Практика для некроманта - Дарья Сорокина Страница 8

Глава 4

Пока Натт бежала на третий этаж, в её голове мелькали жуткие картинки, как стихийник и некромант сцепились друг с другом и дерутся не на жизнь, а насмерть. Эти двое были слишком непримиримы в своей вражде, чтобы молча поприветствовать друг друга и разойтись по углам.Последний лестничный пролёт она перемахнула в один прыжок. Старые половицы скрипели под ногами девушки, а из-за закрытых дверей таверны раздавались возмущенные крики тех, кто пытался уснуть.В комнату, снятую Деардом Рё’Теном, Натт ворвалась, на ходу накручивая атакующую сферу на жезл, но тут замерла от странного зрелища, которое никак не укладывалась в её голове. Фирс Хассел, который действительно вымахал за те месяцы, что она его не видела, склонился над бездыханным телом Синда и пытался нащупать пульс.— Отойди от него, Хассел, — пригрозила Натт и направила на стихийника жезл. — Что ты с ним сделал?— Я? Это ты что собралась делать с этой заряженной штукой, Мёртке? — с кривой усмешкой спросил маг.— То что потребуется, чтобы защитить друга, — твёрдо ответила заклинательница, продолжая держать Фирса на прицеле, вот только от него не укрылось, что рука у девушки заметно дрожала.— Правда, что ли? — в его голосе было слишком много кошачьих ноток, не то издёвка, не то опасная игра, правила которой Натт точно не знает, как не знает что творится в голове у этого непредсказуемого южанина.Хассел покорно поднял руки кверху и подошёл почти вплотную к испуганной девушке. Сосредоточение жезла упёрлось ему в грудь, но парень даже бровью не повёл. Сдай, у Натт нервы, и выпусти она заряд, он непременно остановит стихийнику сердце, у него нет ни единого шанса увернуться.— Вон он я, Мёрке. Весь в твоей власти.— Что ты с сделал с Синдом? — строго повторила Натт, и Фирс закатил глаза.— Ни-че-го. Я бы и пальцем не тронул этого трупоеда. Ведь ты же расстроишься, — честно признался маг.Сейчас в его светло-карих глазах не было лукавства, даже ухмылка пропала с лица, уступив место какой-то невесёлой гримасе.— С каких пор тебя волнуют мои чувства, Хассел?— С нашей первой встречи. Я-то от тебя никогда ничего не скрывал, это ты соврала мне, что ты стихийница, помнишь? А потом ты начала врать самой себе, что не хочешь быть со мной вместе, у меня очень длинный список твоего вранья, Мёрке.— Хочешь обсудить наши взаимные обиды друг к другу? — она сузила глаза, и наконечник жезла начал стремительно нагреваться, грозя прожечь стихийнику его потрёпанную дорожную мантию.— Честно? Нет.— Я тоже могу припомнить, как ты и дружки с твоего факультета решили учинить расправу надо мной в лесу. Столкнули в яму и оставили одну захлёбываться в грязи.Лицо Хассела подёрнулось болью воспоминаний, он стиснул зубы и молчал. Эту отвратительную страницу их общего прошлого никогда не стереть, она въелась глубоко под кожу и оставила на губах горький привкус кленового сиропа.— Зачем ты здесь? — прошипела она, надеясь, что Фирс отступит, и ей не придётся калечить того, кто уже не раз спасал ей жизнь.— А тебе до сих пор непонятно, Мёрке?— Хватит, Хассел! Если ты хочешь от меня благодарностей за моё спасение, их ты не получишь, лучше бы я умерла в тот день, но Квелд был бы жив. Почему ты спас меня, а не его? — как давно эти слова просились наружу, и как сильно Натт боялась высказать их Фирсу на самом деле.— Я эгоист, ты же знаешь, я никогда этого не скрывал. Потерять тебя, значит, обречь себя на жизнь в мире, где нет моей Мёрке.— Значит, Квелд был ещё жив, когда ты пришёл? — заливаясь слезами, спросила Натт, и Фирс кивнул.— Ненавижу тебя! — она убрала жезл и свободной рукой ударила стихийника в грудь.