Кошка, которая умела плакать... - Наталия Аникина Страница 79

До рассвета самая могущественная женщина Бриаэллара стояла у высокого окна своей спальни и смотрела на спокойный город. Долго ли продлится это спокойствие? Она много страдала и видела страдания других. Это научило её, прирождённую правительницу, любить и ценить близких ей по духу существ. Они приняли и полюбили её, хотя многим из них было ведомо то, что Гвелиарин родилась не алайкой. Да и трудно было не полюбить эту удивительную женщину — общаясь с ней, каждый начинал чувствовать себя её сыном или дочерью. Её ласковая, материнская власть распространялась на всех, кто оказывался рядом с Верховной жрицей… Вот и сегодня она, словно мать над колыбелью заболевшего ребёнка, стояла над вверенным ей Аласаис городом и в отчаянии сжимала тонкие пальцы…

* * *

Аниаллу проснулась неожиданно бодрой, гнёт сожалений и сомнений как будто спал с её души. Сон словно отрезвил алайку — воспоминания о происшедшем с ней в столовой преображении не тяготили более Аниаллу, она твёрдо уверилась в том, что оказалась в чьей-то власти и действовала не по своей воле. Значит, слова, написанные на полу камеры умирающим алаем, были правдой. Руалские кошки долгие годы с воздухом вдыхали неведомое зло, пили его вместе с водой и ходили по земле, им пропитанной. Но где был источник этого кромешного ужаса? Там, под энергетическим заводом в Диеннане? Аниаллу снова передёрнуло от леденящих воспоминаний. Нет. Материализовавшееся Зло, что обитало там, спало, затаившись до времени, оно никак не влияло на окружающий мир, и опасным было только для тех безумцев, кто решался по глупости и неведению вторгнуться в его мрачное обиталище. Здесь же, в руалских подземельях, Зло было иным.

И всё же они были одним организмом, единой силой, управляемой общим разумом.

Пробудившись, Аниаллу сразу ощутила, насколько всё изменилось вокруг после вчерашнего происшествия. Теперь они — алайка и древний подземный замок — были врагами. Ни один, ни другая не могли нанести друг другу какого-либо существенного вреда, и только поэтому между ними возникло временное перемирие. То, что напало на неё вчера в столовой, то, что без сомнения властвовало над этим городом в давние времена, когда его ещё не покинули обитатели, потерпело поражение и теперь готовилось перейти к более решительным действиям. Оно перестало прятаться. В этбм просто не было смысла — Аниаллу знала о том, что оно есть, а Анар, без сомнения, поверит её рассказу.

Высвободившись из смятых простыней и покрывал, Аниаллу встала с платформы и сладко потянулась. Никогда ещё она не чувствовала, чтобы силы переполняли её тело так, как сегодня. Это было так необычно! Аниаллу запустила пальцы в волосы и, проведя ими по голове, испытала приятное электризующее покалывание. Вот только пряди казались какими-то странно запутанными. Недоумевая, как такое могло произойти с алайскими волосами, которым не положено спутываться вовсе, Алу подошла к зеркалу и, взглянув на своё отражение, вспомнила, что вчера еле-еле добралась до кровати, так и не сподобившись ни раздеться, ни распустить волосы.

Развеяв магию, которая поддерживала сложную причёску, Алу резко, почти с омерзением мотнула головой. Рубиновые шпильки и заколки алыми искрами посыпались на ковёр. За ними последовали серьги, кольца и тяжёлое колье, сейчас показавшееся Аниаллу отвратительно похожим на ошейник, какие носили любимые рабы высокопоставленных особ в Дирхдааре. Потом наступил черёд платья. Богатый наряд с тихим шелестом опустился на пол, скрыв под собой алые звёздочки рубинов.

Аниаллу внимательно оглядела себя, вертясь перед зеркалом и выискивая, не осталось ли на ней ещё каких-нибудь следов вчерашнего «преображения». Не обнаружив ничего примечательного, она прошлась по комнате, тщетно пытаясь вспомнить, куда вчера положила свою одежду. Ее нигде не было, и Алу пожалела, что так рано рассталась с платьем. Она набросила на плечи чёрное покрывало и отдала мысленный приказ слугам принести её прежнюю одежду. Прошло несколько минут, и в комнату вплыли аккуратно сложенные вещи. Взглянув на них, Аниаллу вдруг испытала радость, как при встрече со старыми верными друзьями.

