Перекресток времен. Новые россы - Андрей Захаров Страница 8

Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

Присяга Рабоче-крестьянской Красной армии

Сводка информбюро СССР от… августа одна тысяча девятьсот сорок первого года:

«Войска противника возобновили наступление на Таллин и вышли к его пригородам. Войска противника вышли на рубеж Гомель, Стародуб и создали угрозу флангу и тылу Юго-Западного фронта. Советские войска начали отход за реку Днепр с плацдармов севернее и южнее Киева и у Черкас. Силами семнадцати дивизий и семи бригад противник предпринял штурм Одессы. Советские войска оставили город Чудово…»

«Главнокомандование Юго-Западного направления пришло к заключению, что катастрофа, назревшая на правом крыле, уже не может быть предотвращена собственными силами. Для воссоздания сплошного фронта на этом участке необходимы были крупные силы, которые ни Главнокомандование направления, ни Ставка выделить не могли. Единственный выход заключался в немедленном отводе войск из киевского выступа с целью создать более плотную оборону на одном из тыловых рубежей.

Двадцать второго августа сорок первого года противник обнаружил отход пятой армии генерал-майора Потапова, а также то, что двадцать седьмой корпус продолжал оставаться на месте, в связи с чем правый фланг этого корпуса обнажился. В разрыв между смежными флангами пятой армии и двадцать седьмого стрелкового корпуса была брошена одиннадцатая танковая дивизия, которая, обойдя открытый фланг корпуса, днем двадцать второго августа устремилась по дороге, идущей вдоль реки Тетерев к Днепру. Выделенный командиром корпуса генералом Артеменко из корпусного резерва семьсот тринадцатый стрелковый полк сто семьдесят первой стрелковой дивизии с одним артдивизионом был смят танками противника, и последняя, продолжая движение на северо-восток, была встречена огнем артбатареи триста пятьдесят седьмого артполка в районе Иванкова. Подавив ее, к вечеру двадцать второго августа одиннадцатая танковая дивизия вышла к мосту через реку Тетерев у Богдан. У этого пункта она была задержана отрядом пограничников и одной ротой девяносто шестого стрелкового полка до утра двадцать третьего августа. С утра двадцать третьего августа противник, введя дополнительное число танков, уничтожил этот заслон у Богдан. Двигаясь далее, одиннадцатая танковая дивизия захватила Горностайполь, а во второй половине дня двадцать третьего августа вышла к переправе через Днепр у Окунинова. Таким образом, некоторые части пятой армии, не успевшие переправиться на левый берег Днепра, оказались отрезанными от основных сил.

Значительная масса воинов вырвалась из кольца. Часть бойцов и командиров ушла в партизаны, остальные попали в плен или пропали без вести…»

Многие говорят, что тот, кто не отступал с трудными боями летом сорок первого года, тот по-настоящему не видел войны. Конечно, любое отступление – штука неприятная: отступать вообще больно и тяжело. Но одно дело, когда вынужденно отступают обстрелянные, умудренные опытом боев солдаты, которые знают подлинную цену противнику, его сильные и слабые стороны. Такие воины устраивают врагу засады, отступая, контратакуют – в общем, делают все со знанием дела и в соответствии с приобретенным мастерством. И совсем другое дело, когда отступают малоопытные, недостаточно сколоченные части и подразделения. Тут возможны паника и растерянность, нераспорядительность и отсутствие выдержки.

Дивизия, находясь в составе пятой армии, сражалась под Киевом уже более месяца. Месяц таких напряженных боев, в каких ей довелось участвовать, – это, безусловно, целая академия для каждого солдата. Но это был в основном период обороны, контратак, небольших отступлений. И вот теперь сильно потрепанным частям дивизии было приказано организованно отойти за Днепр, на его восточный берег, так как над войсками, оборонявшими Киев, нависла угроза окружения.

Командир стрелкового полка подполковник Климович Алексей Аркадьевич, получив в штабе дивизии исчерпывающий инструктаж о маршруте отхода и промежуточных рубежах обороны, возвращался в полк мрачным. О том, что полк будет отступать в направлении Горностайполь, затем по мосту переправится на левый берег Днепра у Окуниново, он и сам раньше догадывался. Другого маршрута движения у дивизии просто не было. Этот самый оптимальный.

Нет, подполковник Климович Алексей Аркадьевич не был трусом или паникером, он знал, что надо делать, жизнь уже не раз испытывала его. Просто это было очередное испытание на мужество, на умение командира взять на себя ответственность и справиться с поставленной задачей при минимальных потерях. Он был настоящим офицером, еще той, царской закваски.

Прибыв на КП полка, обговорив все необходимые детали предстоящей операции по передислокации полка с новым начальником штаба капитаном Бондаревым и комиссаром полка старшим политруком Фридманом, Климович приказал вызвать к себе командира первого батальона.

– Разрешите, товарищ подполковник. Командир первого батальона старший лейтенант Сластин по вашему приказанию прибыл.

– Заходите, товарищ старший лейтенант, присаживайтесь. Получен приказ командующего армией на отвод армии на восточный берег Днепра. В том числе и нашей дивизии.

– Это как же так, Алексей Аркадьевич, сдаем позиции без боя? Ведь мы же еще можем здесь держаться и немцам дать прикурить. Они уже почти выдохлись. Никаких действий, подтверждающих их наступление, не совершают.

– Это на нашем участке такая обстановка. А на флангах армии сложнее. Противник пробивается с юга к Киеву. Армия может оказаться в котле. Поэтому, чтобы спасти армию от окружения, Главнокомандование приняло решение отвести ее на левый берег Днепра и создать там рубежи обороны.

– Это что, сдаем Киев?

– Нет. Киев будет наш. Просто, как говорили во времена Первой мировой, выравниваем фронт.

– А когда выдвигаемся?

– Приказано сегодня с наступлением темноты нашему полку сняться с позиций и, совершая ночные марши, выдвинуться в район населенного пункта Горностайполь, а затем к переправе через Днепр у Окунинова. Перейдя на тот берег, занять позиции. На передислокацию дается пять суток. Но для твоего батальона, Михаил Сергеевич, отдельный приказ. Сколько в батальоне осталось личного состава?

– Вместе со всеми службами чуть больше роты, сто восемьдесят семь человек, три станковых и пять ручных пулеметов, два противотанковых орудия – сорокапятки, два миномета.

– Передаю под ваше командование еще три полковые пушки и три миномета. Также дополнительно получите и боеприпасы. Батальон будет прикрывать отход полка и всей дивизии.

Климович подсел поближе к комбату-один, немного помолчав, положил ему руку на плечо:

– Сколько вам лет, товарищ старший лейтенант?

– Двадцать четыре, товарищ подполковник. А что?

– На вас, дорогой мой Михаил Сергеевич, возлагается очень ответственная и трудная миссия. Когда немцы узнают, что полк ушел, они всей мощью ударят по вам. Вы должны продержаться минимум сутки. С завтрашнего утра начинайте по немцам плотный огонь, чтобы они думали, что мы собираемся наступать. Беспокойте их огнем весь день. С наступлением темноты покиньте позиции и скорым маршем направляйтесь вслед за полком. Желаю увидеть вас живым на том берегу Днепра. Все.