— Я в курсе, Мёрке. Мне правда жаль твоего брата, я пытался, но было слишком поздно.Он говорил искренне, и Натт не хотелось его слушать, не хотелось думать о нём лучше. Было куда проще ненавидеть Хассела, чем признаться самой себе, что её сердце все ещё бьётся чаще в его присутствии. Она отстранилась от стихийника и наклонилась к другу. Фирс и тут был не виноват, Синд поплатился за бессонную ночь и стычку с демоном. Магическое истощение лишило некроманта сил. Жить будет, но гордость у него теперь точно уязвлена после такого фиаско, да ещё и на глазах у южанина.— Давай, переложим его на кровать, Мёрке, — мягко предложил Хассел, и Натт кивнула. — К утру Форсворд точно оклемается.Вместе они осторожно перенесли Синда на свободную кушетку. Фирс долго копался в своей сумке и вытряхивал из неё кристаллы разного калибра. Выбрав самый большой, он сжал его в кулаке, и камень наполнился энергией до краев.— Вот. Вложи ему в руку. Так он быстрее восстановится, — стихийник вручил заряженный кристалл Натт. После он собрал свои вещи обратно, забрался с ногами на кресло и взял со стола книгу, которую явно читал до прихода некроманта.У Натт было так много вопросов к Хасселу, но он слишком старательно демонстрировал полную отчужденность, и она решила не продолжать их бестолковый разговор. Он прав, всё и так понятно. Их отношения это вечные попытки причинить друг другу боль. Они просто не могут иначе. Как две чертовы птицы Соплата, топят друг друга во тьме и сжигают в пламени.Мёрке заботливо накрыла друга одеялом, подобрала с пола свою сумку и побрела к купальне. Деард обещал теплую воду, и девушке безумно хотел смыть с себя злоключения этого дня. Стычка с Бокендом, враньё лучшему другу, а теперь ещё и Хассел… Некромантка коснулась груди, где болезненно и сладко пульсировало при мысли о стихийнике. Он поехал к ней навстречу. Вот так запросто. Смотрел ей в глаза... Как у него получается не лукавить перед самим собой? Почему она не может признаться себе, что рада была увидеть его. Почему в мыслях лишь ужасный исход их невозможных отношений? Общество не примет такой союз. Весь Тэнгляйх ополчится на стихийника и некромантку, решивших быть вместе. И без того изгой-южанин попадёт в опалу. Натт не может поступить с ним так. Теперь он герой в академии, у него наверняка появились друзья, восхищённые поклонницы. Может, он и подружкой обзавестись успел. Подружкой… В груди стало ещё невыносимее.Натт зло толкнула хлипкую дверь купальни, шагнула внутрь и упёрлась руками в жестяной умывальник. Взгляд к зеркалу. На щеках румянец, губы слегка приоткрыты, а в глазах стоят бессильные слёзы. Им не быть вместе. Если бы только она родилась кем-то другим, не заклинательницей мёртвых, а, скажем, целительницей, магическим инженером, пустынным барсом, или простой канарейкой, тогда у неё было бы больше шансов проводить с Хасселом время и не бояться осуждений.— Как бы я хотела стать канарейкой, — призналась Натт своему отражению, но оно лишь виновато улыбнулось.Такое точно не во власти простой смертной. На памяти Натт Мёрке лишь одно существо могло легко менять облик, то существо, что убило её брата и заставило ненавидеть Хассела.— Келпи даже лучше канарейки.Натт стянула одежду отпихнула её ногой в угол и опрокинула на себя ушат с уже успевшей остыть водой. Ёжась от холода, она воображала, что сама стала речным демоном, способным к обороту. В теле келпи она бы смогла прожить сразу несколько жизней, стала бы Квелдом, чтобы родители не горевали по погибшему сыну, превратилась бы в верного друга для Синда, а для Хассела явила милую девушку, с которой не зазорно есть мороженое с кленовым сиропом в Рискланде и целоваться под раскидистым платаном.

