Право быть - Вероника Иванова Страница 75

Белизна, непорочная и столь же безжизненная. Зримое воплощение целомудрия. Земное. Хотя на Земле ли я нахожусь?

Равнина, кажущаяся заснеженной, пока не зачерпнёшь ладонью колючую пыль песка. Не горячий и не холодный, а значит, той же теплоты, что и моё тело. Не нагревается больше, но и не остывает. Впрочем, как бы он мог остыть? Ни малейшего дуновения ветерка, способного унести с собой часть накопленного тепла. Ни единого звука, даже песчинки с ладони осыпаются почти бесшумно, заживляя рану, нанесённую моей рукой.

Где-то позади меня равнина становится единым целым с небесами, а впереди всё черным-черно. Недвижимое зеркало, не отражающее ровным счётом ничего. Как оно похоже на текучее стекло, некогда разбитое мной... Лунное серебро? Не удивлюсь, если озеро, раскинувшееся передо мной, его старший родич. Его родитель.

Белое и чёрное. Совершенный союз двух противоборствующих красок. Я всё ещё жив, и место, в которое меня привели, несомненно, тоже живое, раз находится в пределах подлунного мира, но его жизнь больше похожа на смерть. Даже в белизне сугробов можно найти все цвета радуги, здесь же нет ни одного оттенка, только цвет. Чистый. Изначальный.

Песчаной равнине и озеру не нужно ничего, кроме них самих, моё присутствие словно оскверняет покой и незыблемость этого места. Хочется сжаться в комок, спрятать лицо в ладонях и попросить прощения за то, что явился сюда незваным и нежданным. Хочется крикнуть небу: я бы ушёл, будь на то моя воля! Но сейчас мне приходится подчиняться воле чужой. Подчиняться тяжести цепей, не дающих сделать больше пары шагов в сторону от неподъёмной деревянной колоды.

Кто и когда притащил сюда уродливый обрубок ствола? Слуги той женщины, кто же ещё. И они не могли отказаться исполнять нелепый приказ, даже если им было столь же не по себе в этих чёрно-белых землях, как и мне. Да, они не могли ослушаться. Заговор? Приворот? А может быть, просто разговор по душам, если у текучих струй есть душа? Теперь-то я понимаю, что вода, пропитавшая дрова и всё, что попало в привальный круг, возникла не сама по себе. Её призвали.

Наследница рода Ра-Гро, умеющая говорить с водой. Хотя говорили скорее её дальние предки, а ей, судя по всему, довольно подумать, и каждая мысль легко достигает намеченной цели, уверенно следуя водными тропинками. Остановить биение сердца? Что может быть проще! Ведь для этого не нужно вмешиваться в механизм часов, заведённых от рождения тела, нужно всего лишь шепнуть крови: остановись...

Потомки той женщины, которую Страж Антреи прогнал из города, прошли большой путь и преуспели в своём мастерстве. Если даже некромант, выросший в приюте, смог расслышать зов семейной магии, то каких высот должны были достигнуть дочери, с рождения и до совершеннолетия ведомые своими матерями? Страшно подумать. Ясно одно: для моей тюремщицы безграничная власть над человеческим телом так же естественна, как дыхание. Но как ей удаётся повелевать сознанием?

Что делали мои попутчики у привального костра? Не переставали быть самими собой ни на минуту, и в то же время их души словно повернулись к свету своей теневой стороной, обнажив... нет, не страшные маски порочных желаний. В конец концов, возницу опьянила мечта о свободе, Меллу — желание служить, которое невыполнимо, если рядом нет господина, а Борга... Борг поддался стремлению исправить ошибку. Неважно, что ошибка была вовсе не его, а моя, и произошла она слишком давно, когда я ещё не понимал, к чему приводит путешествие по путям чужих судеб. Зато рыжий верно угадал, в ком кроется причина всех несчастий. Угадал и набрался решимости осчастливить всех, чьи души я по наивности так глубоко ранил.

Потаённые, неосознанные, не выраженные словами, а сразу воплощённые в действия желания. Они могут взять верх над разумом и самостоятельно, к примеру, в минуты отчаяния, наслаждения, горя или безмерной радости, но я знаю одного помощника, который намного облегчает достижение победы.

Лунное серебро.

Слёзы Ка-Йен.

Должно быть, средняя из Небесных Сестёр горько рыдала над этой белой равниной, если наплакала целое озеро. Но что заставило её печалиться? Что могло стать причиной скорби?

Странно. Раньше я представлял себе пустоту совсем иначе, думал, что в ней нет ни очертаний, ни цветов, ни звуков. Пожалуй, единственное, чем окружающее меня место похоже на мои фантазии, это полная тишина. А всё остальное... Строгие линии, насыщенные краски, пусть палитра и чрезмерно скупа. Предметы и образы вроде бы в наличии, но, глядя на спящие воды и белую пыль песка, ленящуюся подняться в воздух, можно смело сказать: здесь по-настоящему пусто. Потому что здесь нет жизни.

Значит, от этой Нити улепётывал новорождённый Ксаррон, когда попытка сплести новый мир окончилась неудачей? Наверняка. Кому ты принадлежала, молчаливая моя? Какой смертью пал твой прежний хозяин? Почему ты не нашла покоя в Купели, почему не обрадовалась возможности начать жить заново, а яростно напала на юную искру? Может быть, прошло слишком мало времени и ты попросту не успела забыть боль и ненависть того, чьё сознание разлетелось прахом и перестало удерживать вместе некогда собранные Нити? Может быть. Я не знаю, и никто не знает, а ты промолчишь.

Здесь бывали многие из людей: тёмные пятна на кандалах оставлены каплями крови тех, кто хотел освободиться от оков. Тех, кто скрёб ногтями дерево. В ужасе? Но кто или что могло явиться взору пленников в этом пустынном месте? Озёрное чудовище, которому меня тоже хотят принести в жертву? Нет, это было бы слишком беспечно и бессмысленно. Да и зрителей не видно, даже в далёком далеке, а кто же из палачей не желает видеть дело рук своих? Нет, здешняя тайна совсем иная. Но волны тревоги лениво затихают, так и не начав разбег, потому что, хотелось бы мне того или нет, скоро я стану посвящённым.

Мантия тоже молчит. По крайней мере, мне это представляется именно так, хотя она сама в эти минуты может срывать голос отчаянным криком. Разбить возведённую серебряными иглами стену невозможно. Зверёк оказался настоящим предателем, не остановился на одном злом деле, а уверенно закончил выбранный путь. Впрочем, разве он клялся мне в верности? Разве обещал служить? Я позволил незваному гостю войти под мой кров, но плох тот гость, что не мечтает стать хозяином, пусть и в чужом доме. Не надо было забывать поговорку, выкованную сотнями лет из мудрости многих народов...

Слышишь меня, предатель? Думаю, слышишь, но вот понимаешь ли мои слова, это вопрос. То, о чём говорила с тобой женщина, ты уж точно понимал. Но почему послушался? Что в ней так тебя пленило? Влюбился, что ли? Звучит глупо, хотя... Всякое бывает. Если даже я нашёл свою любовь, то и ты мог. Жаль только, что так неуместно и жестоко.

И пожалуй, я чувствую твоё нетерпение, твои шершавые бока, елозящие где-то в глубине моего тела. Хочешь поскорее вернуться к даме под вуалью? И я бы хотел. Намного приятнее смотреть на живую женщину, чем на мёртвые пески. Но ты и в самом деле расшалился! Эй, угомонись хоть немного, мне и так неуютно жить с иглами в позвоночнике, а когда эти иглы ещё и пускаются в пляс... Да что с тобой такое?