. — Ты правая рука и друг Гунтера, и ты ему верен. Я не хочу убивать тебя, когда от моей руки погибнет твой король.

Лицо Хагена окаменело.

— Ты не имеешь права так говорить. Гунтер явился сюда по доброй воле и сознает всю опасность, которая ему грозит.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Я всегда встану на защиту Гунтера против любого, кто захочет посягнуть на его жизнь. От себя самого, правда, защитить его невозможно. Но ты его не убьешь.

Брунгильда кивнула:

— Такого ответа я и ожидала. — Она улыбнулась — Рада, что не разочаровалась в тебе, Хаген. — Она откинулась на спинку трона. — А теперь иди. Времени осталось немного, а еще предстоят кое-какие приготовления.

Зал испытаний представлял собой кратер вулкана, круглый, как котел, с черными отвесными стенами, в которых терпеливые руки выточили из камня ряды сидений. Было очень холодно, даже несмотря на удушливый жар, источаемый земными недрами. Законы природы сдавали здесь свои позиции, позволяя в этом месте одновременно существовать теплу и холоду.

Хагена снова охватило чувство, что он стоит на пороге в иной мир, в странную реальность, уже оторванную от его привычной действительности, но еще не принадлежавшую богам Асгарда. Вероятность, что ни один из них не переживет сегодняшнего дня, была велика, но мысль об этом его не пугала.

Раздался глухой, многократным эхом отозвавшийся вокруг звук гонга. У подножия кратера отворились ворота, столь искусно врезанные в каменную глыбу, что до этого момента Хаген их и не замечал.

— Вот оно, начинается! — прошептал Данкварт.

Возбуждение брата невольно передалось и Хагену.

Взгляд его скользнул по рядам каменных сидений, превращавших бездонный котел в огромный амфитеатр. Они с Данквартом стояли на самом краю кратера, по обе стороны расположились четыре стражницы. В золотых шлемах, с огромными круглыми щитами, на которые они опирались, воительницы были похожи скорее на статуи, чем на живых людей. Хагена удивило то, что стражниц в зале было относительно немного — не более двух дюжин.

Заметив пристальный взгляд Хагена, Данкварт расценил его по-своему.

— Я тоже не могу найти его, — заявил он, — Зигфрид заставляет себя долго ждать. Удивительно, особенно если учесть, что его друг собирается биться не на жизнь, а на смерть.

— Он… не придет, — уклончиво ответил Хаген.

Данкварт нахмурился:

— Откуда ты знаешь?

— От Гунтера. Зигфрид будет ждать нас на берегу. У корабля.

— У корабля?

Хаген испуганно взглянул на стражниц.

— Потише ты, — прошипел он, — Он отговорился перед Брунгильдой, заявив, что не хочет видеть, как женщина дерется с мечом в руках.

Данкварт посмотрел на него с недоверием.

— Во всяком случае, так он сказал Брунгильде, — продолжал Хаген, — Или, если уж быть совсем точным, это он передал Гунтеру.

— Но какова же истинная причина? — допытывался Данкварт.

Хаген перешел на шепот:

— Он присмотрит за судном. Возможно, нам придется сматываться отсюда со всей поспешностью.

Данкварт злобно фыркнул:

— Думаешь, они нападут на нас?

— Если победит Гунтер…

— Да ты сам в это не веришь!

Хаген лишь пожал плечами. Спорить с братом было бессмысленно. Но Данкварт не успокаивался:

— Что это за чепуха? Почему Зигфрид не явился?

Сигнал гонга избавил Хагена от необходимости отвечать. Из ворот в скале появилась фигура в красном с золотом плаще. Воин остановился возле огнедышащего жерла и поднял меч.

— Брунгильда! — Голос воительницы гулким эхом отозвался далеко вокруг, — Последняя из валькирий, повелительница Изенштейна и королева Исландии!

Хаген ожидал приветственных возгласов, восторженного гула — но ничего подобного не произошло. Напротив, благоговейная тишина воцарилась в каменном котле, когда в воротах появилась сама королева. Она была одета очень скромно: черная блестящая кольчуга, тонкая настолько, что словно шелковая повторяла ее формы, такие же шаровары и высокие черные сапоги. В руке Брунгильда держала простой круглый щит, а на поясе висел на удивление изящный меч. Единственным символом королевского достоинства служил массивный, причудливой формы золотой шлем, украшенный орлиными крыльями.

— Смотри, Гунтер! — прошептал Данкварт.

Хаген тоже заметил вторую фигуру, вслед за Брунгильдой появившуюся в воротах. Облачение воина служило весьма искусной маскировкой: в самом деле, заподозрить, что это не Гунтер, было сложно. Зигфрид — переодетый Гунтером — остановился в воротах. Брунгильда повернулась, нетерпеливым жестом приглашая его подойти ближе.

В отличие от королевы Гунтер-Зигфрид был разодет в великолепные шелка и бархат, кроваво-красный бургундский плащ ярким пятном выделялся на фоне черных скал. Хаген ощутил прилив негодования: Зигфрид неспроста выбрал этот смешной и только помешавший бы в битве наряд. Скорее всего, Гунтер сам вырядился бы точно так же, но в глазах Хагена это выглядело злой насмешкой над королем Бургундии.

— Гунтер Бургундский! — провозгласила Брунгильда, — Ты явился с берегов далекого Рейна, чтобы получить мою руку, — Голос ее был столь же громок и далеко слышен, как и у первой воительницы: кратер служил своеобразным рупором, многократно усиливающим звук, — Тебе известно условие, поставленное богами?

Гунтер-Зигфрид кивнул. Его лицо полностью скрывало опущенное забрало шлема, и Хаген знал, что он не произнесет ни слова. Ни один человек, хоть раз слышавший низкий, глубокий голос Гунтера, не спутал бы его с резкими, металлическими нотками голоса Ксантенца.