Меч и крест - Лада Лузина Страница 8

М. Петровский. «Мастер и Город»

Катясь по крутобоким булыжникам Андреевского спуска, мопед подпрыгивал под Дашей, как мяч. Да и сами булыжники, выложенные здесь в приснопамятные времена генерал-губернатора Фундуклеева, замостившего любимую улицу на собственные средства, словно бы подскакивали, пытаясь перепрыгнуть друг дружку, нимало не стремясь к приличествующим дороге равнению и единству. А высоко над ними в безмятежно лазоревом небе кружил черный ворон, ни на секунду не упуская из виду стремительное ярко-красное пятно.

Подобно воспетому московскому Арбату, Андреевский слыл в Киеве Меккой. В последний выходной весны — официальный день Города — народ наполнял спуск до краев, так что и соваться сюда было опасно: затолкают, замучат, сорвут с шеи золотую цепочку, порежут рюкзак… Но и в будни солнечный Андреевский взвоз, соединяющий змеиным зигзагом Верхний и Нижний Город, кишел оживленным народцем, приценивавшимся к развешенным на стенах домов картинам, глиняным колокольчикам и свиньям, украшениям ручной работы и разложенным прямо на тротуаре престарелым и потрепанным книжкам.

На них взирала свысока поднебесная, изумрудно-голубая Андреевская церковь, в которой непутевая Проня так и не повенчалась с легкомысленным Голохвастовым; чуть ниже возвышался гордый и прекрасный «Замок Ричарда Львиное Сердце», построенный через семьсот лет после смерти своего коронованного хозяина, в стране, где тот никогда не бывал; а у подножия горы Уздыхальницы пристроился дом «постройки изумительной», в два этажа на улицу, а со двора — в один…

Однако, присмотревшись, ты вдруг понимал: все это лишь разноцветные и веселые декорации. И на едва ли не самой знаменитой улице Города половина домов, низкорослых и грустно насупившихся, построенных еще до сахарно-строительной горячки 1880-х годов, стоят нынче пустыми и нежилыми и, обиженно повернувшись спиной к проклятой Горе, смотрят на мир безжизненными черными окнами. Пуст второй дом, и пуст девятый, и двадцать второй, закутанный до самой крыши в зеленую строительную сеть, и двадцать шестой, с покосившимся в многолетнем обмороке фасадом, и двадцать, и тридцать четвертые… Пуст вечно реконструируемый «Замок», и пустеет по ночам дом Турбиных, и «Музей одной улицы», и маленький театр «Колесо», и рестораны, и художественные галереи, и расходятся по домам приютившиеся на узких и крутых тротуарах торговцы. И того, кто на сломе веков хоть раз прошел в полночь по мертвому Андреевскому спуску, охватывало вдруг странное чувство, что улица эта нереальна — и не улица даже, а призрак улицы…

Притормозив у дома с многообещающей табличкой «Центрѣ Старокiевскаго колдовства на Подолѣ», Даша соскочила с железного «пони» и любовно похлопала его по лакированной «попе». Сдернув с плеч красную кожаную куртку, амазонка осталась в малозаметном топике, с трудом вмещавшем весьма заметную грудь, завешенную модной инсталляцией из проволоки, бисера, бус и стразов. Обилие грима на Дашином полудетском лице способно было насмерть испугать любого эстета. Впрочем, эстеты никогда не входили в число ее сексотипов — Даша предпочитала мужчин нестандартных!

Чуб гордо выудила из кармана разноцветную тюбетейку и, увенчав ею добрую сотню белых косичек, самодовольно отметила закономерный фурор, который произвело ее живописное появление среди уличных портретистов и прочих постоянных аборигенов летнего Андреевского. Затем подошла к табличке и с любопытством изучила приклеенный ниже листок бумаги:

ЛЮБОВНЫЕ ПРИВОРОТЫ И ОТВОРОТЫ

СНЯТИЕ СГЛАЗА

СНЯТИЕ ВЕНЦОВ БЕЗБРАЧИЯ

НАВЕДЕНИЕ ПОРЧИ НА ВРАГОВ и пр., и пр., и пр.

