Вокзал потерянных снов - Чайна Мьевилль Страница 77

Коридор и сам был не прост. Если смотреть под одним углом, он казался слишком длинным, в другом ракурсе — чересчур короток. Тут и там от него отходили недлинные проходы, они вели в другие, меньшие посольства, в складские помещения или к заколоченным досками окнам. В конце основного коридора, за крейским посольством, Рудгуттер свернул в одно из этих ответвлений. Вскоре оно расширилось, изогнулось, потолок резко снизился — наверху было несколько лестниц, — и коридор закончился у неприметной и никак не обозначенной дверки.

Рудгуттер кинул взгляд назад, убедился, что за ним и спутниками никто не следит. Видимость была плохая, но в ее пределах — ни души.

Вансетти уже доставал из карманов разноцветные пастельные мелки. Из особого кармашка вынул нечто похожее на часы-луковицу, открыл: «циферблат» поделен на множество мудреных секций, стрелок разной длины аж семь.

— Приходится учитывать переменные, мэр, — бормотал Вансетти, снимая с прибора загадочные показания. Ни на Рудгуттера, ни на других он в этот момент не смотрел и вообще, казалось, говорил сам с собой. — Прогноз на сегодня препаршивый… В эфире движется фронт высокого давления… Может пригнать откуда-нибудь из Бездны, через нуль-пространство, силовые бури… Для пограничных областей тоже прогноз не ахти… Гм… — Вансетти принялся вычислять, покрывая цифрами страницу в блокноте. — Все верно! — буркнул он и мрачно покосился на трех администраторов.

Карсист снова принялся писать в блокноте, но уже не цифры черкал, а выводил на толстой бумаге причудливые стилизованные символы. Когда закончил, вырвал листки. Три раздал Рудгуттеру, Стем-Фулькер и Рескью, четвертый оставил себе.

— Положите на грудь, у сердца, — лаконично велел он и свою бумажку сунул за пазуху — символом от себя. Затем открыл потрепанный чемодан и вынул несколько толстеньких керамических диодов. Встал в центре группы и выдал по диоду каждому спутнику. — В левую руку, и не вздумайте уронить! — После чего туго обмотал троицу медной проволокой, а концы ее присоединил к извлеченному из чемодана портативному механическому мотору. Вновь считал показания «луковицы», покрутил ручки настройки мотора.

— Ну а теперь держитесь. — Он потянул рычаг запуска механизма.

По проводам между диодами разбежалось цветное сияние разряда. Все четверо оказались в тесном треугольнике тока. У всех поднялись дыбом волосы. Рудгуттер тихо выругался.

— Проработает с полчаса, — сообщил Вансетти. — Так что не стоит мешкать.

Рудгуттер протянул правую руку и отворил дверь.

Все четверо так треугольником и зашаркали к ней, не отрываясь друг от друга. Кое-как протиснулись в проем. Стем-Фулькер захлопнула дверь.

В помещении царил мрак, светился только принесенный провод. Вансетти повесил на шею мотор и зажег свечу. В ее слабеньком свете они обнаружили, что комната имеет размеры двенадцать на десять, что в ней нет ничего, кроме старого стола посередке, стула у стены напротив входа, тихо гудящего бойлера у двери, да еще пыли и застоялого воздуха. Ни полок, ни окон.

Вансетти достал из чемодана необычную на вид портативную машинку. Витки проволоки, блестящие металлические поверхности, регулировочные ручки из разноцветного стекла — все мудреное, все сделано с любовью. Для чего предназначено — можно лишь догадываться. Вансетти на миг высунулся из треугольника и воткнул впускной клапан в разъем бойлера, передвинул рычажок наверху машинки. Та загудела, замигала лампочками.

— Давным-давно, еще до того, как я выбрал себе эту профессию, в таких случаях без живых подношений не обходилось, — говорил он, доставая из ниши в донышке аппарата смотанный в тугие кольца провод. — Но мы же не дикари, верно? С нами наука. Эта чудная малышка, — гордо похлопал он по машине, не что иное, как усилитель-трансформатор. Увеличивает выходную мощность мотора с коэффициентом двести, даже двести десять, и преобразует в форму эфирной энергии. Каковая отводится по проводу… — Вансетти бросил размотанную проволоку в угол комнатушки, за стол. — Что нам и требуется! Жертвоприношение без жертв!

Гордо ухмыляясь, он хлопотал над шкалами и рукоятками усилителя-трансформатора, кропотливо поправлял-подкручивал.

— Больше ни к чему учить дурацкие языки, — бормотал он при этом. — Вызов духов берет на себя автоматика. Вы хоть понимаете, что нам уже не нужно отправляться к черту на кулички? — вдруг повысил он голос. — Незачем спускаться в адову бездну, незачем шутки шутить с энергиями, способными обеспечить нам трансплантропийный скачок. Мы теперь всего лишь заглядываем в крошечное оконце, мы разрешаем жителю преисподней прийти к нам в гости. Но размерность пространства этой комнаты какое-то время будет чертовски нестабильной, так что не вздумайте вылезти за линию защиты. Ясно?

Пальцы Вансетти забегали по машинке. Две-три минуты ничего особого не происходило, лишь давала себя знать духота, да гудел бойлер, да постукивало-попискивало устройство в руках Вансетти. И нетерпеливо притоптывал Рудгуттер.

Вдруг в комнатке стало заметно жарче.

И пошла глубокая инфразвуковая дрожь. Проявился слабейший красновато-коричневый свет и маслянистый дым. Пошел звук — сначала глухой, потом резкий.

У каждого возникло неприятное ощущение, будто его что-то куда-то тянет, и все поверхности заиграли красными мраморными бликами, и оттенки постоянно менялись, будто свет проходил через кровавую воду.

Наверху что-то дрожало. Рудгуттер запрокинул голову, всматриваясь в воздух, который теперь казался свернувшимся и пересохшим. За столом появился дородный мужчина в щегольском темном костюме. Он медленно наклонился вперед, опустил локти на бумаги, которыми вдруг оказался покрыт стол. Мужчина ждал. Вансетти глянул через плечо Рескью и ткнул в сторону призрака большим пальцем.

— Его потустороннее сиятельство, — заявил он. — Посол ада.

— Мэр Рудгуттер, — приятным низким голосом проговорил демон. — Рад снова видеть вас. А меня, видите, текучка замучила, совсем закопался в бумагах.

Люди обеспокоено поглядели вверх.

У посла было весьма необычное эхо — через полсекунды каждое его слово повторялось ужасающим воплем истязаемого. Крики были негромки, как будто едва достигали этой комнаты, пролетев многие мили, отделявшие ее от ада.

— Чем могу быть полезен? — продолжал демон.

— Чем могу быть полезен? — повторил жалобный до чудовищности вой.

— По-прежнему интересуетесь, придется ли примкнуть к нам, когда для вас все кончится? — тронула улыбка посольские губы.

Рудгуттер улыбнулся в ответ и помотал головой.

— Посол, вы же знаете мою точку зрения, — спокойно ответил он. — Вам не удастся затащить меня к себе. И вызвать у меня экзистенциальный страх вы тоже не способны. — Мэр вежливо рассмеялся, и посол добродушно вторил ему. Не промолчало и душераздирающее эхо. — Моя душа, если она существует, — это моя собственность. И не вам ее карать или миловать. Вселенная куда капризнее, чем… Я уже спрашивал: что, по вашему мнению, происходит с демонами, когда они умирают? А ведь вы смертны, нам обоим это известно.