Братство чародеев - Юрий Погуляй Страница 8

«У нас тут лето…»

«Кто ты и что тебе надо?» – не выдержал Эйдор, он натянул на голову одеяло и, не открывая глаз, поуютнее устроился на матрасе.

«Меня зовут Барс, вот. Просто поговорить хотел».

«Хорошее имя, Барс» – улыбнулся юноша: «Только о чем нам разговаривать?»

«Просто хотел сказать, что у нас есть те, кто недоволен, как с тобой поступили Верховные. Ты молодец, вот!»

Эйдор открыл глаза, почувствовав, как екнуло его сердце. Кто с ним разговаривает?!

«Кто ты?!»

«Я немного осведомлен о делах в Анхоре. Я имею в виду настоящие, истинные дела».

«Усмиец?»

«Агира тоже был усмийцем, Эйдор» – вкрадчиво напомнил голос. Только сейчас юноша обратил внимание, что Барс говорит почти шепотом, будто опасаясь чего-то. В душе опять неприятно заныла обида. С ним опасно говорить в открытую. Он же враг. Он же изгнанник.

«Что сделано – то сделано, Барс. Учти, во мне больше нет любви к Ордену».

«Я понимаю. Если бы я мог что-то изменить – я бы непременно это сделал. Но в Ордене не все так гладко, как хотелось бы. К сожалению одна часть Верховных занята какими-то своими затеями, вторая вообще не принимает более никакого участия в жизни страны, и только третья пытается что-либо сделать невзирая на происходящее».

«Ты, конечно же, из третьих?» – не удержался от ехидства Эйдор.

«Нет» – юноше показалось, что Барс улыбается: «Я тебе разве сказал, что я один из Верховных?»

«Ну, а кто ты тогда?»

«Пока ты не научишься отсекать такие разговоры от общего фона, я тебе и не скажу этого, вот».

Присказка «вот» у незнакомца звучала многоточием.

«Не понял».

«При желании нашу беседу можно услышать, Эйдор. А вернее твои ответы. Научись говорить только мне, а не общаться в общем гвалте. Поверь, у Агона хватает людей, которые следят именно за такими разговорами, а мне бы не хотелось, чтобы он попытался на меня выйти, вот».

«Ты же усмиец, должен радоваться новому Усмию» – недоверчиво подумал Эйдор.

«Ты еще молод, и только недавно открылся, мальчик. Ты еще многого не знаешь как об Усмие, так и о Халде. Да и вообще о вере».

Юноша скривился. Вера – как много в этом звуке. Он всегда верил в чертоги Небесного Горна. Он жил праведно и правильно, а теперь… Теперь обречен на огонь Подземных Кузен. И за что? Эйдор усилием воли прогнал нехорошие мысли прочь. Он ведь знал за что, знал. Но не хотел вспоминать об этом.

«Как дела у Ладомара?»

«У кого?» – не понял Барс.

«У того паладина, который меня спас от ваших карателей».

«Служит Анхору» – уклончиво ответил земляк.

«До женщины он своей, конечно же, не добрался?» – ядовито предположил Эйдор.

«Пока еще нет» – спустя паузу промолвил Барс, «Но не я выбирал его судьбу, он сам ее принял».

«Он просто служит Горну! И он спас мне жизнь».

«Он служит не Горну, а той самой женщине» – неожиданно огрызнулся Барс, но через миг уже мягко продолжил: «И он нужен Братству и Анхору. Думаю ты и сам догадываешься почему. Но не будем об этом говорить, хорошо? По-крайней мере до тех пор, пока ты не научишься не орать свои ответы так, что их не услышит только ленивый» – раздраженно заметил голос. «Просто знай, что в Ордене есть люди, которые приложат все свои усилия, чтобы тебя реабилитировать, вот».

Юноша промолчал.

«Спокойной ночи, Эйдор» – неожиданно попрощался земляк.

Утром в шатер анхорца вошел Женарг и двое солдат из личной стражи Агона:

– Доброе утро, молодой господин. Простите за вторжение, но владыка хочет вас видеть, – хитро улыбнулся рыжий слуга. – И, если дозволено мне будет об этом сообщить, он выглядит недовольным.

Эйдор выслушал его лежа на матрасе, затем скользнул взглядом по ничего не выражающим лицам воинов.

– А мне дозволено будет одеться одному? – он не смог не передразнить Женарга.

– Конечно, молодой господин, – поклонился тот. Солдаты молча развернулись и покинули шатер. Последний придержал полог, пропуская слугу Императора наружу, и внутрь ворвался запах воинских костров.

С неохотой покинув теплую лежанку, юноша зябко ежась, натянул серые штаны, надел того же цвета льняную рубаху и накинул сверху теплую безрукавку. Мучаться с завязками он не стал. Сунув ноги в сапоги, анхорец вышел из шатра на свежий воздух. Лагерь, в котором он находился, еще не ожил. Основные обитатели расположившегося на холме бивака составляли свиту Агона, и в их интересах ранние подъемы не значились. Внизу, в долине, все уже были на ногах, как и полагается военным.

Женарг терпеливо ждал снаружи, подставив веснушчатое лицо солнечным лучам. Завидев появившегося Эйдора, он вновь поклонился и жестом попросил следовать за ним.

Шатер Агона был защищен на славу. Для того чтобы добраться до входа надо миновать несколько шеренг тупо улыбающихся Детей Серпа, пройти через кольцо личных гвардейцев императора и, напоследок, просочиться мимо белесого облака, парящего у жилища чародея. Светлый Дух – так звали мистическую субстанцию. Эйдор ни разу не видел его в деле, но не сомневался, что тварь эта опасна не менее многочисленных детин с серпами. Чуть позади шатра, на земле спал Сын Ветра, и могучие бока зверя вздымались в такт сиплому дыханию.

Женарг провел Эйдора ко входу, юркнул за полог, и через несколько мгновений вернулся.

– Прошу, молодой господин, – чуть поклонился рыжий хитрец и приподнял полог.

– С кем ты говорил, мальчик? – без приветствия, без лишних вопросов сразу же поинтересовался Агон. Он сидел за столом, невесть как перевозимым вместе с лагерем, и наблюдал как по листу пергамента само по себе скользит перо.

– Когда?

– Вечером. Прости, я за тобой не слежу, но мои агенты взволнованы вчерашней твоей беседой с неким «Барсом». – Император ловко поднялся на ноги, в очередной раз восхитив Эйдора. Чародей был могуч, юноше казалось, будто с булавой или топором Агон способен обращаться не менее ловко, чем с волшебством. Император жестом накинул на шатер заклинание, ограждающее его от случайных ушей. Женаргу, судя по всему, мереанский владыка не доверял.

– Я знаю не больше твоего, Агон, – Эйдор единственный, кто разговаривал с властителем империи на равных. И не боялся его. Он вообще медленно, но верно избавлялся от страхов перед людьми. Только воспоминания о Карателях Анхора заставляли юношу испытывать столь неприятные ощущения.

– Кто он? – Агон нервничал, он задумчиво оглаживал черную бородку и цепким взглядом следил за лицом Эйдора, словно опасаясь поймать его на лжи.

– Я не знаю, Агон, – пожал плечами Эйдор и переступил с ноги на ногу, оглядев внутреннее убранство шатра. Хотелось сесть, но стульев тут, кроме императорского, не оказалось.