Удовлетворенно крякнув, Даша зашла вовнутрь, подошла к регистратуре и, поинтересовавшись ценой «на любовь», не моргнув глазом, заплатила увесистую сумму денег.

— Прямо до конца коридора, потом три раза налево, — пояснила ей флегматичная мисс Регистратура.

Посетительница двинулась в указанном направлении, поражаясь архитектурным странностям старого здания. Трижды свернув, коридор окончился дверью с надписью «Кылына», которую охраняла группа поцарапанных стульев. На одном из них сидел молодой мужчина огненно-рыжего окраса, уткнувшийся в крайне уместную для данного Города, улицы и места книгу «Мастер и Маргарита».

Даша весело хмыкнула: «Во прикол!»

На мужчине были белые льняные брюки и футболка такого же цвета. Его правую руку украшал массивный серебряный перстень с крупным голубым камнем.

— Классная цацка, — одобрительно похвалила Даша Чуб, сразу записав его в категорию «наш человек». — Ты последний к Кылыне?

Мужчина поднял на нее глаза и с нескрываемым интересом оглядел Землепотрясную Дашу с ног до головы.

— Да, я последний посетитель, — со значением произнес он.

— Тогда я за тобой, — радостно сообщила ему Даша.

— Хо-ро-шо, — весомо произнес он по слогам, словно одобряя ее кандидатуру. — Кстати. Ты, вижу, знаешь толк в подобных вещах. Я продаю одну, по случаю. Хочешь взглянуть? Это Уроборос, — мужчина, не торопясь, достал из кармана золотистую цепочку и протянул ей.

— Ух ты! — искренне восхитилась она.

Цепь с тонким узорным плетением понравилась ей сразу и ужасно. Достаточно толстая в середине, она сужалась к одному из концов, другой же ее конец представлял собой головку змеи, рот которой служил застежкой.

— Это она сама себя за хвост кусает, — догадалась Даша. — Золотая! Старинная, вроде… И сколько такая тянет? — На последнем предложении высокоградусный восторг в ее голосе сразу упал ниже нуля — до скрытого отчаяния. Только что Даша отдала регистратурной девице свои предпоследние деньги. Последние, оставшиеся до зарплаты, могли покрыть только расходы на бензин и сигареты. За квартиру Даша не платила по причине полного отсутствия таковой, а о такой приземленной вещи, как еда, вообще не задумывалась никогда.

— Только для тебя, сто гривень, — лихо предложил парень. И тут же был повышен со звания «наш человек» до ранга «возможный кавалер». С мужчиной, который с ходу делает понравившейся девушке такие рождественские скидки, отношения могут сложиться очень и очень продуктивные.

— Да ты что? — для проформы поразилась Даша. — Впрочем, твое дело, — добавила она уже кокетливо. И, бестрепетно отдав ему бензиново-никотиновую сотню, сразу же нацепила приобретение на шею — под кустистую и развесистую инсталляцию. (По глубокому убеждению Даши Землепотрясной, украшений никогда не бывало слишком много!)

Следующие несколько секунд пара довольно обозревала друг друга.

— Слушай, а ты не знаешь случайно, эта Кылына может приворожить голубого? — продолжила разговор дама.

— Кылына способна приворожить любого, — весомо ответил «продуктивный кавалер», продолжая неприкрыто любоваться ею. Однако последнюю это нисколько не смущало.

— Здорово! — воскликнула она. — Может, тогда приколоться, и не только Сани, но и Алекса парикмахерского приворожить? — весело поинтересовалась Землепотрясная у себя самой. — Пусть эта стервоза облезет! Ха! Сейчас позвоню ей, позлю…