Вернулась в комнату Натт уже на цыпочках, чтобы не потревожить не только ворчливых соседей, но и не разбудить двух спящих магов. Синд перевернулся на бок и во сне сжимал заряженный кристалл. С его лица заметно сошла бледность, он дышал ровно и глубоко. К утру точно поправится, и они продолжат путь до Тэнгляйха уже втроём, понравится ему это или нет. Девушка медленно повернулась к креслу, боясь натолкнуться на пару любопытных глаз, но Хассел уже отложил книгу и как мог устроился на неудобном для себя месте. Сейчас он ещё больше походил на кота, растрёпанный в забавной и не очень естественной позе. А мог ведь занять кровать, но предпочёл уступить её девушке.Натт улыбнулась им обоим, сложила свои грязные вещи на край свободной кровати, поправила на плече сумку с запретной книгой и выпорхнула в коридор. Этой ночью ей совсем не хотелось спать, виной ли этому стихийник, разбередивший старые чувства, или тёмные знания, которые так и просились в руки, неважно. Сейчас ей больше всего хотелось сбежать и углубиться в чтение. Девушка быстро спустилась по лестнице, миновала шумный холл, где ночные посетители тихо переговаривались между собой и доедали поздний ужин. Кому-то из них сегодня предстоит поездка по темным дорогам Форкёлелсе. Задумавшись, как много опасностей может поджидать путников в этот час, Натт на мгновение поёжилась, бросила прощальный взгляд на таверну и двинулась в сторону леса.Когда она проходила мимо конюшни, то старалась вести себя особенно тихо, там дремал её верный Бъелке, и пустынный барс Хассела. И тот и другой могли бы поднять шум, почуй они крадущуюся в потёмках некромантку. Но сегодня ночь была на стороне девушки, скрыла её шаги за стрекотом кузнечиков и шелестом леса. Чем дальше она отходила от таверны, тем отчетливее раздавался гомон лягушачьего кваканья. Такая компания на ночь отлично подходила Натт, и она решила скоротать время на берегу озера, если там действительно было озеро, а не топкое болото.Водоём превзошёл все ожидания девушки, чистый ухоженный берег, деревянные мостки и настилы. Даже несколько лежаков для отдыха имелось. Натт приглядела себе крохотную беседку и с удовольствием расположилась на скамейке. Под потолком даже нашёлся светильник, наполненный керосином, но привлекать к себе внимание некромантка не хотела и решила воспользоваться сферой на жезле. Издалека такую легко принять за крохотного светлячка.Когда нехитрые приготовления для чтения были готовы: сфера зажжена, а книга выжидающе лежала на коленях, Натт потянула за фальшивую обложку.Страницу за страницей девушка листала к заветному месту: к воскрешению человека. Ей не нужен был рецепт создания слуги или голема плоти, она искала способ вернуть душу.Пальцы замерли на знакомой картинке. Её она уже видела в одной из старых библиотечных книг в академии. Сосуд, в который помещено не успевшее подвергнуться гниению сердце умершего. Натт быстро перечитала основные правила извлечения органа, проверить не допустила ли фатальную ошибку во время этой непростой процедуры, которую выполняла по памяти. Дома она осторожно распилила грудину брата, вставила ретрактор для расширения рёбер. Треск костей, что эхом раздавался в фамильном склепе до сих пор преследовал девушку. Сосуд за сосудом она бережно обрезала тонким скальпелем, стараясь не смотреть в безжизненное лицо брата, в котором ей чудился укор. Он поймёт. Вернётся и обязательно поймёт, почему она так поступила. И родители тоже поймут и простят.Светильник под потолком резко зажёгся, ослепляя притаившуюся во мраке некромантку, а по беседке начал расползаться терпкий запах кофе. Натт прижала книгу к груди и подслеповато прищурилась, пытаясь разглядеть того, кто нарушил её уединение.