Брызги зла - Константин Мартынов Страница 72

— Жизнь твою спасаю! — огрызнулась Наталья и резко толкнула его в грудь обеими руками.

Не ожидавший толчка парень взмахнул руками, стараясь сохранить равновесие, но не удержался и свалился в проход. В ту же секунду вертолет встряхнуло. Одновременно с этим раздался хлопок и следом за ним громкий свист. Наталья подняла голову — в обшивке вертолета зияла пробоина, окруженная зубчатой короной разорванного металла. Ноздрей девушки коснулся едкий запах тлеющего пластика, а еще через мгновение кресло, в котором только что сидел неудачливый соблазнитель, вспыхнуло ядовито-коптящим пламенем. Перекрывая свист ветра в пробоине, завизжали путаны.

На нештатную ситуацию экипаж среагировал моментально: управлявший вертолетом второй пилот перешел на снижение, а командир, схватив огнетушитель, выскочил в салон и сбил пламя струей ледяной углекислоты.

Когда дым и углекислотный туман немного рассеялись, он посмотрел на пробоину, затем на кресло, в обугленной спинке которого чернело выгоревшее отверстие и, достав из пристегнутых к поясу ножен охотничий нож, осторожно сунул его в дыру. Лезвие скрежетнуло по металлу, и на сиденье выпал бугристый оплавленный камень. Командир поднял его и, перекидывая из руки в руку, как горячую картошку, повертел перед глазами.

— Е-мое, метеорит! — пораженно воскликнул он и еще раз осмотрел салон, остановив взгляд на забившейся в угол Наталье и по-прежнему обалдело сидящему на полу бледному как смерть бизнесмену.

— К девушке приставал? — зло поинтересовался командир, и парень заелозил ногами, пытаясь отодвинуться подальше.

— Я так, поговорить просто… — пролепетал он, съеживаясь до полной незаметности.

— Я же тебя предупреждал, урод, — не лезь! Шаман попусту языком телепать не будет! — Пилот не сдержался и пнул хлыща по ребрам тяжелым ботинком.

Парень взвизгнул, перекатился на четвереньки и торопливо уполз в конец салона.

Вертолет уже почти чиркал днищем по верхушкам сосен — голый тундровый пейзаж успел смениться лесом, и из кабины донесся голос второго пилота:

— Иду на посадку!

— Куда, едрена мать! — взревел командир в ответ. — К стойбищу тяни, пока еще что-нибудь не случилось!

Наталья хотела было объяснить, что нойд здесь ни при чем, что во всем виновата ее непонятная судьба, но мысленно махнула рукой и только пересела подальше от воняющего горелым пластиком кресла. Зареванные путаны шарахнулись прочь, сгрудившись в конце салона вокруг поскуливающего от боли в отбитом боку предводителя.

Еще через четверть часа они приземлились в сотне метров от стойбища, и экипаж, облегченно вздохнув, простился с Натальей. Бизнесмен из угла так и не вылез — похоже, нынче ему было не до торговли «паленой» водкой.

Стоило девушке отойти на пару десятков метров, как медленно вращавшиеся лопасти винта закрутились с новой силой. Вертолет, натужно загудев, поднялся в воздух и, сопровождаемый недоуменными взглядами высыпавшей из чумов ребятни, потрюхал в сторону уже недалекого Краснощелья.

— Значит, ловозерскому нойду родней приходишься? — Возникшая перед входом в стоявший чуть на отшибе чум старуха окинула Наталью придирчивым взором.

Ребятня, охотно вызвавшаяся проводить гостью, предпочла остаться в отдалении, из чего легко было заключить, что особой добротой нрава старуха не отличалась.

— Не много в тебе лопарского осталось, — заметила она, оценив городской наряд девушки. — Да и сам-то он хорош: пара низших духов на посылках и три поколения предков в советчиках… и все при жизни были такими же оболтусами, как и он сам…

Не переставая что-то бурчать под нос, старуха откинула меховой полог и жестом пригласила Наталью внутрь чума. Наталья последовала за ней, попутно отметив, что сама старуха, несмотря на теплую по северным меркам погоду, была одета в расшитую орнаментом рубаху из оленьей шкуры и торбаса. Ее неожиданная осведомленность о Натальином родстве немного пугала и в то же время внушала надежду на удачу в поисках причин происходящего.

— Ну жалуйся, слушать буду. — Старуха уселась у обложенного камнем очага, в котором рдели угли, покрытые бегающими синеватыми огоньками, и ткнула чубуком невесть откуда возникшей в руке трубки в место напротив себя.

«Любопытно, — подумала Наталья, — старуха действительно не знает, ради чего она сюда прилетела, или просто хочет сверить рассказ с собственными выводами? Судя по тому, что бабка ее ждала и знает о ее родстве с нойдом — скорее второе».

Тем не менее Наталья постаралась добросовестно изложить историю своих злоключений, вплоть до сегодняшней истории с метеоритом. Старейшая глубокомысленно кивала головой то ли в такт повествованию, то ли собственным мыслям и, периодически поднося трубку к узким сухим губам, делала очередную затяжку. Сизый табачный дым неспешно сливался с белесыми струйками, исходящими из очага, и уходил ввысь, в вытяжное отверстие чума.

Рассказ кончился, но старейшая не спешила высказать свое мнение, все так же неторопливо попыхивая трубкой и испытующе разглядывая Наталью.

— Слышала я о таком, когда еще девчонкой была, — сказала наконец бабка, — да не верила, что повториться может: думала, времена другие настали… однако убедиться надо, может, все проще объясняется…

Старуха выколотила трубку, набила по новой из упрятанного под ворохом шкур кисета и прикурила от тлеющей головешки. По чуму растеклось облако густого, пряно пахнущего дыма. Аромат зелья вызвал у Натальи легкое головокружение.

— На, затянись, однако, — предложила старейшая, протянув руку с трубкой.

Наталья хотела было отказаться, но вдруг подумала, что, собственно, и добиралась-то сюда ради чего-то подобного, и согласилась.

Тело неожиданно стало легким, почти невесомым; заменявшие стены оленьи шкуры развернулись, обратившись в расстелившийся далеко внизу пестрый ковер осенней тундры с блестящими ниточками речек и синими зеркалами озер. По тундре неторопливо кочевали оленьи стада, за которыми еще более неспешно перемещалось стойбище — олени жировали на вольном выпасе, и оленеводы только старались надолго не терять их из виду.

— К морю идут, однако, — заметил голос старейшей.

Наталья обернулась — старуха по-прежнему возлежала пообочь, попыхивая неизменной трубкой и опираясь щекой о подставленною ладонь. Локоть опорной руки висел в воздухе. Как и сама шаманка.

— А ты думала, что летать только во сне можно? — насмешливо поинтересовалась старуха, встретив ошарашенный Натальин взгляд.

— Обкурившись — тоже дело нехитрое, — парировала девушка.

— Не пробовала, однако, — старуха усмехнулась, — или ты думаешь, что все дело в моем табаке? Ну, пусть будет по-твоему. Только Оленьей Хозяйке, Луот-хозик, этого не говори.

Наталья хмыкнула, но едкий ответ так и не прозвучал — недвижное парение над тундрой закончилось, местность плавно заскользила назад, а навстречу, возмущенно каркая, метнулась ворона. Растопыренные когти вцепились в волосы, но резкий порыв ветра тут же откинул птицу прочь. Девушка вскрикнула — клочок волос ворона таки ухитрилась унести с собой.