Проклятый дар - Кристина Кашор Страница 72

Лавочника они нашли легко — его дом был самым большим и самым оживленным после трактира. Это был мужчина среднего роста и среднего телосложения, у него была крепкая деловая жена и огромное количество детей всех лет от младенческих до возраста Катсы и старше. По крайней море, так показалось путникам, которые в ожидании ночи прятались среди деревьев на краю города. Лавка была внушительных размеров, а коричневый дом, который возвышался за ней, оказался просто огромным. А каким ему еще быть, подумала Катса, когда нужно держать в нем такую прорву детей? С течением дня, когда все больше и больше детей выходили из дома, чтобы покормить кур, помочь торговцам разгрузить товары, поиграть, подраться и попререкаться в саду. Катса все сильнее жалела, что этот союзник Совета, видимо, слишком серьезно подошел к вопросу продолжения рода. Если они хотят, чтобы их появление на пороге этого дома не вызвало страшного переполоха, придется ждать не только до тех пор, пока утихнет город, но и пока заснет хотя бы большая часть детей.

Когда в большинстве домов стало темно и свет остался лишь в одном окне дома лавочника, Катса и Биттерблу выползли из-за деревьев и прокрались через сад к задней двери. Катса обернула кулак рукавом и постучала по двери массивного сандерского дерева как можно тише, но так, чтобы их все-таки услышали. Через мгновение свет в окне переместился. Еще через мгновение дверь приоткрылась, и из щели высунулся лавочник со свечой в руке. Крепко держа ручку двери, он с ног до головы оглядел две худощавые, покрытые шерстью фигуры на пороге.

— Если вам нужна еда или ночлег, — грубо сказал он, — в конце улицы есть постоялый двор.

Первый вопрос Катсы был самым рискованным, и она внутренне подготовилась к ответу.

— Нам нужны сведения. Не слышали ли вы каких-нибудь новостей из Монси?

— Уже несколько месяцев ничего не слышно. В этом лесном краю мы мало слышим о Монси.

Катса выдохнула.

— Поднеси свечу к моему лицу, лавочник.

Недовольно крякнув, мужчина протянул руку через щель в двери и осветил лицо Катсы. Сначала он сощурил глаза, потом вытаращил их и словно стал совершенно другим человеком. Спешно открыв дверь, лавочник впустил их и задвинул щеколду.

— Простите менян миледи, — он указал на стол и вынес стулья. — Прощу вас, пожалуйста, садитесь. Марта! — крикнул он в соседнюю комнату. — Еды, — сказал он растерянной женщине, появившейся на пороге, — и зажги еще свечей. И разбуди…

— Нет! — резко вмешалась Катса. — Пожалуйста, никого не будите. Никто не должен знать, что мы здесь.

— Конечно, миледи, — поспешно сказал мужчина. — Простите мне мою… мою…

— Вы не ждали нас, — сказала Катса. — Мы понимаем.

— В самом деле, — согласился лавочник. — Мы слышали, что случилось при дворе короля Ранды, миледи, и знаем, что вы проехали через Сандер с лионидским принцем. Но после этого мы потеряли наш след.

В комнату торопливо вошла его жена и поставила на стол тарелку хлеба и сыра. За ней следовала девушка возраста Катсы с кружками и кувшином в руках. Юноша, молодой человек ростом даже выше Раффина, зажег факелы на стенах вдоль стола. Услышав рядом тихий вздох, Катса посмотрела на Биттерблу. Широко распахнув глаза и глотая слюни, девочка уставилась на хлеб и сыр.

— Хлеб, — прошептала она, встретившись взглядом с Катсой, и та не сумела сдержать улыбку.

— Ешь, дитя.

— Конечно, юная леди, — закивала женщина. — Ешьте, сколько хотите.

Катса дождалась, пока все сели, а Биттерблу удовлетворенно набила рот хлебом, и только тогда заговорила.