— А почему тебе не читалось в комнате, Мёрке? Что там у тебя за чтиво такое, что ты сбежала в лес? — насмешливо спросил Хассел.В обеих руках у него было по дымящейся кружке, а через плечо перекинут тёплый плед. У девушки снова заныло в груди. А южанин всё никак не уймётся и продолжает издеваться над её сердцем. Хотелось нагрубить ему, прогнать, но вместо этого она протянула руку за кружкой.Фирс шутливо отступил.— Ты думала, это я тебе принёс, Мёрке? Я сам обе выпью, — смеялся парень, и Натт опустила быстро отстранилась, чувствуя себя предельно глупо.Южанин быстро сжалился над девушкой:— Да я же шучу. Держи, трупоедка, — он отдал ей кружку и навесил на плечи плед.— Обзываешься, — буркнула она, кутаясь в покрывало, и Хассел снова заулыбался.— Это для баланса. Если я вдруг стану слишком хорошим, то скоро непременно случится катастрофа. Я решил, что буду одновременно и милашкой и говнюком с тобой. Тебе же проще воспринимать меня как конченного мерзавца.— Прекрати, Хассел. Ты не мерзавец.— Я могу считать это комплиментом?— Нет.Какое-то время они молча пили кофе. К зажжённой лампе начали слетаться гнусы, и Фирс принялся отгонять их потоками ветра.— Расскажешь, что читаешь? Я мельком увидел обложку, но я в жизни не поверю, что ты забралась сюда, чтобы погрузиться в любовный романчик.— Так хорошо меня знаешь? — хмыкнула Натт.— Знаю твои вкусы. Тебе больше по душе блондины, — он зарыл пятерню в своих золотистых волосах и взлохматил их ещё сильнее. — А у тебя там какой-то властный голубоглазый брюнет на обложке. Это слишком пошло и избито.Снова стало легко, словно солнце ворвалось в темную беседку. Тепло и совсем нестрашно. Боязно лишь сгореть от этого невозможного жара, которое излучал Хассел.Сказать ему? Как же хочется открыться хоть кому-то и не держать внутри то, что она задумала.Натт сдалась. Протянула ему книгу, эгоистично решив посвятить его в свою страшную тайну. Так ведь Фирс сам эгоист до мозга костей, он поймёт. Боги, пусть он поймёт её!Стихийник не без снисходительной улыбки осмотрел наспех прилепленную обложку.— Маскировка прямо скажем… Вопрос времени, когда ты попадёшься с этим, Мёрке. Твой друг-трупоед не идиот.— А ты бы лучше спрятал? — обиженно спросила Натт, грея руки о теплую кружку.— Ещё бы! Показать?Некромантка кивнула, наблюдая за магом, который с каждым мгновением выглядел все самодовольнее. Он откинулся на скамейке, прикрыл глаза, сделал тяжёлый сосредоточенный вздох, а когда его веки разомкнулись, Натт увидела ослепительно белое сияние.Не говоря ни слова, Фирс распахнул книгу и начал методично листать её, осторожно поглаживая каждую страницу. Это заняло у мага немало времени, за которое выражение его лица становилось все мрачнее, пока он не дошёл до последней главы. После он с громким хлопком закрыл книгу, и она тут же вспыхнула огнем.— Нет! Хассел, что ты наделал! — вскрикнула Натт.Кружка с кофе сорвалась вниз, но не долетела до земли и зависла у поверхности, а саму заклинательницу мгновенно парализовало. Единственное что она могла это заливаться слезами, глядя как догорает последняя надежда спасти брата.— Ты веришь мне, Мёрке? — спросил Фирс, вкрадчивым множащимся голосом. Нет сомнений, это его магия сковала её по рукам и ногам. Он вновь решил подшутить над ней, поиздеваться над отчаявшейся некроманткой.Натт лишь мотала головой не в силах сказать и слова.— Ты веришь мне? — повторил маг, и девушка сдалась.— Верю. Я верю тебе. Умоляю...