Шестое Правило Волшебника - Терри Гудкайнд Страница 77

– Ричард, – спокойно проговорила она, вынуждая его поднять глаза, – ты думаешь, я делаю это, чтобы причинить тебе боль или победить тебя, врага Ордена. Это не так. Я назвала тебе истинные причины.

– Значит, когда ты наконец получишь ответ, ты меня отпустишь? – Это был не вопрос, а открытое обвинение.

– Отпущу? – Никки уставилась в миску с рисом и колбасой, потом подняла глаза. – Нет, Ричард, тогда я тебя убью.

– Ясно. – Вряд ли это лучший способ склонить его к сотрудничеству. Но вслух он этого не сказал. – А Кэлен? После того как ты меня убьешь, что будет с Кэлен?

– Даю тебе слово, что в этом случае она будет жить, пока жива я. Я не держу на нее зла.

Ричард старался найти утешение хотя бы в этом. По какой-то непонятной причине он верил Никки. И знание, что с Кэлен в любом случае все будет хорошо, придало ему храбрости. Если с Кэлен ничего не случится, он вынесет что угодно. Такую цену он согласен заплатить.

– Ну, «жена», так куда же мы направляемся? Куда ты меня тащишь?

Никки, не поднимая глаз, кусочком хлеба набрала немного риса.

– С кем ты сражаешься, Ричард? Кто твой враг?

– Джегань. Джегань и Имперский Орден.

Никки покачала головой.

– Нет. Ты ошибаешься. По-моему, тебе тоже нужно найти ответ.

Игры. Она играет с ним в дурацкие игры. Ричард заскрежетал зубами, но сдержался.

– Тогда кто, Никки? С кем или чем я сражаюсь, если не с Джеганем?

– Вот это-то я и надеюсь тебе показать. – Она посмотрела на него странным взглядом. – Я отвезу тебя в Древний мир, в сердце Ордена, и покажу, с чем ты сражаешься. Истинную природу того, что ты считаешь своим врагом.

– Зачем? – нахмурился Ричард.

– Ну, скажем, меня это забавляет, – улыбнулась Никки.

– Значит, мы едем в Танимуру? Туда, где ты все эти годы жила как сестра?

– Нет. Мы едем в самое сердце Древнего мира, в Алтур-Ранг. На родину Джеганя. Это название можно грубо перевести как «Избранные Создателя».

У Ричарда мурашки по спине пробежали.

– Ты хочешь отвезти меня, Ричарда Рала, туда, в сердце вражеской территории? Сильно сомневаюсь, что мы долго проживем как «муж и жена».

– Ты не будешь пользоваться магией и не будешь зваться связанным с магией именем – Рал. Станешь жить под тем именем, с которым вырос: Ричард Сайфер. И тогда никто не узнает, кто ты. Все будут считать, что ты самый обыкновенный мужчина со своей женой. Каковым ты и будешь. Обыкновенным человеком. Оба мы будем обыкновенными.

Ричард вздохнул:

– Ну а если враг обнаружит, что я не обыкновенный, полагаю, сестра Тьмы сможет... воспользоваться своим влиянием.

– Нет, не смогу.

– То есть? – Уставился на нее Ричард.

– Я не могу пользоваться моей силой.

– Что?!

– Вся моя сила уходит на связь с Кэлен, чтобы поддерживать ее жизнь. Так действует материнское заклятие. Чтобы наложить такое сложное заклятие, требуется огромное количество сил. Теперь я должна его поддерживать. Вся моя сила идет на поддержание живой связи. Материнское заклятие не оставляет ничего. Сомневаюсь, что способна даже разжечь огонь. Если у нас возникнут неприятности, разбираться с ними придется тебе. Конечно, я в любой момент могу вернуть себе магические способности, но тогда мне придется забрать силу из волшебной связи с Кэлен. А если в этот момент Кэлен не будет рядом... Она умрет. Его охватила паника.

– А если ты случайно...

– Нет. Пока ты будешь как следует обо мне заботиться, Кэлен ничто не угрожает. Однако если я свалюсь с лошади и сверну себе шею, ее шея сломается тоже. Пока ты заботишься обо мне, ты заботишься и о ней. Поэтому важно, чтобы мы жили, как муж с женой, – чтобы ты всегда был рядом. Нам обоим будет трудно жить без нашей силы, но это необходимо, иначе я не смогу найти ответ. Ты понял?

– Понял, – кивнул Ричард, хотя на самом деле не понял ничего.

Он в жизни бы не поверил, что эта женщина добровольно откажется от своего могущества ради какого-то неопределенного знания. И от одной только мысли об этом Ричарда пробирала дрожь.

Пока его мысли слепо метались в безумном мире, он машинально проговорил:

– Я уже женат. Я не буду спать с тобой, как муж.

Никки удивленно моргнула и рассмеялась над ним. Ричард покраснел.

– Ты мне нужен совсем не для этого.

– Вот и хорошо.

Лицо Никки сделалось холодным и очень спокойным.

– Но если я решу иначе, Ричард, ты подчинишься.

Она была очень красива, о такой женщине можно было только мечтать, но Ричарда одна мысль об измене Кэлен приводила в ужас.

Голос Никки звучал теперь безжизненно и ровно, словно она зачитывала сейчас страшный приговор.

– Ты будешь вести себя, как мой муж. Будешь зарабатывать нам на жизнь, будешь заботиться обо мне, а я – о тебе. Я буду чинить твои рубашки, готовить еду, стирать твои вещи. А ты, – повторила она, – будешь зарабатывать нам на жизнь. Ты больше никогда не увидишь Кэлен – это ты должен усвоить и понять, – но до тех пор, пока ты будешь подчиняться моим желаниям, будешь знать, что она жива. Просыпаясь каждое утро, она будет знать, что ты поддерживаешь ее жизнь. У тебя нет иного способа доказать ей свою любовь.

Ричарда пронзила страшная боль. Он уставился в пространство, вспоминая...

– А если я предпочту положить этому конец?

– Тогда, возможно, это окажется именно тем знанием, что я ищу. Может быть, я и должна познать бессмысленный конец. – Она сделала движение пальцами, будто обрезая магическую пуповину, связывающую ее с Кэлен. – Последняя судорога, подтверждающая бессмысленность бытия.

И тут Ричард понял: этой женщине невозможно угрожать, она с радостью примет любой ужасный конец.

– Из всего, что есть на этом свете, – с болью прошептал он, – только одно незаменимо: Кэлен. Если ради Кэлен я должен стать рабом, я стану рабом.

Никки молча изучала его лицо. Он быстро посмотрел ей в глаза – и тут же отвел взгляд, не в силах выносить ее жуткое внимание. Перед его умственным взором, как живая, стояла Кэлен.

– Все, что ты разделял с ней, Ричард, – счастье, радость, удовольствие, – все это всегда останется с тобой. – Никки будто читала его мысли. – Береги эти воспоминания. Им придется поддерживать тебя. Ты больше никогда не увидишь Кэлен, и она не увидит тебя. Эта глава твоей жизни закончена. У вас обоих отныне новая жизнь. И лучше тебе свыкнуться с этим, потому что таково истинное положение вещей.

Истинное положение вещей, какое оно есть. Не мир, каким бы он хотел его видеть. Он сам сказал Кэлен, что они должны действовать в соответствии с тем, что есть, а не тратить драгоценную жизнь, желая невозможного.