Спящее золото. Дракон судьбы - Елизавета Дворецкая Страница 8

– Но это совсем другое! – воскликнула Ингвильда, перебивая его горячую речь. – Совсем другое! Я говорила тебе о чести и доблести! А сейчас меня побуждают нарушить слово, которое я дала другому. Если я нарушу обещание, разве это сделает мне честь? Хорошенький подвиг! Мой отец будет ославлен как не умеющий держать слово! А фьялли будут мстить! И отцу, и тебе!

– Я только этого и хочу! – яростно крикнул Вильмунд. Он подался к Ингвильде и хотел схватить ее за плечи, но она отшатнулась, и в глазах ее было такое отчуждение, что он даже в порыве ярости не посмел настаивать. – Я только и хочу, чтобы встретиться с ним и рассчитаться, кто кому и за что должен!

– Так сделай это! – крикнула Ингвильда. – Или ты забыл? Вы с ним дали друг другу и богам обет встретиться снова в день Середины Зимы*. Если бы он был бесчестным, он мог бы увезти меня из дома. Он этого не сделал. Я дала ему слово. И пока он…

– Хорошо! – перебил ее Вильмунд, не дослушав. – Пусть! Я сначала убью его, а потом возьму тебя в жены. Ты полагаешь, у тебя есть жених, – так скоро его не будет! Тогда ничто не будет тебе мешать!

– Будет! – тихо сказала Ингвильда. – Я не люблю тебя.

– Ну и что? – раздельно и нарочито спокойно ответил Вильмунд. Он взял себя в руки и почти успокоился. – Многие женщины так говорят… поначалу.

Он усмехнулся, в упор глядя на Ингвильду, и в его глазах было что-то такое нехорошее, что ей захотелось зажмуриться и не смотреть. Вильмунд вполне представлял себе средства, которыми думал привести Ингвильду к покорности и любви. Но она нашла в себе силы не отвести глаз.

– Хорошо, – тихо сказала она. После недавних криков они оба вдруг стали говорить чуть слышно, но оба чувствовали, что боги остаются свидетелями их разговора. – Ты хочешь убить его – попробуй. Но жив он или мертв, я не буду твоей женой никогда. Для меня он единственный на свете.

– Еще бы! – Вильмунд усмехнулся с неприкрытой издевкой. – Второго такого урода не найдешь на всем Морском Пути! Разве что среди троллей.

Он видел, что потерял дружбу Ингвильды безвозвратно, но хотел получить хотя бы то, что можно получить силой.

– А если ты попытаешься взять меня в жены, – переждав его слова, продолжала Ингвильда тем же голосом, как будто обогнула камень на дороге, – то знай: я самому Бальдру* скажу, что принадлежу другому [3]. Ни боги, ни люди не признают наш брак.

– Я уже все понял. Хватит болтовни. В гриднице нас заждались. А то все пиво кончится.

Вильмунд криво усмехнулся и шагнул в сторону, намереваясь пропустить Ингвильду вперед, но она отступила и коротко мотнула головой – она вовсе не хотела оставлять Вильмунда у себя за спиной. Отныне они были врагами, и даже такого маленького знака доверия она не намеревалась ему оказать.

Пожав плечами, Вильмунд первым вышел из закутка и направился к дверям хозяйского дома. Ингвильда медленно шла за ним, стараясь восстановить покой если не в мыслях, то хотя бы на лице.

Возле самых дверей кто-то вдруг придержал ее за локоть. Она резко обернулась и увидела Оддбранда Наследство.

– Ты понимаешь, что я все слышал, йомфру, – обыкновенным голосом сказал хирдман. – И вот что я тебе скажу. Люди говорят: кто предостерег, тот не виноват. Ты сделала все, что могла. Теперь пусть Вильмунд ярл пеняет на себя. И боги не принимают всерьез клятвы, данные под угрозой силы. Теперь ты имеешь право слушать только свое сердце. И можешь во всем рассчитывать на меня.

Ингвильде стало легче от этих слов. Даже не обещание помощи порадовало ее, а признание ее правоты: это сейчас было ей необходимо. Она хотела поблагодарить Оддбранда, но успела только кивнуть несколько раз и торопливо прошла в двери.