Вернув себе привычный облик, алайка вышла из своей комнаты и, пройдя по короткому коридору, соединяющему спальни, остановилась у закрытой двери покоев Анара.

Еще раз повторив себе, что она ни в чём не виновата, Алу не колеблясь постучала по резному дереву. Раз, другой, но никто не ответил. Уже начиная волноваться, она постучала вновь. В ответ — тишина. Конечно, он мог уйти в библиотеку или ещё куда-то, но Аниаллу охватило предчувствие беды. Осторожно приоткрыв дверь, она скользнула в комнату. Оказавшись в этом тускло освещенном помещении, тал сианай сразу поняла, что её дурное предчувствие вызвано вовсе не отсутствием её спутника. Опасность таилась здесь, в этой самой комнате. Аниаллу медленно вытащила кинжал из ножен на бедре, готовясь достойно встретить её.

Первым делом девушка распахнула дверь за своей спиной настежь, на всякий случай подготавливая себе путь к отступлению. Затем, всё ещё стоя во входном проёме, она внимательно оглядела комнату, принюхиваясь и прислушиваясь. Ковёр на полу, спальная платформа, под которой не спрячешься, стол и несколько стульев и кресел, изогнутые тумбы из дерева, подсвечники, зеркала и лампы на стенах…

Внезапно что-то холодное коснулось ноги Аниаллу. Она быстро взглянула вниз, но кроме своих сапог ничего не увидела. Лишь краешком глаза она успела заметить, как сгусток мрака метнулся прочь от неё. Удвоив бдительность, Алу стала обходить комнату, пытаясь отыскать затаившегося в ожидании удобного для атаки момента врага и особенно тщательно вглядываясь в тёмные места — наиболее подходящее укрытие для чёрной твари.

Одна из теней, та, которую отбрасывала покоящаяся на голове бескрылого дракона столешница, была не просто странно густой: расположенное посредине её более тёмное пятно неправильной формы, но с чёткими очертаниями, не могло не насторожить Алу. Она подкралась к странной тени, но прежде чем девушка успела хоть что-то предпринять, сгусток мрака, притаившийся в центре тени, отделился от неё и с необыкновенной скоростью метнулся к алайке.

Аниаллу еле успела уклониться в сторону — чёрный снаряд лишь коснулся её руки. Не дав твари времени для новой атаки, алайка резко выбросила руки вперёд, сложив запястья вместе и выгнув пальцы так, что они образовывали широкую чашу. Между ними, словно на конце детской соломинки, в мгновение ока вырос желтоватый пузырь. Он сорвался с пальцев девушки и помчался вперед со скоростью, о которой его радужным мыльным собратьям не приходилось и мечтать. Как ни проворно было порождение мрака, оно не успело увернуться от янтарной сферы, она однако не уничтожила его, а лишь окружила и вобрала в себя.

Живая тьма билась о стенки магического кокона, слегка деформируя их, и тщетно пыталась вырваться наружу. Аниаллу подошла к нему, парящему над полом на уровне её пояса. Она собралась было рассмотреть своего пойманного врага, как вдруг почувствовала странный холодок на запястье. Аниаллу молниеносным движением сорвала с себя куртку. Жидкий мрак, пробравшийся сквозь крошечную ранку на руке, чёрной струйкой потёк по венам вверх, к плечу. Не имея под рукой ничего лучшего, девушка использовала рукав куртки вместо жгута, туго перетянув предплечье. Алайка понимала, что это позволит ей выиграть лишь мгновение, и поспешила заключить часть руки, куда уже успел проникнуть живой яд, в такую же оболочку, как та, в которой теперь томилась исторгнувшая его тьма. Затем она опустила руку, заставив сферу вместе с заключенной в ней отравой медленно стекать вниз.