Знак королевы вампиров - Джой У. Хилл Страница 73

— Скорее, — резко сказал Джейкоб.

Нет. Нет.

— Мы могли бы сделать ему внутривенный укол, но у нас нет на это времени, моя госпожа. Я должен это сделать. — Брайан помедлил.

Он был достаточно умен, чтобы дождаться ее разрешения, заметила Лисса, хотя она и знала, что надолго это дело не задержит. Они окружили ее, словно стервятники. Только вместо желания поживиться ее смертью они заставляли ее забрать жизнь, которая не была ей нужна.

— Ты говорил ей, что она прекрасно выглядит?

Брайан с удивлением посмотрел на нее:

— Моя госпожа?

— Дебра великолепно выглядит в этом платье. Ты ей это говорил?

Он моргнул. Дебра поглядела на королеву вампиров.

— Конечно, она прекрасно выглядит, — Брайан, кажется, снова взял себя в руки, заговорил таким тоном, как будто у нее не все в порядке с головой. Он дернулся, когда Лисса схватила его за запястье, перегнувшись через Джейкоба, сверкнув на него глазами:

— Мой разум еще не оставил меня, юный лорд Брайан. — Несмотря на хриплый голос, она говорила достаточно угрожающе, чтобы полностью завладеть его вниманием. — Я задала другой вопрос.

— Моя госпожа, для этого нет времени, — сказал лорд Уте.

Джейкоб схватил Брайана за руку и, воспользовавшись его замешательством, рванул его на себя, втыкая иглу шприца в то место, которое отметила Дебра. Закричал от боли, почти завопил, когда Брайан нажал на поршень.

— Нет, нет… — Драгоценные секунды Лисса потратила на борьбу с Мейсоном, который держал ее все то время, пока Брайан полностью не ввел сыворотку в тело слуги. В конце концов Лиссе удалось его оттолкнуть, она накрыла Джейкоба своим телом, отшвырнув Брайана так, что он упал, вытащив заодно и иглу. Шприц упал на пол, большая стеклянная емкость чуть не разбилась. Несколько вампиров ринулись вперед, чтобы его поднять, но Брайан опередил их всех, закрывая ее от них.

— Все сделано. Я вколол всю дозу. Дебра, запускай таймер.

В комнате повисла тишина, члены Совета напряженным полукругом встали с другой стороны стола. Тишину нарушало лишь неровное дыхание Джейкоба, пытавшего справиться с огненной болью, сжигавшей его изнутри.

— Это похоже на… словно меня ради вас клеймят изнутри, моя госпожа. Все тело, и снаружи, и внутри.

— Ему не обязательно оставаться в сознании, — быстро сказала Дебра. — Брайан — господин…

— Нет, — сквозь стиснутые зубы проговорил Джейкоб. — Моя госпожа… пожалуйста… держите меня за руку…

По тому, как он спросил, Лисса поняла, что он думает, что она все еще на него сердится. Она взяла его руку в свои ладони, несмотря на то, что его сильные пальцы касались ее там, где еще минуту назад была кожа, а сейчас обнажились мышцы. Ей и раньше доводилось испытывать боль, зная, что она ее не убьет, что нужно ее просто перетерпеть. Теперь она переносила ее точно так же. Потому что даже эта боль длилась лишь мгновение, такое ускользающее мгновение, которое может быть ее последним мгновением с Джейкобом. Быть частью его разума, частью его души…

Сыворотка словно разрывала его на части изнутри. Ее собственная боль, сливаясь с этой болью, выносила ее за ту границу, когда можно было кричать от муки, в похожую на транс немоту, нападающую на тех, кто ищет прозрения с помощью болезненных пыток. Она не смогла сдержать стон, рвущийся из нее.

— Моя госпожа, разорвите связь, — голос Брайана словно ножом резанул. — Если вы будете пытаться взять на себя часть его боли, вы еще больше себе навредите.

На ее плечо легла рука Мейсона:

— Черт возьми, Лисса, прекрати.

Лисса попыталась стряхнуть его руку, но Джейкоб издал какой-то звук, привлекая к себе ее внимание. Его лицо было белым, как полотно, из носа текла кровь. Было что-то ужасное в том, чтобы заставлять такое красивое создание пройти через это, думала она, столбенея от наплывов боли.

— Разорвите… связь, моя госпожа. Говорите со мной… своими прекрасными… прекрасными г-губами. Я вас услышу… вы не должны разделять мою боль, чтобы загладить вину… перед Томасом. Он знал. Он понимал. Так же, как и я.

Она покачала головой, крепче схватилась за его руку, смотрела, как ее пальцы оставляли синяки на его коже.

— Я не хочу, чтобы ты меня оставил, — сказала она, сражаясь со своим собственным голосом. — Ты уходил от меня… уже дважды. Я этого не потерплю. Ты уже достаточно не повиновался мне сегодня.

Его лицо перекосилось. В ее теле пылал огонь, отражение того огня, который пылал в Джейкобе. Ослепляющая, мучительная боль. Он был смертным. Он не должен был переносить такие страдания.

— Пожалуйста, моя госпожа, — умолял он. — Я не могу больше причинять вам боль. Пожалуйста… последняя просьба…

С проклятием она оборвала мысленную связь между ними, но только потому, что знала — если боль усилится, она потеряет сознание. Как бы ужасно это ни было, еще ужаснее вероятность того, что, придя в себя, она уже не обнаружит его рядом.

Хотя его тело все еще напрягалось в попытках побороть боль, выражение его лица смягчилось. Слезы обжигали ей щеки.

— Тебе ведь никогда не приходило такое в голову, правда? — Она заговорила мягко, не потому, что для нее имело значение, услышат они ее или нет, а потому, что у нее не осталось сил даже на то, чтобы говорить громче.

Пока она гладила его по щеке, он не отрываясь смотрел на нее своими светлыми голубыми глазами. Он пытался сосредоточиться на ее словах, пытался преодолеть дрожь всего тела и не сжимать так зубы. Она подозревала, что любой другой на его месте кричал бы от боли. Без мысленной связи она не чувствовала, насколько сильна его боль, могла лишь ждать, когда заберет у него жизненную силу, словно паразит.

— Ч-что, моя госпожа? — Кожа на его губах высохла, и теперь они трескались, еще больше крови текло по горлу, там, где она так часто ее пила.

— Что я не захочу жить в мире, в котором не будет тебя.

Ее сентиментальный ирландец. Глаза Джейкоба наполнились слезами, но, когда он трясущейся рукой провел по ее лицу, почувствовал, что она и сама плачет.

— Моя госпожа… вы же знаете, что на самом деле вы этого не хотите. — Каким-то образом он нашел силы, чтобы погладить ее успокаивающе, так, как он всегда делал. Он даже привлек ее к себе ближе, отодвинув от Мейсона, заставив ее почти лечь себе на грудь, слушать, как стучит и отсчитывает последние секунды жизни его сердце.

— Когда ваши силы… восстановятся, вы скажете, что это была… болезнь. Заставляла вас говорить… так.

Джейкоб чувствовал, насколько она слаба. Это только укрепляло его в принятом решении: он знал, что должен сделать. Он ее спасет. Она будет жить.

— Ты ублюдок, — она цеплялась за него. — Ты же знаешь, что дело не в этом.

Он всеми силами старался преодолеть свои собственные мучения, сделать так, чтобы в его глазах отражалась не боль, а чувства к ней. Боли было слишком много, и из-за этого он не мог понять, была ли она все еще внутри его разума несмотря на все его просьбы.