Империя. Спартанец - Алексей Живой Страница 8

– Смерть – это ничто, – сообщил он Тарасу, – ты рожден для того, чтобы умереть.

Офицер замолчал на мгновение, а Тарас решил, что вдруг оглох, – такой неестественной показалась ему эта тишина. Обвившая его шею удавка чуть ослабла, пропуская глоток воздуха, а затем с новой силой затянулась.

– Ты можешь умереть в любой день, – командир вбивал слова в его мозг, словно гвозди, – и должен быть готов к этому. Ты не чувствуешь боли. Не боишься крови. Твоя задача – уничтожить врага.

Белая пелена перед глазами Тараса стала сгущаться, а ноги подкосились.

– Но, даже умирая, ты должен уничтожить своего врага, – закончил командир, приблизив свое лицо к нему.

Падая на пол, Тарас уже верил в это.

После нескольких таких тренировок он смог спокойно ходить по краю крыши высотного дома и не писал в штаны, когда изображал живую мишень для метания ножей при звуке вонзавшегося в дерево лезвия в сантиметре от головы. Нет, зомби он не стал, но эмоций в его жизни поубавилось. Точнее, они все сразу разделились на главные и второстепенные.

Свой первый день, когда Тарас явился на базу «Тайфуна», которая располагалась недалеко от Ладожского вокзала, он запомнил хорошо благодаря одному случаю. Еще не добравшись до КПП, он стал свидетелем разборки милиции и бандитов. Точнее, свидетелем того, как братки послали милиционера на три буквы за то, что тот попросил их переставить свои машины на двадцать метров в сторону. Оказалось, бандюганы не обратили внимания на то, что припарковались у самой стены колонии, где вообще была запрещена стоянка любого транспорта. Надо было им что-то срочно перетереть, и на такую ерунду они не обратили внимания. Главное, место было тихое. Мент из охраны колонии, оказавшийся рядом, культурно напомнил им об этом, но.. взаимопонимания не встретил. Резонно рассудив, что с одной дубинкой, даже без пистолета, он много против восьми мордоворотов не наработает, мент, почти догнав проходившего мимо Тараса, следом за ним вошел в КПП «Тайфуна», находившийся по соседству с колонией.

Едва войдя в помещение, сам Тарас остановился. Напротив двери сидел накаченный боец с голым торсом, в камуфляжных штанах и с ножом-лопатой на боку. Парень был просто огромных размеров. Тарасу показалось, будто вся его грудь по ширине не превосходила одной сиськи этого громилы, выражение лица которого не выражало ничего, но внушало уважение. С первого взгляда было ясно, что с таким лучше не спорить.

– Чего надо, пацан? – изрек боец, вперив в него маслянистый взгляд.

Тарас уже собирался ответить, но не успел. Его опередил появившийся на КПП обиженный милиционер.

– Здорово, Мишаня, – поприветствовал он громилу, – слушай, твоя помощь требуется. Там, в запретной зоне какие-то козлы припарковались. Совсем страх потеряли. Надо бы шугануть.

– Это можно, – ухмыльнулся Мишаня и нажал кнопку на пульте. – Але, Колян? Заводи БТР, дело есть.

На Тараса никто не обращал внимания, хотя он и успел ввернуть, что пришел поговорить насчет службы. «Обожди пока», – изрек Мишаня, оставив пост на другого бойца, а сам исчезая в проеме дверей, едва мимо КПП с грохотом проехал бронетранспортер. Заинтригованный Тарас тоже вышел на крыльцо, но успел услышать лишь скрежет сминаемого железа. А когда присмотрелся, то увидел что БТР заехал двумя колесами на капот ближнего «мерса», превратив его в смятую консервную банку.

Опешившие бандиты еще не пришли в себя, а водитель бронемашины уже вылез наружу из люка и стал весело оправдываться.

– Ну извини, братан, – развел он руки в стороны, – не успел затормозить.

– Ты че, охренел, вояка? – наехал на него один из пацанов.

