Эхо времен - Шервуд Смит Страница 77

И тут они оказались в цивилизованной обстановке — правда, цивилизация эта предназначалась для других существ.

Повсюду пестрели яркие, красивые цвета. Уступы и переходы, мебель и прочие предметы — все имело такие размеры, словно предназначалось для детей. Повсюду сновали джекки. Риордан запрокинула голову и увидела, что дорожки, проложенные по уступам, и входы в туннели располагались на разных уровнях. На самом верху из туннелей робко выглядывали совсем крошечные мордашки — уж не детёныши ли джекков?

А потом она перестала видеть детишек, потому что их с Россом увели в сторону, к обширной пещере. Щеки Эвелин приятно обдувал прохладный ветерок, а она в восторге любовалась рядами чудесных мозаичных фресок, исполненных реалистичными яркими красками на каменных стенах. Именно эти рисунки она разглядела, когда осматривала пещеру сверху вниз, но они оказались больше и гораздо красивее, чем она ожидала.

Неожиданное безмолвие заставило женщину отвлечься от фресок.

Джекки расселись кругами. Ближе всех к её мужу уселся старый инопланетянин с морщинистой физиономией.

Один из джекков торжественно поприветствовал Мердока, употребив крайне уважительные йилайлские эпитеты.

В ответ Росс проговорил:

— Я пришёл, чтобы узнать, известно ли вам о новом существе, которое было недавно обнаружено.

Джекк-старик просвистел:

— Нам известно о существе-планете. Мы знаем, почему мы изменились.

По рядам инопланетян прокатилась волна шелестящих вздохов. У Эвелин по спине пробежали мурашки. Сколько чувств таил в себе этот звук — чувство утраты, чувство изоляции, одиночества.

— Если так, то вы можете решать, как вам поступить, — сказал Мердок. — За этим я и пришёл к вам.

— А как поступишь ты, Росс с Огненной горы?

— У нас есть корабль, и мы на нем возвратимся на нашу планету, — ответил мужчина.

И снова — волна шелестящих вздохов, а ещё — робкий шёпот.

— И у нас есть корабль, — наконец проверещал старый инопланетянин, — архипелаг Зубы Косматых Зверей хранит его уже много лет.

— Один корабль? — уточнил Мердок.

Джекк принялся быстро объяснять, и Эвелин перестала понимать его речь. Чувство нереальности по-прежнему не покидало её. Ей казалось, что она наблюдает за происходящим как бы со стороны — настолько удивительно выглядел этот разговор представителей двух таких разных народов, которые общались между собой на языке третьего народа и говорили о звездолётах из прошлого — о технике, которую на Земле ещё не разработали.

Мало-помалу Риордан разобралась, о чем идёт речь. Корабль джекков представлял собой что-то вроде челнока, который мог стартовать в нужное время. По всей видимости, в космосе их поджидал материнский звездолёт, круживший на орбите Йилайла. Эвелин понимающе кивнула. Само собой, этот звездолёт должен был остаться нетронутым. Таинственное гигантское растение воздействовало только на то, что находилось на поверхности планеты.

Интересно: а у многих ли ещё народов из тех, которые обитают на Йилайле, имелись корабли-матки на орбите?

«Как это выяснить?»

Разговор неожиданно оборвался. Росс повернулся к жене.

— Пойдём. Мы сделали своё дело, — сказал он.

Они молча прошли мимо рядов джекков и вышли из пещер, а затем безмолвно проследовали до станции подземки.

— Значит, они вернутся домой? — спросила Эвелин. — Признаться, я не все поняла.

— Они не уверены, — ответил её муж. — Одни хотят вернуться, другие — нет. Есть такие, кто хочет остаться, а прочие хотят поселиться на другой планете.

— Наверное, такие же споры сейчас идут во всех анклавах, — заметила Риордан.

Мужчина забрался на тележку.

— Не знаю почему, но мне из-за всей этой заварушки почему-то стало грустно.

Он включил механизм движения, тележка заскользила вперёд, и Эвелин перестала думать о чем-либо другом, кроме путешествия по туннелям подземки.

— Давайте выбираться отсюда, — сказал Росс, когда они вошли в комнату в нурайлском общежитии, где их ждали остальные. Михаил тоже только что вернулся откуда-то.

— Я помогу Сабе добраться, — проговорил Гордон, который, похоже, обрадовался тому, что супруги уже вернулись. — Она слабее нас всех. Мы полагаем, что её организм тоже сопротивлялся изменениям, но иммунная система изначально была слабее.

Эвелин заметила, как просветлел взгляд Мердока. Он вернулся в мир, где звучали приказы, где от него требовалось действие. Нормальные потребности, понятные для него, даже если речь шла всего лишь о том, что нужно нести больную женщину на носилках.

— Неподалёку от Дома знаний есть станция подземки, — заметил Никулин.

— Я нашёл её, — ответил Эш. — Всем нужно собрать вещи и встретиться на станции рядом с этим общежитием. Пойдёмте, пора.

Все сразу разговорились, Риордан услышала, как Михаил сказал Гордону:

— Значит, вы пустили нас по ложному следу — этот остров, Поле бродяг…

— Мне нужно было вас чем-то занять, — отозвался археолог. Он немного помедлил и добавил: — Но вы должны признать, что даже бесполезное путешествие лучше, чем сидеть, ничего не делать и считать секунды.

— Ах. — Никулин пожал плечами. — Следовательно, вы действовали из гуманистических соображений?

Эш рассмеялся.

— Вперёд. Собирайте вещи.

Американка проводила глазами Михаила, который исчез за порогом открытой двери.

Она догадывалась: что бы ему ни написала в письме Светлана, он не собирался ни с кем этим делиться. Русский никому не покажет этого письма. Она подумала, что было бы с ней, если бы её навсегда разлучили с Россом. Возможно, отношения Михаила со Светланой и близко не походили на её любовь к мужу, но Эвелин впервые по-настоящему пожалела белокурого агента.

С этими мыслями она принялась собирать вещи. Удивительно — но ей вдруг стало грустно покидать эту маленькую круглую комнатку.

Они с Мердоком остались наедине. Эвелин не заметила, как вздохнула, и поняла это только тогда, когда Росс сказал:

— Не может быть, чтобы ты жалела о том, что мы уходим отсюда. Не хочешь же ты остаться?

— Нет, — ответила женщина. — Но мне нестерпимо чувство того, что я могла бы сделать больше. Эта операция была такой странной…

— Такой долгой? Жуткой? Скучной? — поторопил её Мердок.

— О, не знаю, — проговорила Риордан. — Умопомрачительной — наверное, это самое лучшее слово. Но дальше будет только труднее, Росс? Я вдруг почувствовала себя такой… старой.

— Просто ты больна. И я болен. Мы возвращаемся домой, — напомнил ей мужчина. — Пойдём. Помоги мне отлепить от двери нашу наклейку. Надеюсь, следующим жильцам тут больше повезёт…