Осенние любовники - Анна Данилова Страница 8

– Какие звуки-то? Скажи толком!

– Говорю же – странные... Словно звери рвут друг друга на части...

– Ого! И что же дальше?

– А то, что наткнулись они на труп... Тело еще было теплое... Не дотрагиваясь до трупа, эти двое поехали к первому же посту ГАИ и сообщили о своей находке... А потом позвонили и мне... Когда мне показали тело, я сам чуть не умер от разрыва сердца... Ты себе не представляешь, парню разорвали горло... Как будто бы зверь какой... Тело погрузили и отвезли на экспертизу, а наши люди остались, чтобы поработать на месте, поискать следы...

– Собака?

– Не знаю... Поэтому-то мы тебя и искали... Если ты готова, конечно, к тому, чтобы осмотреть тело... Я даже не обедал, сижу вот, тебя жду...

– А где же Сапрыкин?

– Поехал в аптеку за какими-то витаминами... Представляешь, у Сони авитаминоз!

Соня, услышав свое имя, вышла из кухни, откуда доносились вкусные запахи, и засмеялась.

– У каждой женщины рано или поздно наступает такой авитаминоз, – сказала Наталия. – Я вот тоже питаюсь, можно сказать, одними фруктами, но кто знает, может, и у меня наступит этот самый авитаминоз...

– Да ну вас! У меня времени в обрез! Ты едешь к Романову или нет?

– Еду-еду, вот только пару пирожков прихвачу, и поедем...

По дороге она попросила Логинова остановить.

– Тебе зачем?

– Он водочку лимонную любит, нельзя же нарушать традицию...

– Так это ты его, оказывается, спаиваешь?

– Я ему жить помогаю...

Но одной водкой не ограничилось, Наталия прикупила еще и закуски разной: колбасы, копченой рыбы и хлеба.

– Ты развращаешь всех, кто только ни попадается на твоем пути, – ворчал Логинов, глядя на дорогу, – Соньку вон как раскормила... Сапрыкина приваживала-приваживала, вот и доприваживалась...

– В смысле?

– Он почти через ночь ночует у Сони, попросту говоря, живут в нашем доме...

– Не в нашем, а в моем, а говорю я это не для того, чтобы обидеть тебя, а чтобы ты понял, что раз людям у нас хорошо, то пускай себе и живут... Вот посуди сам, что бы я делала без Сони?

– Без Сони? Ты бы больше времени проводила дома, готовила бы, ждала меня с работы, а потом бы либо сама вернулась в музыкальную школу, либо... родила бы мне ребенка...

– Как странно ты это сказал: родила бы мне ребенка... Все равно что сходить в магазин и вернуться с уже готовым ребенком... Ну уж нет... Никаких детей... Я буду рожать в Цюрихе, когда у нас с тобой будет там дом или, во всяком случае, приличная квартира на весь этаж... Помнишь, я тебе показывала «Париж мэгэзин»? Примерно такая...

Логинов простонал в голос:

– Все, приехали.

Они вошли в дверь, ведущую в морг, и Наталия пожалела, что съела накануне два пирожка: она уже отвыкла от этого тошнотворного запаха разлагающихся трупов. «Бедный Романов, и как он только здесь живет?» Василий Романов, патологоанатом, развелся со своей женой и постепенно перебрался жить в морг. Наталия, зная об этом, подкармливала его не столько из жалости, сколько из понимания: иногда приятнее спать в одном доме с покойниками, нежели с предателями.

– Ой, кто к нам пришел?

Высокий, худой и рыжий Романов был уже слегка навеселе. В длинном клеенчатом фартуке, забрызганном кровью, он даже припотел, работая над очередным трупом.

– Вася, я не собираюсь с тобой обниматься, тем более что здесь Логинов...

– Василий, Сапрыкин не приезжал? – спросил Игорь, морща нос и снимая пальто. – Ну и жарища здесь у тебя...

– Нет, никто не приезжал... Вы пришли на паренька посмотреть? И кто ж его так, бедолагу?

Они прошли втроем в небольшой прохладный зал, где на столах, обитых жестью, лежали трупы. Наталия, увидев лежащего справа от нее мертвеца, потеряла сознание.

Она пришла в себя в маленькой комнатке, на топчане, который теперь заменял Романову супружеское ложе. За стеной звучали мужские голоса...

Она тряхнула головой и, выпив из стакана воды, поднялась и пошла в зал.

Она заставила себя не выдавать волнения.

– Ты как? – подошел к ней Логинов и нежно обнял ее за плечи. – Давно трупов не видела?

– Давно... – Она, бледная, снова подошла к телу и принялась рассматривать зияющую рваную рану на горле... И как ни старалась не смотреть на его щеку, взгляд все снова и снова возвращался к тому месту, где виднелись глубокие царапины, оставленные еще утром ее ногтями...

Это был труп Германа.

– Красивый парень... Ему лет пятнадцать, не больше, – говорил Романов, разгуливая по залу, и его голос эхом раздавался под самым потолком. – Я тоже думал сначала, что его разорвала собака... Потому что и следы укуса видны, да и слюну удалось взять на анализ... Но самое удивительное то, что все его тело, где только можно было, расцарапано вроде бы кошкой! Вот, взгляните сюда... Видите грудь, руки, плечи... А ведь он был одет... Словно этот странный зверь с когтями, клыками проник ему под свитер, рубашку... Но как? Но и это не самое главное. Я же отправил шерсть... Светлая, слегка гофрированная шерсть, точнее, клок шерсти, оставленный на его одежде... Запах нафталина и какого-то цветка, забыл его название... Знаете, чертовщина, скажу я вам... В нашем городе завелось чудовище... Наташа, подойди сюда поближе... – Романов взял Наталию за руку и подвел к изголовью. Взъерошив слипшиеся от крови волосы Германа, он ткнул пальцем в голову: – Там чешуя... рыбья...

Наталия склонилась над тем местом, на которое указал Василий, и, к своему ужасу, увидела мерцающие перламутром рыбьи чешуйки. От ужаса и невосприятия увиденного она вся покрылась мурашками.

– Игорь, я ничего не понимаю...

– Вот и я тоже ничего не могу понять... рана на горле оставлена собакой, тело расцарапано кошкой, а в волосах рыбья чешуя. Бред собачий...

– А что касается лица, то, не считая покусанных мест, имеются еще и другие, тоже достаточно характерные царапины, которые идут почему-то почти параллельно кошачьим... Вот здесь...

Красивое лицо Германа было тоже обезображено: один глаз заплыл и приобрел черно-лиловый оттенок, имелись многочисленные кусаные раны, ссадины и, конечно, царапины... Они действительно были разные: следы от ее ногтей были значительно шире других, как предположил Романов, кошачьих...

Она не могла себе представить зверя, напавшего на Германа на кладбище.

– Такого зверя не существует, – дрогнувшим голосом произнесла Наталия, – разве что какой-нибудь гибрид...

– Это по твоей части! – вдруг воскликнул Романов, и Наталия вздрогнула.

– В каком это смысле? – Она почувствовала, как лоб ее покрывается испариной.