— Хорошо, — уже обычным тоном ответил Хассел, стряхнул пепел с рук и вернул глазам привычный цвет. — Твоя книга под надёжной защитой.— Где? — только и выдохнула Натт, утирая слёзы.— Тут, — стихийник указал себе на голову. — Я создаю превосходные сферы памяти, ты забыла?Девушка все ещё непонимающе смотрела на Фирса, а он как ни в чём не бывало, подцепил пальцем кружку и вернул ей.— Я воссоздам тебе точную копию по приезде в Тэнгляйх. У меня с собой нет подходящего вместилища, но в академии он точно найдётся. Никто кроме тебя не сможет им пользоваться.— А если... что если ты забудешь что-то?— Исключено. Верь мне, Мёрке. Я не забуду ни строчки, ни царапинки на страницах.Она очень хотела верить магу, но шанс что он ошибается не давал ей успокоиться. Только когда она почувствовала на щеках две теплые ладони, то перестала дрожать и позволила себя посмотреть в глаза Фирсу.— Я знаю, как она важен для тебя, Мёрке. Я знаю, что ты хочешь сделать.— И ты меня не остановишь?Он покачал головой.— Никто не может остановить мою Мёрке. Мне не удалось спасти Квелда, но я могу помочь воскресить его.Натт не верила своим ушам. Хассел. Тот самый Хассел, что ненавидит некромантов. ТотЮ кто поступил с ней подло и жестоко из-за её истинной сущности, сам захотел принять участие в тёмном ритуале.— Где во всем этом подвох, Фирс? — осторожно спросила девушка, и губы мага расплылись в победной усмешке.— А подвох тут, — он пальцем указал на кружку с кофе, и разум некромантки заволокла паника.— Ты отравил меня? — она вновь чуть не выронила напиток, а маг начал премерзко ржать.— Чудачка-Мёрке. Зачем мне травить тебя? Ай! — вскрикнул стихийник, когда девушка вылила на него остатки кофе. — Чокнутая, трупоедка, ну, держись теперь!Он схватил её, поднял на руки и побежал к воде. Натт сопротивлялась, барабанила кулаками по его груди, но парень был сильнее. Ей не оставалось ничего, кроме как зажмуриться перед падением в холодную воду, но в последний момент, озеро как натянутое покрывало оттолкнуло её обратно в объятья Фирса.— Круто, да? Я ещё и так умею.Натт посмотрела вниз и тут же крепче вцепилась магу в плечи. Прямо под ними были тёмные воды озера. Где-то внизу мерцали водоросли, блестели чешуёй огромные рыбины, извивались кольцами мерзкие гады.— Пусти меня, Хассел.— Я так не думаю, Мёрке, тебе не понравится.— В чем же подвох? — прошептала она, надеясь, что силы не покинут самоуверенного мага.— Кофе. Ты знала, как его добывают? Маленькие зверьки съедают плоды, после испражняются зёрнами, которые обжаривают и… — смаковал стихийник, и Натт скривилась от отвращения.— Это все враньё. Глупая и никем не подтверждённая теория! Даже если бы это так, то я облила тебя фекалиями!— Ты пила их, трупоедка!Они смеялись так громко, что распугали всю рыбу под ногами. Бегали по озеру, используя магию Фирса. Шутили, препирались, и строили теории, откуда же на самом деле берётся кофе. К рассвету сошлись на том, что оба безумно любят этот напиток и не перестанут, даже если выяснится, что им на самом деле испражняются маленькие зверьки.Вернулись они за несколько часов до завтрака. Натт рухнула на свою постель, а Фирс долго смотрел на спящего Синда.— Пссс, трупоедка. Как думаешь, если я лягу с этим, насколько по вашей некромантской шкале он охренеет, когда проснётся?Не отрывая лица от подушки, Натт промычала что-то про распотрошённого стихийного мага, из которого сделают чучело и украсят им гостиную факультета тёмных искусств. Волшебник лишь пренебрежительно фыркнул, а девушка уснула, так и не узнав, куда лёг Хассел: вернулся ли на кресло или попытал удачу с Синдом. Эта загадка куда интереснее происхождения кофе.