Академия Даниэля Сакса - Екатерина Романова Страница 8

Мужчина снова сидел за столом с таким невозмутимым видом, будто несколько минут назад не получил от меня по яйцам. Увы, но губа его даже не припухла. И вообще на ней не осталось следов моих зубов. А я так надеялась хотя бы на малюсенький шрам, чтоб память на всю жизнь осталась!

Мазнув по мне неприязненным взглядом, магистр обратился к Винсенту.

— Я привел адептку Шелли, — отрапортовал мой спутник. — Что происходит, Даниэль?

— Дело в том, что я понятия не имею, где сейчас адептка Шелли, — признался магистр, складывая руки на груди и надменно поднимая подбородок. Ух, как бы я ему сейчас!

— Это и есть тот «удачный эксперимент», о котором все твердят?

У скандинава номер два взгляд загорелся как у ребенка, получившего на Рождество долгожданный подарок. Я отпрянула, когда Винсент двинулся в мою сторону с явным желанием пощупать меня.

— Вообще-то, у меня имя есть! И зовут меня Мила!

— Девица с характером, — усмехнулся магистр. — Принес?

— Да, конечно.

Скандинав номер два с явной неохотой оторвал от меня изучающий, нет, даже препарирующий взгляд и повернулся к своему боссу. Сразу видно, что этот Магистр Секса, прости Господи, Магистр Сакс тут главный. Приняв из рук декана лекарского факультета склянку из темного стекла, Даниэль одним движением вынул пробку и опустошил пузырек. Столько предположений в голове, столько вопросов, но пришлось держать любопытство в узде.

— Может, меня уже кто-нибудь оденет? — наконец подала голос, чтобы заполнить неловкую паузу. У них тут дама в неглиже, а они жидкостями непонятными балуются.

— Отведи ее в мой особняк и подыщи что-нибудь из одежды. Заодно позови леди Филию, пусть обрисует ей основы этикета, а Элания научит метаморфозам.

— Думаешь, получится? Это же уникальный эксперимент! Поверить не могу, что все получилось! Нужно будет как-то объяснить остальным отсутствие адептки Шелли, уже есть идеи?

Сами вы — эксперименты! Я — человек! Вот только, кажется, присутствующие считали иначе.

— Свойство метаморфизма — особенность строения тела метаморфов, — высокомерно изрек магистр. — Тебе об этом лучше меня известно. У нее получится. Сошлемся на болезнь, а через пару дней она вернется к занятиям.

Вот теперь уже Сакс попытался препарировать меня взглядом. Тоже мне, ментальные патологоанатомы. Я скрестила руки на груди и подняла бровь. По-моему, это универсальная межмировая поза недовольства.

— У нас будет время это обсудить, — многообещающе протянул магистр, коварно улыбаясь. Кажется, кто-то слабенько получил по самому ценному! Ну ничего, я и посильней могу!

— Как адепт ордена души смею заверить, что…

— Ступайте, — перебил Даниэль, даже не удостоив Винсента вниманием. — Я постараюсь прийти как можно раньше, чтобы обсудить особенности нашей сделки.

Это уже для меня. Ишь ты, старательный какой! По мне бы так совсем не приходил, не расстроюсь! А в особняк его схожу обязательно! Придет домой — не возрадуется! Если, конечно, будет куда приходить!

Винсент склонил голову перед магистром. Не знаю, чего ждали от меня, но я окинула скандинава недовольным взглядом, еще раз отметив, что он возмутительно хорош собой и направилась к двери.

Шагов за спиной не услышала.

— Мы идем, нет?

Как выяснилось — нет. Сам великий и могучий волшебствовать изволил, покрывая меня пленкой мыльного пузыря. Я с раскрытым ртом наблюдала за магией. Вокруг колыхалась едва различимая радужная пленка, переливаясь фиолетово-розовыми цветами, как пятно бензина на асфальте.

— Что за красота? — поинтересовалась у скандинава номер два, но тот явно понял неправильно.

— Природная. Это генетика, Шелли.

Презрительно фыркнув, хотя этот мужской экземпляр тоже вполне себе недурственный, я пояснила:

— Да я о мыльном пузыре. Что за магия такая?

Ничуть не смутившись, Винсент ответил:

— Покров невидимости. Тебе вряд ли захочется пройтись по просторам академии в таком виде.

Посмотрела на свои голые ноги и хмыкнула: стройные, кожа чистая. Шелли стесняться явно нечего. Впрочем, я не стала спорить, мало ли какие у них тут порядки.

Шла за мужиком в хламиде, в этот раз с интересом рассматривая коридоры. Выглядят, конечно, получше, чем у нас. Все выложено красивым светлым камнем, на полу постелен паркет. Причем отделка добротная, на совесть, а не на скорость. На стенах картины видных ученых и именитых выпускников в дорогих рамах, украшенных камнями. До сих пор не пойму, как я могу читать надписи. Смотрю — закорючки, но пытаюсь прочитать, и эти закорючки превращаются в слова.

Впрочем, меня больше занимали отнюдь не слова.

— Настоящие? — замерла возле портрета скандинава номер один. Раму из массивного светлого дерева украшали крупные черные камни.

Даже нарисованный, магистр Сакс смотрел грозно и внушительно, будто я в лучшем случае букашка, которая изволила пролететь мимо его магистерского величества.

— Конечно настоящие. В Разолии нет недостатка в драгоценных камнях. К тому же, магистр Сакс владелец самого крупного рудника редких темных асторов. А может ли быть иначе, когда он же хранитель камня тьмы…

Последнюю фразу скандинав номер два хмыкнул пренебрежительно и завистливо, словно Сакс этого камня не достоин, а вот он, Винсент, вполне себе да. А говорят, что только девочки любят блестяшки! Впрочем, за мальчишками водится любовь помериться… эм, пусть будет игрушками.

Редкие темные асторы, на деле не что иное, как черные бриллианты. Ну, во всяком случае, с виду так кажется. Неужели никто из любопытных адептов так и не отколупал ни камушка? Тут же, навскидку, миллионов на сто, а то и больше. В долларах, разумеется! Камни-то размером с ноготь на моем большом пальце!

— Не очень-то вы любите магистра, — заметила, алчно разглядывая искрящиеся грани.

А что? Я не святая, ничто земное мне не чуждо. Такой камушек шикарно смотрелся бы в колечке. А еще лучше обменять его на небольшой домик у моря. Если отколупать два, то можно на большой домик и, пожалуй, даже хватит на скромненький мерседес в придачу… Тогда и принца не надо! А зачем, когда ты сама настоящая принцесса!

— Любить его не за что. А вот уважать и считаться с силой — приходится.

Чем больше я любовалась камнями, тем больше казалось, что из одной галлюцинации уплываю в другую. Мне виделись древние греки, кто в черных тогах, кто в белых туниках, кто в красных, кто в розовых одеяниях… А вокруг постаменты с крупными камнями, один из которых — черный — прямо манил к себе. Кажется, что-то нашептывал… Не могу разобрать…

— Ну, значит, вы никому не скажете, если я, — облизнула пересохшие губы и потянулась к камушку, не в силах бороться с наваждением, но Винсент резко одернул меня, вырывая из грез.