Прикоснись ко мне - Джус Аккардо Страница 74

— Часть себя?

Она кивнула:

— Что-то вроде побочного эффекта. Или, если хочешь, обмена. Я не могу сказать заранее, чем придется заплатить. Чем-нибудь вроде памяти или, — она постучала пальцем по виску, — слуха.

Она перевела взгляд с меня на Кейла.

— На этот раз, правда, все будет иначе.

— Иначе?

— Чтобы вернуть человека к жизни, я должна до него дотронуться. Нужен телесный контакт.

Комок в моем горле взорвался, оглушив меня.

— Так ты не сможешь ему помочь?

Женщина минуту размышляла, потом ответила:

— Смогу, но только через твое прикосновение.

— Тогда какие проблемы! Торопись, пока еще есть время.

Она подняла брови и нахмурилась:

— Так ты согласна?

— Ну!

— Ты должна понимать, что в таком случае отдать что-то придется не мне, а тебе. Ты готова?

Я упала на колени рядом с ними. Я даже не могла представить, что потеряю, но имело ли это значение, если на другой чашке весов была жизнь Кейла? Меня ничто не остановит. Если это в моих силах…

— Я отдам ему все что угодно.

Дон кивнула.

— Приложи руку к его лицу, — сказала она, — и не отнимай ее, что бы ни случилось.

Я вытянула правую руку и прикоснулась ладонью к щеке Кейла. Встав рядом, Дон взялась за мою левую руку. Ощущения нахлынули мгновенно. Вначале — приятное тепло, легко покалывавшее кожу, словно солнце на летнем пляже.

Потом все изменилось. Жару сменила почти непереносимая влажность. Я стала задыхаться. Пальцы Дон крепко сжимали мою руку, в то время как спазм скрутил мои внутренности.

— Еще совсем немного, — услышала я голос Дон.

Комната начала вращаться. Я наклонилась к Кейлу, пытаясь взять себя в руки. Когда жар начал спадать, я молча произнесла молитву, благодаря бога за то, что все кончилось.

Но еще ничего не кончилось. Комната начала кружиться снова, на этот раз в бешеном темпе. Все и вся слилось в один безумный хоровод: Дон, Кейл, обгоревшее разгромленное помещение — все неслось мимо меня единым гигантским световым пятном. Тошнота подкатила к горлу, уши наполнились громким резким свистом. Несколько раз я едва не отнимала руки, желая закрыться от этого дикого звука.

И вдруг все оборвалось — так же резко, как начиналось. Я рухнула на пол, не в силах открыть глаза. И только в отдалении слышала слабый звук: тут-тук-тук… Постепенно он становился все громче. Да это же мое собственное сердце!.. Тук-тук-тук…

Я вслушивалась в биение сердца, все еще не в силах открыть глаза. А может, мне и не хотелось их открывать? Ритм сердца показался мне странным. Неестественным. Что-то в дальних задворках моего сознания говорило мне, что меня это должно обеспокоить. Но я не беспокоилась. Каждая косточка моего тела ныла, а каждое нервное окончание вибрировало, как гитарная струна, готовая вот-вот оборваться. Сработало ли? Успели ли мы спасти Кейла? Вокруг царила мертвая тишина.

И вдруг я услышала это. Не одно сердце, а два: тук-тук — тук-тук — тук-тук…

Что-то теплое и нежное скользнуло по моей руке. Кейл. Почувствовав его пожатие, я открыла глаза.

— Ты снова, — проговорил он слабым голосом, — снова спасла меня…

— Похоже, дома-то никого и нет, — сказал Кейл. — Зря мы проделали весь этот путь.

Он потер грудь чуть ниже сердца. Рана зажила несколько месяцев назад, но он говорил, что иногда ему там щекотно.

Я сжала его руку.

— А вот и не зря! Два дня покоя и тишины — это так здорово. А потом, когда-нибудь они все равно вернутся.

Я глянула на часы.

— Наверняка они на работе.

Мы устроились на крыльце ярко-желтого особняка в викторианском стиле; откинувшись назад, Кейл уселся на верхней ступеньке, я на нижней.

Лето поначалу было суровым. Через две недели после пожара и побоища здание юридической компании «Деназен» сгорело дотла. Папашка исчез вместе с Мерси, Финном и некоторыми другими Шестыми. Но у меня оставалась надежда их спасти. Может, не всех сразу, а по одному.

Джинджер сообщила нам, что «Деназен» имеет несколько отделений по всему миру и чуть больше сорока контор в одних только США. Пройдет немного времени, и они снова примутся отлавливать Шестых на улицах. Да и папашка вряд ли оставит меня в покое. И пусть не сразу, он, конечно, узнает, что Кейл жив. И долго его прятать у меня не получится.

Когда после всего я пришла домой, чтобы забрать кое-какие вещи, я нашла список, который передал мне Брандт, — тот самый, составленный в «Деназене», с именами всех Шестых. Большую часть лета мы с Кейлом провели в поисках, путешествуя из штата в штат. Из пятидесяти одного человека мы нашли двадцать одного. Кого-то предупредили, с кем-то договорились о сотрудничестве. Последним пунктом нашего летнего увеселительного путешествия и должен был стать дом 8710 по Фэллоу-стрит. Как только пересечемся с его владельцем, мистером Винсентом Уинстедом, обозначенном в списке как телепат, мы вернемся домой.

Домой. Это слово для меня означало теперь что-то совсем новое. Я даже не представляла себе, как я буду жить вместе с мамой, и, хотя мечтала об этом сколько себя помню, сама мысль меня немного пугала. У нас с ней было впереди много времени и много разных дел.

По ее глазам я видела, как сильно она травмирована жизнью в «Деназене», — так же, как и Кейл. Сейчас мама жила в отеле у Миши, куда я явлюсь, когда мы вернемся домой. Кейл будет жить с нами, но не в моей комнате и на нижнем этаже, — как мне было сказано, и сказано с нажимом.

Кейл медленно начал привыкать к новому для себя миру. И для меня было совершенно новым переживанием видеть его глазами вещи, с которыми он сталкивался впервые: первый закат, первое мятное мороженое с шоколадной крошкой, первый поход в кинотеатр. Все это придавало моим ощущениям особый вкус и свежесть. Простые вещи, которые большинство из нас считает чем-то само собой разумеющимся, были для него в новинку, становились источником восхищения и восторга. И тогда и мне они начинали казаться восхитительными.

Кое в чем, правда, он пока не научился разбираться. Так, в первый день нашего путешествия он пытался напасть в кафе на человека, дубасившего по спине свою даму, — та чем-то поперхнулась. Кейл, конечно, решил, что кавалер хочет ее прибить. А через несколько дней он поверил, что я действительно собираются прыгнуть с моста, — я была страшно вымотана и не следила за тем, что говорю. Он по-прежнему предпочитал обходиться без помощи лифта, а каждый вечер лез под кровать в надежде кого-то оттуда вытащить. Но он привыкал, он учился. Время от времени его мучили кошмары, и порой среди ночи он просыпался в холодном поту, разбуженный собственным криком, рвущимся из горла. Он наотрез отказался рассказывать, что ему снится, пообещав сделать это когда-нибудь потом. Я это понимала. Он должен был сам пройти собственным маршрутом по пути выздоровления.