– Это он зря сказал, – поделился соображениями довольный охранник колонии, стоявший рядом с Тарасом на крыльце.

Спустя пять минут два спецназовца уложили мордой в грязь всех восьмерых, одетых в шикарные костюмы, отобрали оружие и попинали немного для острастки, попросив больше не парковать машины в неположенном месте. Как бы невзначай, разворачиваясь, БТР задом слегка помял и второй «мерс».

На следующий день, когда Тарас снова пришел в расположение отряда окончательно решить вопрос, на его глазах с лестницы спустили какого-то невысокого восточного дедушку, пальцы которого были усыпаны золотыми перстнями, а грудь цепями.

– Это кто? – поинтересовался Тарас, удивленный такой бурной жизнью на КПП второй день подряд.

– Здорово, новобранец, – признал его Мишаня, снова отиравшийся недалеко от поста. – Да так, пахан вчерашних братков. Авторитет местный. Приходил нам тут предъявлять, что, мол, мы зря ребят обидели. Не по понятиям живем. Утомил меня быстро.

– Понятно, – кивнул Тарас, обернувшись на дверь, – теперь он вряд ли еще раз придет договариваться. Ну показывай, где тут у вас раздевалка.

Закончив КМБ, Тарас получил ксиву и приступил к основной службе, постепенно втягиваясь в новый режим. Служили здесь сутки через двое, а еще сутки несли боевое дежурство в составе группы быстрого реагирования, которая первой должна была выехать на объект, случись что.

На долю Тараса с самого начала выпало так много событий и приключений, что бывалые ему даже завидовали. Не успел попасть на службу, – уже в зоне бунт. Везуха. Только оформился – новое восстание заключенных. Рутины даже не нюхал. По словам Вадика, осень выдалась на редкость урожайной.

– В прошлом году ни одного бунта не произошло, – рассказывал он Тарасу по дороге от стоянки в раздевалку, припарковав свой «мерс» рядом с видавшей виды «девяткой» новобранца, – только и знали, что службу тащить. Ну пару раз помогли «соседям» накрыть группировки «особо опасных». Да еще с судебными приставами на раздел государственного имущества в область выезжали. В общем, хоть какая-то развлекуха. А тебе, смотрю, прет по жизни. Чуть больше месяца оттянул, а уже второй бунт.

Тарас не стал спорить, но, оглянувшись на «Мерседес» Вадика, слегка усомнился в том, что ему «прет по жизни». Впрочем, он ведь тоже теперь боец элитного подразделения «Тайфун», значит, со временем поднимется. Получали здесь прилично, – даже рядовые ездили на «мерсах». А ксива давала еще много значительных преимуществ по жизни. Так что, возможно, Вадик был прав. И через некоторое время Тарас сможет наскрести деньжат и на новую машину, и, если даст бог и министр юстиции, на новую квартиру.

Сейчас Тарас жил с матерью в небольшой квартирке на Выборгской стороне. Отец их бросил, когда парню было всего года два от роду, и больше не появлялся на горизонте. С тех пор мать растила пацана одна, перебиваясь с хлеба на квас на бюджетную зарплату. Сказок о том, что папа летчик полярной авиации, не рассказывала. А когда пришло время и сын стал задавать вопросы, объяснила просто: «Бросил нас твой отец, сынок. Вдвоем мы теперь. Надо жить».

Мать второй раз замуж так и не вышла, хотя парень вырос и пошел в армию. А Тарас, несмотря на женское воспитание, вырос каким-то жестким. С детства в чудеса не верил. Рано понял, что все ему придется добывать самому. Но это его не пугало. Упорства было не занимать. А в том, что армия и вообще служба – это его призвание, Тарас после десантуры уже не сомневался. Иногда ему казалось, будто он с этой мыслью появился на свет. Ведь никакая работа в офисе его не прельщала и в сравнение со службой не шла, хотя он успел до армии поработать несколько месяцев.