Сказаниада - Петр Ингвин Страница 8

— Бежим.

Борис вновь потащил Елену за собой. Лишь когда она всхлипнула, до него дошло: он по корягам и веткам бежал в сапогах, а она босиком. В пылу боя просто не подумал, было некогда.

— Теперь идем осторожно, — приказал он, уводя Елену вправо от линии, по которой уходили от погони до сих пор.

Мягко наступая, они выбрали новую позицию-укрытие, откуда просматривался прежний путь. По их следам осторожно двигались двое. Лучше сказать так: заметны были двое, остальные могли обходить стороной или отстать и идти сейчас где-то позади.

— Хватит, — один из преследователей резко остановился. — Она того не стоит.

Разглядеть говорившего было нельзя, мешала листва. На голос проводника не похоже. Борис натянул тетиву.

Осталось три стрелы. Что, если эти двое — не последние?

— Двоих потеряли, Тит ранен. Я дальше не пойду.

— Мы их почти поймали!

Борис удовлетворенно выдохнул, сместил прицел на голос, который узнал, и выпустил стрелу.

— Ты говорил то же самое, когда нас было шес…

— Гроб тебе в глотку и кикимору в жены! — взвопил подстреленный проводник.

Вряд ли ранение вышло смертельным. Очередную стрелу Борис послал опять в проводника. Но тот, тертый калач, уже распластался по земле и, судя по звукам, отползал в чащу. Его напарник мудро поступил также.

Двое убиты, двое ранены, один отказывается драться дальше. Всего шесть. Значит, где-то затаился еще один. Если не трус, то сейчас должен обходить сзади.

— Бежим. — Борис толкнул Елену в ту сторону, откуда уползли двое, и помчался, прикрывая собой.

Стрела ударила над закинутым за спину щитом в защищенный бармицей загривок. Мощность удара и звук сказали, что наконечник обычный, дальность большая. Но стрелок отменный. Борис не рискнул обернуться, чтобы ответить. Они с Еленой миновали еще несколько деревьев, затем сменили направление и дальше бежали, не останавливаясь.

Темнело. Из листвы вниз заглядывала луна, становясь все ярче по мере того, как небо тускнело. Преследователи отстали, потеряли след или прекратили погоню. Борис надеялся на последнее. Трое раненых и один сомневающийся при единственном полностью боеспособном воине — расклад в пользу беглецов. Главное, чтобы не застали врасплох. Для этого нужно уйти как можно дальше.

Елена очень старалась. От успеха зависела жизнь. Обувь свою она давно потеряла, платье испачкала и в нескольких местах порвала. Ее ноги заплетались, ступни кровоточили и целиком состояли из ранок и мозолей. Смотреть было больно. Да и некогда. Хотя желание присутствовало. Подол платья Елена приподняла и держала в руках выше коленок, чтобы ткань не мешала бежать. Голые коленки и развевающиеся волосы… Так бегают дети.

Елена походила на ребенка только чистотой лица и наивностью взора. Остальное, до колик притягательное и до помутнения сознания соблазнительное, выдавало в ней истинную женщину, которая хотела жить и любить.

Когда деревья начали редеть, Елена совершенно выбилась из сил. Борис молча подхватил ее на руки и понес.

Главное — не оступиться. Дремучий лес закончился, дальше шли через пролесок, наступившая темнота этому не мешала — луна давала достаточно света. Мир казался призрачным, резкие тени заставляли вздрагивать. Если кто-то нападет, Борис ничем не ответит — оружие висело за спиной и в ножнах, руки были заняты. Но за эти минуты с занятыми руками он готов был отдать жизнь.

В конце концов силы кончились и у него. Елена расцепила обвившие его шею руки, оба вытянулись на земле. Ноги гудели. Сердце колотилось, как запертый в темницу бесноватый, и также просилось на волю.

— Куда мы идем? — донеслось от Елены.

Впервые услышанный голос полностью соответствовал божественному образу и разлился по душе Бориса, как мед по гортани. Больше ничего не хотелось — только вот так лежать рядом и слушать. Но Елена ждала ответа, и Борис нехотя выдавил:

— К моему отцу, другого выхода нет.

— У меня есть жених. Вы украли меня. Я должна вернуться.

Совсем не эти слова хотелось услышать Борису.

— Тебя отдали дракону, — сказал он. — Оттуда не возвращаются. После того, что я натворил, для меня обратного пути нет, а тебе придется ехать со мной хотя бы для спасения жизни. Прости, неправильно выразился. Не придется. Я ни в чем тебя не ограничиваю, ты можешь сейчас же встать и уйти. Я слова не скажу. Все, что я делал до этой минуты — спасал тебя от дракона и лесных татей. Почти спас, хотя уверен, что погоня продолжается. Разбойников осталось мало, на рожон они больше не лезут, но от цели вряд ли отступятся. Поэтому я сказал «почти». Еще мы можем нарваться на драконовых гридней. С ними-то я разберусь быстро — они примут меня за своего. Повторю еще раз: сейчас ты полностью свободна. Хочешь вернуться к своему, как ты его назвала, «жениху»? Пожалуйста, но проводить тебя не смогу, это все равно, что добровольно шагнуть в костер. Кроме людей дракона и лесных татей позади ждет болото, а дорогу через него знал только проводник. Кем он оказался, ты знаешь. Теперь хорошенько подумай над всем, что я сказал, и ответь на вопрос, от которого зависят обе наши жизни: ты поедешь со мной?

Елена молчала, и это не предвещало ничего хорошего. Пока не прозвучало страшное, Борис вновь заговорил:

— Возможно, ты что-то понимаешь не так. Прости, я не мастер высокого слова и говорю, что думаю, а это часто выглядит нелепо и может быть воспринято неверно. Пойми, я ничего от тебя не требую. Спрошу по-другому: ты готова помогать мне в пути, если я спасу тебя от дракона и лихих людей? Вот, теперь я выразил мысль точнее. И все равно не торопись. Прежде чем ответить, выслушай еще. Я никогда не применю к тебе силу. Я буду ждать, сколько понадобится. Мои родители спрячут нас, у тебя появятся возможности, о которых не смела мечтать. Все радости мира упадут к твоим ногам. За это прошу одно: не мешать мне спасти тебя.

Прошло немало времени, прежде чем тихо донеслось:

— Я согласна ехать с тобой. — Елена помолчала. — Но лишь потому, что альтернативы нет.

Тело Бориса внезапно обмякло, и захотелось плакать. Он не знал слова «альтернатива», но смысл вполне улавливался. С трудом удалось сделать взгляд строгим:

— Надо как можно быстрее добраться до моря.

Они шли всю ночь. Иногда он нес Елену. Оба молчали. Главное было сказано, остальное покажет жизнь. Только бы эту жизнь сохранить.

Как бы хотелось, чтобы сестра Кася оказалась права. Много лет назад она сказала перед его отъездом за море:

«Ты станешь драконом и умрешь за любовь».

«Отлично, — улыбнулся Борис. — Для этого мне придется жить вечно».

Наследник дракона — брат Виктор, именно поэтому отец послал к Кощею Бориса.

«А любовь будет настоящая — та самая, из сказаний и легенд, большая и чистая?» — продолжил улыбаться Борис.