В гриднице, где все гости уже были рассажены по местам и сама кюна Далла сияла пестрым нарядом в середине женского стола, не хватало только ее. Гости гудели в ожидании первых кубков, но никто не спрашивал, кого все ждут. Слухи о сговоре разлетелись по Острому мысу быстрее огня по сухой траве, и все гости до последнего знали, что этот пир будет пиром в честь Вильмунда ярла и Ингвильды, дочери Фрейвида Огниво.

Весь вечер молодой Вильмунд ярл почти не отводил глаз от золотого обручья у себя на руке. Фрейвид хёвдинг не обманул, оно действительно обладало чудесными свойствами: едва лишь Вильмунд надел его, как золотая полоска сжалась и обхватила его запястье так ловко и плотно, как будто была выкована и подогнана нарочно для него. Блеск золота, белые искры камешков в глазах дракона, чудесная работа привлекали всеобщее внимание; Вильмунд однажды подумал с усмешкой, что из-за обручья ему завидуют даже больше, чем из-за невесты. Но Ингвильда не отвечала на его улыбки, она вообще не смотрела на него.

– Отчего ты такая невеселая, дочь моя? – тихо, со скрытым ехидством шепнула ей кюна Далла. Она была старше Ингвильды всего на два года, и обращение «дочь моя» в ее устах было насмешкой. – Разве ты не рада, что со временем станешь кюной? Уже скоро ты будешь сидеть на этом месте рядом со мной каждый день. А потом, может быть, и вовсе вытеснишь меня. Мой доблестный конунг немолод, но задирист, как мальчишка, а у нас скоро будет война. Стоит ему погибнуть – и почетное место займет жена молодого конунга, а меня, бедную вдову, отправят с глаз долой! Ты уж пожалей меня с моим малышом, не оставь нас без крова над головой!

Все это тоже было похоже скорее на насмешку: уж чего-чего, а лишить себя крова и хлеба дочь Бергтора Железного Дуба из рода Лейрингов никому не позволит. В заботах о своей выгоде эта молодая женщина была отважна и неутомима, о чем знал весь Квиттинг.

Ингвильда повернула голову и с непочтительно-прямым интересом посмотрела на кюну Даллу. По рождению они были равны, и только брак с конунгом поставил Даллу выше, поэтому Ингвильда не робела перед ней. Слова Даллы указали ей еще одну сторону этого дела. Далла, при всей показной скромности, была честолюбива и завистлива. Зачем ей рядом еще одна кюна? Зачем ей вообще женитьба Вильмунда, а потом рождение его детей? У Даллы тоже имеется ребенок – сын Бергвид, которому вскоре после осенних пиров исполнится год. Как сказал бы Вильмунд, самый глупый раб догадается, кого кюна Далла в мечтах видит на верхней ступени Престола Закона, с Кубком Конунгов в руках [4]. Конечно, Бергвида, и ей вовсе не нужна женитьба Вильмунда, его новая сильная родня, будущие сыновья, которые вырастут одновременно с Бергвидом и преградят ему путь к престолу конунгов. Ее самая пылкая мечта наверняка сейчас заключается в том, чтобы Вильмунд ярл доблестно погиб, не успев оставить наследников.

– Нет, я не рада, – наконец сказала Ингвильда. Далла смотрела на нее с недоверием, ожидая какого-то подвоха. – У себя дома я была хозяйкой, а в Конунгагорде такой не буду. И я не хочу, чтобы фьялли мстили моему мужу и моему отцу за нарушенные обеты.

Кюна Далла помолчала в ответ, задумчиво обгрызая косточку гусиного крыла. На ее лице отражалось сомнение. Она-то, в отличие от Ингвильды, не пропускала ни одной сплетни и знала о неполном, условном обручении Ингвильды с фьяллем, родичем Торбранда конунга. Выходит, дочь Фрейвида предпочитает хранить верность первому жениху. Что именно тянет ее в далекий Аскефьорд, кюна Далла не задумывалась, на уме у нее были только последствия, касающиеся ее самой: дочь Фрейвида не хочет выходить за Вильмунда ярла. Это очень устраивало кюну Даллу, и она ощутила прилив воодушевления: дело можно было обернуть к своей пользе!