«Отпуска нет на войне». Большая Игра «попаданца» - Сергей Бузинин Страница 8

– Скажите своим, пусть во второй фургон погрузят. Они заслужили честь быть похороненными по-человечески, хоть и в чужой земле…

* * *

– Хоть я и не очень люблю этих «томми», – выглянул из недр фургона Картрайт, когда здание госпиталя скрылось из виду, – но жаль мне их. Паршивая смерть парням выпала. Тупая и страшная.

– Смерть – она вообще никогда красивой не бывает, – философски заметил Бёрнхем. – Вряд ли тот, кто загнулся от порции свинца в грудь, умер более счастливым, чем те бедолаги, что погибли от снаряда…

– Не скажи, чиф, – не сдавался Уилл, потирая немаленькую шишку, приобретенную им во время артналета. – Все ж когда с человеком стреляешься, шансов уцелеть поболее будет. Там, ежли чего куда прилетело, – зашипел он от боли, когда фургон подпрыгнул на ухабе, – ты сам виноват. А тут сидишь и ждешь, когда громадная дура с неба свалится и пришибет тебя к черту…

Фрэнк, намереваясь ответить, оглянулся на Уилла и чуть не заржал: добавленная в придачу к уже пожелтевшему синяку, полученному в Дурбане, шишка делала Картрайта похожим на однорогого демона, крайне удрученного соседством с распятием.

– Не! Вы поглядите, парни, че творят! – возмущенно заорал Паркер, тыча корявым пальцем вправо от фургона. – Совсем совести у людей не осталось!

Бросив короткий взгляд через плечо Роя, Бёрнхем недоуменно пожал плечами: чуть поодаль от обочины трое мужчин в жилетках и канотье спокойно, словно война бушевала на другом конце земного шара, беседовали о чем-то своем.

– Не-е-ет! Ты посмотри, Майлз, – продолжал надрываться Паркер, – они еще и цену обозначили, да какую! Два шиллинга семь пенсов за постой! Это ежели на доллары перевести, почти что пять зеленых спинок получается! Да за такую цену в Техасе Джо Скунса на шесте прокатили, а тут?!

Бёрнхем, недоумевая, приподнялся на козлах и увидел, что же так возмутило техасца: немного в стороне от чинно беседующей троицы над землей возвышалась покатая крыша блиндажа, увенчанного вывеской из трех грубых досок: «SHRAPNEL HOTEL», плата за постой два шиллинга семь пенсов, кофе – один шиллинг и дальнейший прейскурант с перечнем услуг.

– Ну и чего ты так орешь? – меланхолично произнес Митчелл, высунувшись наружу. – Тут тебе не Техас, и джентльмены в своем праве. Не нравится цена, возьми медный тазик и во время обстрела им прикрывайся, коль денег жалко.

– Да хрен с ними, с деньгами, – зло сплюнул Паркер. – Эту хреновину люди для защиты, слышишь меня? Для за-щи-ты делали, а с них теперь деньгу требуют?! Дай волю этим лавочникам, они и в аду угольки с наваром продавать будут! Таких уродов надо не на шесте катать, а веревку покрепче, петлю на шею и на сук! И вся недолга!

– Заканчивай орать, Рой, – одернул поборника справедливости Бёрнхем. – Если я правильно понял Дальмонта, мы приехали. Я к сэру Уайту, а остальным ждать меня на месте. Никому не расходиться.

– Эй! Служивый! – окликнул он часового, небрежного опершегося на ствол винтовки. – Я – лейтенант Бёрнхем! Вызови дежурного офицера!

– Есть, сэр! Щас сделаю, сэр! – солдат закинул винтовку на плечо и преспокойно направился внутрь дома.