— Нам требуются сведения, — начала она, — совет и помощь. Нам нужна ванна и любая одежда — лучше мужская — какую вы сможете нам выделить. Но больше всего нам нужно, чтобы о нашем присутствии никто не прослышал.

— Мы к вашим услугам, миледи, — сказал лавочник.

— У нас в доме достаточно одежды, чтобы одеть целое войско, — добавила его жена. — Если вам нужны какие-нибудь продукты, в лавке все есть. И я обещаю вам лошадь, если понадобится. Можете быть уверены, никто не узнает, миледи. Мы все помним, что вы и Совет делаете для людей, и всеми силами готовы помогать.

— Мы благодарим вас.

— Какие сведения вам нужны, миледи? — спросил лавочник. — Мы очень мало слышим об остальных королевствах.

Катса бросила взгляд на Биттерблу, которая, словно дикий зверь, впивалась зубами в хлеб и сыр.

— Помедленнее, дитя, — отстраненно сказала она. Потирая лоб, она размышляла, как много стоит рассказать этой сандерской семье. Кое-что им знать необходимо, и есть одна вещь, которая, естественно, вероятнее всего переборет обман Лека. Вещь эта — правда.

— Мы пришли из Монси, — сказала Катса. — Перешли через перевал Греллы.

Это заявление было встречено тишиной и округлившимися глазами. Катса вздохнула.

— Если вам сложно в это поверить, — сказала она, — остальная история покажется вам не менее невероятной. Право, я не знаю, с чего начать.

— Начни с Дара Лека, — сказала Биттерблу с полным ртом хлеба.

Катса посмотрела, как девочка слизывает крошки со своих пальцев. Казалось, Биттерблу достигла такой степени экстаза, что даже история злодейств ее отца не могла испортить ей настроение.

— Отлично, — сказала Катса. — Начнем с Дара Лека.

Той ночью Катса приняла не одну ванну, а две. Первую, чтобы избавиться от пыли и оттереть верхний слой грязи, и вторую, чтобы стать действительно чистой. Биттерблу поступила так же. Лавочник, его жена и двое старших детей тихо сновали по дому, набирали воду, грели ее, опустошали ванну, сжигали старые, изодранные лохмотья. А потом искали им новую, мужскую одежду и подгоняли ее под своих гостей. Собирали шляпы, плащи, шарфы и перчатки из лавки и из своих собственных сундуков. Косу Биттерблу обрезали по-мальчишески коротко, а Катсу подстригли так, что волосы снова плотно облегали голову.

Ощущение чистоты было великолепно. Бессчетное количество раз Катса слышала рядом тихие вздохи Биттерблу. Она вздыхала оттого, что ей было тепло и чисто, что она мылась с мылом. От вкуса хлеба во рту и сытой тяжести в желудке.

— Боюсь, долго спать нам сегодня не придется, девочка, — сказала Катса. — Нужно покинуть этот дом, прежде чем все проснутся.

— И ты думаешь, это меня беспокоит? Весь вечер был сплошным блаженством. Недостаток сна — ерунда.

И все же, когда Катса и Биттерблу впервые за очень долгое время улеглись в постель — в постель лавочника и его жены, хотя Катса протестовала против такой жертвы, Биттерблу обессилено провалилась в сон. Катса легла на спину, противясь иллюзии безопасности, которую создавали тихое дыхание девочки, мягкость матраса и подушки. Она подумала о пробелах, которые оставила в рассказанной только что истории.

Теперь семья лавочника понимала, каким кошмаром был Дар короля Лека. Они знали об убийстве Ашен и о том, почему похитили дедушку Тилиффа. Догадывались, хотя Катса не говорила об этом открыто, что малышка, поедающая хлеб с сыром так, как будто никогда раньше его не видела, была принцессой Монси, сбежавшей от своего отца. Они даже понимали, что если Лек решит распространить по Сандеру ложную историю, услышанная правда может ускользнуть из их разума. Всему этому семья изумилась, но приняла и поняла.