Бастард и жрица - Соня Марей Страница 8

А ветер тем временем стих. Он прислушивался, наблюдал. И цветы пахли так сладко и приторно… Если наклониться к ней, можно почувствовать аромат нагретых камней, сухой травы, меда и вереска.

Я усмехнулся и потер пальцами виски. Колдовство какое-то! Влияние Антрима, не иначе.

– Реннейр?.. – Показалось, что глаза цвета сосновой смолы вспыхнули. Совершенно небывалый, нечеловеческий цвет.

Интересно, на солнце они становятся золотыми, как у драконов из старых легенд?

– Какая все-таки странная встреча, – произнес и ощупал взглядом тонкую шею в вырезе рубашки, ключицы, рот.

Она тоже не сводила с меня глаз – пытливых, любопытных. Тело сковала странная слабость, и я не сразу заметил, как туча заслонила полнеба. Лицо Рамоны скрыла темнота.

– Только что мне ждать от этой встречи?

– Я задаюсь тем же вопросом, лестриец.

– Может, это происки подгорных духов? Или вашей Матери?

Я не слишком верил в старые предания, хотя у нас в Лестре было много культов самых разных богов. Если можно так сказать, я выбивался. Был белой вороной. Рассчитывал лишь на силу хорошего клинка и правильного слова.

– Ты тоже думаешь, что мы столкнулись неслучайно?

– Я не верю в знаки судьбы. Все это чушь.

Лицо ее вытянулось, а губы недовольно поджались. Пусть лучше обижается на грубые слова, чем забивает голову глупостями. Мало ли… Она хоть и антримка, но все-таки женщина. Молодая и впечатлительная. Надумает еще невесть что.

– Почему ты так решил, Реннейр?

– Можно просто Ренн.

Я позволил это ей только потому, что мое полное имя Рамона произносила слишком чарующе. Тягуче и медленно, будто размазывала мед по ломтю хлеба, прежде чем откусить кусочек.

– Ты спросила, почему? Да потому что насмотрелся на людей, которые предпочитают думать не головой, а другим местом. И все свои несчастья на судьбу скидывать.

Горная дева фыркнула.

– Странный ты, Ренн. А мы, искатели, очень даже верим в судьбу.

– И божественную волю?

Она ничего не ответила, только плечи почему-то сникли. Рамона обхватила их руками, отвела взгляд.

Не хочет продолжать? Что ж, ладно. Уважаю ее желание и признаю, что разговор с ней начал приносить удовольствие. Будто приоткрываешь завесу в скрытый от всех, таинственный мир.

– Расскажи мне про врата. Я видел: ты создала их из ничего.

Рамона

Он говорил серьезным тоном совершенно возмутительные вещи! Такие, как Ренн, не верят ни во что и ни в кого, кроме себя. Не доверяют никому и все время ждут удара в спину.

– Я всегда думал, что врата расположены в определенных местах, как в той пещере, куда мы сегодня прибыли.

Он взъерошил волосы и сел прямо на землю, в волнующей близости от моих ног. Уставился вопросительно. А я замерла, прислушиваясь к ощущениям тела, к бегущей по венам крови, к участившемуся дыханию.

– Да, это правда, – голос сел, и я откашлялась. – У нас есть карты, на которых отмечены все врата Западных гор и их маршруты, но я… – я заколебалась: сказать или нет? – …умею их создавать и перемещаться туда, куда пожелаю. Это можем делать только я и матушка Этера. Были еще и другие: старейшины, жрицы… но они умерли давно. Врата отнимают много сил, особенно когда проводишь кого-то. Поэтому я создаю их нечасто, пользуюсь теми, что уже есть. Они, в отличие от моих, стабильны и не меняют маршруты даже при большом желании.

Надеюсь, я не совершила ошибку? Вдруг я и правда слишком доверчива?

– Твой Дар силен.

– Все так говорят. Обычно врата приводили меня туда, куда нужно, но иногда выбрасывали в совершенно неожиданных местах. Редко. Очень редко. И сегодня что-то пошло не так, как будто ты изменил точку назначения.

Ренн усмехнулся.

– Этого не может быть.

– Много ты понимаешь, – буркнула я.

Он мне не верит! И как убедить этого упрямого лестрийца? Сам вмешался, что-то сотворил с моей магией, вот и нас вышвырнуло непонятно где, хотя целилась я, между прочим, в свою комнату. В свою скромную девичью спальню, где не место всяким… чужакам.

А что, если бы нас закинуло туда? У меня ведь постель не убрана, в сундуках кавардак!

Ох, Матерь Гор, я опять краснею? И хорошо, что лунного света недостаточно, чтобы Ренн увидел горящие щеки.

Мне ужасно хотелось расспросить его обо всем: как живут там, внизу, чем дышат, во что верят. Верят простые люди, а не такие, как он. Вопросы вились в голове нескончаемой вереницей, хотелось впитывать новые впечатления жадно, как губка. Правильней было бы закрыть рот на замок или вообще прочь бежать, но даже шевельнуться нельзя. Никак не получается: от пристального, выжидающего взгляда цепенеют ноги. Сердце стучит в районе горла. И хочется продлить этот момент откровения – мир, долгое время бывший под запретом, мир притягательный и манящий, ожил для меня в обличье этого человека.

Ох, если бы кто-то узнал мои мысли, закидал бы камнями. Даже милосердная Матерь Гор отвернулась бы от меня – жрицам непростительна мирская слабость.

Слабость губительна. Как пропасть – глубока.

– Рамона? – тихий шепот, как шелест ветра. Или то горы говорят со мной его голосом?

И вдруг со мной начало твориться что-то странное… То, от чего искателей, особенно жриц, предостерегали мудрые старики. Я смотрела перед собой как сквозь плохо отполированную линзу: очертания плыли и сливались, пространство ускользало. Наверное, я совсем потеряла счет времени – это было похоже на транс, в который я впадала в святилище.

Внезапно камень в плетеном очелье ожил и потеплел, а голову повело, как от хмельного напитка, – стало вдруг так хорошо, так упоительно, словно ветви подземного древа оплели меня теплыми лентами и уложили в колыбель. Пульс камней вторил биению сердца, сплетаясь с ним воедино. Веки налились тяжестью – не поднять. Руки упали вдоль тела, и я совершенно перестала понимать, кто я и где я.

Древо потянуло мою магию, мой Дар. Не так, как в святилище Матери Гор, где я добровольно делилась своими силами. Обязательный ритуал, который поддерживал защиту Антрима. Безобидный, просто немного утомительный. Но сейчас мой источник был вспорот без спроса.

Кровавый камень, вплетенный в очелье, жег лоб раскаленным клеймом. Голова гудела, в ушах шумела кровь.

И вдруг – внезапная легкость, словно летишь вниз, раскинув руки. Недовольно ворча, горы отпустили свою дочь. Жадные каменные исполины оставили меня в покое до поры до времени.

– Рамона! – легкая пощечина вернула меня в реальность, и я увидела нависающего надо мной Ренна. – Что с тобой? Тебе дурно?