– Дис-цип-ли-и-нка, – ошарашенно протянул Митчелл, глядя вслед оставившему пост часовому. – Теперь понятно, почему буры бриттов бьют, где ни встретят. У них анархии меньше…

– Ага! – поддакнул Паркер. – Вот у нас бы в Пятой Кавалерии сержант Баренс такого военного давно б с дерьмом сожрал…

– Ладно. Похоже, возвращения этого… героя можно ждать до второго пришествия, – огорченно сплюнул Бёрнхем после десятиминутного ожидания. – Пойду сам, без доклада с сэром Уайтом поболтаю. Мне не привыкать без соблюдения формальностей с генералами общаться…

Дежурного офицера он нашел на втором этаже резиденции и, бесцеремонно оторвав последнего от чтения нудной нотации незадачливому часовому, помахал перед носом у недовольного таким поворотом британца предписанием лорда Робертса. Слегка полноватый англичанин был на целую голову выше, что не помешало Фрэнку взглянуть на него сверху вниз и почти вежливо попросить сообщить о своем визите. Капитан, одарив Бёрнхема взглядом, полным ледяного презрения, нехотя, через губу, довел до сведения американца, что попусту бить ноги ради какого-то лейтенантишки он не собирается, и ежели Бёрнхем так желает лично встретиться с командующим, то пусть соизволит добраться до канцелярии и убедить секретаря записать его на прием. И когда через неделю Бёрнхем вернется в резиденцию, то он, если ему вдруг опять выпадет такая неприятность, как дежурство, так и быть, сообщит командующему о назойливом посетителе. Фрэнк, подумав, что если бы на его месте был Паркер, то он бы уже минут пять, как вытирал сапоги о мундир наглого хлыща, не озаботившись вытряхиванием владельца из оного, ограничился коротким ударом под дых. Аккуратно потянув за ухо, он помог задыхающемуся капитану подняться с пола и, ткнув тому в нос фрагмент распоряжения, со словами: «…имеет право привлекать для своих нужд любого…», вежливо поинтересовался, не желает ли господин капитан составить компанию его команде в увеселительной прогулке в тыл к бурам? Не дожидаясь, пока побелевший от подобной перспективы офицер ответит что-либо вразумительное, Бёрнхем ласково подтолкнул его в направлении дверей генеральского кабинета. Умение правильно подобрать аргументы не подвело его и в этот раз, и буквально через пару минут он наконец-то добрался до цели своего визита.

– Присаживайтесь, мистер Бёрнхем, – качнул лысеющей головой Уайт. – Я ждал вас. Лорд Робертс предупредил меня о вашем появлении телеграммой, и, надеюсь, вы в ближайшее время сможете снять с моих плеч груз хотя бы части проблем, избавив гарнизон от этой чадящей напасти.

– Я хотел бы узнать побольше об обстановке в городе и его окрестностях, – произнес Фрэнк, усаживаясь в глубокое кресло, – если это возможно.

– Ситуация, – недовольно фыркнул генерал, – почти что критическая. У меня под рукой всего шесть тысяч солдат и сорок два орудия, растянутых на двадцать пять миль, и с каждым днем людей становится все меньше и меньше! Еще в середине октября их было почти двенадцать тысяч, но в той злополучной бойне восемнадцатого октября мы потеряли не меньше полутора тысяч человек. Двадцать первого мы пытались пробиться на Веенен, но уйти смогли только три тысячи. Чтоб вы знали, Ледисмит окружен двумя рядами высот, состоящих из отдельных холмов, внешнюю цепь коих (а многие из них до шестисот футов высотой) занимают буры. Общая протяженность линии блокады составляет сорок-пятьдесят миль. Все лучшие позиции в руках войск Жубера. И Ломбардскоп, и Изимбулвана, и Мидл-хилл на пару с Блэк-хилл, и Пепворт-хилл. А в ноябре они смогли угнать «Наталь» – тот самый клятый бронепоезд. И представьте, сэр, они нагло вышли на наши позиции, запудрили мозги Дальмонту, – Уайт скривился, – есть тут у меня такой недоофицер, – и преспокойно уехали к себе! А теперь эти негодяи заменили малокалиберную скорострелку Гочкиса на трехдюймовку, воткнули еще одно такое же орудие в первый вагон, притащили откуда-то платформу, которую прицепили к основному составу, установили на ней еще две двухдюймовки и радуются! Этот монстр катается вокруг города и палит, куда ему вздумается, и противопоставить ему я ничего не могу!