Брошенное королевство - Феликс В. Крес Страница 8

— Сгодятся, — уверенно заявила она. — Именно потому, что они легкие и поворотливые.

— Это еще не все. Ты видела когда-нибудь горы, Тевена?

— Да. Очень давно. Я не ездила верхом, потому что была еще слишком маленькая, но немного помню, как там. Возьми Бучка, господин. Шишка нервная и слишком слабая для рослого всадника. Бучок глуповат и немного упрям, но им легко управлять, а у Шишки одни проказы на уме. Горы — это не для нее, она перепугается, и может случиться несчастье, — решительно закончила она.

Мужчины переглянулись.

— Может, посмотришь других лошадей, ваше благородие? — предложил слуга.

— Нет, возьму этого мерина. Бучок, кажется? — Нейет сомневался, что конек действительно попадет в горы, а в качестве подарка он годился. — Думаю, подойдет.

— Ваше благородие заберет его прямо сейчас?

— Нет, позже. Когда буду уезжать.

— Ты уже сегодня уезжаешь, господин? — спросила Тевена.

— Да, барыш… Тевена.

— Тогда я приду сюда вместе с тобой, чтобы попрощаться с Бучком. Я спрошу маму, нельзя ли тебе взять еще и Шишку. Им будет грустно друг без друга.

— Так может, я лучше возьму другую лошадь?

Она пожала плечами и откинула назад волосы.

Ее благородие Н. Тевена — сорокалетняя некрасивая женщина с фигурой мальчика — откинула назад волосы и пожала плечами. Глядя в окно, она все сильнее кривила губы. Солнце снова угасало, закрытое белой тучкой. Тени деревьев и зданий медленно таяли, пока наконец совсем не исчезли.

— Что ты написал?

Стоявший у конторки мужчина скорчил легкую гримасу, уверенный, что ее благородие этого не видит.

— «Ты должен вернуться, ты мне нужен», — не столько прочитал, сколько сказал он по памяти.

— Сначала, — потребовала она.

Писарь поместил листок туда, где уже лежало несколько других, взял чистый, написал заголовок и стал ждать, готовый побиться об заклад, что дело снова закончится одной или двумя фразами.

— Пиши: «Я получила письмо от его благородия Делена»… Делена следует титуловать его благородием? — спросила она через плечо писаря, так же как и в прошлый раз. — Он украл для себя какое-то родовое имя?

— Не знаю, ваше благородие.

— Я сама напишу это письмо. Оставь приборы и иди.

Писарь подошел к двери, слегка поклонился спине своей госпожи, после чего тихо вышел.

Скромное платье, скроенное чисто по-армектански — с длинным разрезом сбоку, то есть в центральном Дартане попросту неприличное, подходящее разве что для дорогой шлюхи, — подметало оборками пол, следуя ритму шагов и поворотов его раздраженной хозяйки. Ее благородие Тевена расхаживала по тесной комнате, словно зверь, выставленный в клетке на ярмарке. Неожиданно она остановилась и снова уставилась на небо за окном. Она привыкла решать любые дела без чьей-либо помощи, разговаривала сама с собой, мысленно ведя ожесточенные споры. Тевена-интриганка говорила спокойно, глядя в окно и взвешивая доводы. Тевена — искательница приключений металась по комнате. Почти всегда побеждала первая, холодная капризница с опущенными уголками губ. Холодная, ибо капризы Тевены не были обычными причудами. За ними стоял расчет.

Солнце постепенно выходило из-за тучи. Снова появились тени.

Тевена встала у конторки и прочитала заголовок.

Его благородию Неза Ивину

в Семене

Сын мой!

Так можно было продолжать до бесконечности.

Она написала быстро, не раздумывая:

Немедленно возвращайся домой, ты мне нужен. Я на какое-то время уезжаю, вряд ли надолго, но ты должен заняться домом, а в особенности своими сестрами. Тевена не нуждается ни в чьей опеке, но Вейна готова выйти замуж за те несколько дней, пока не будет ни тебя, ни меня. Приезжай как можно скорее, я не могу ждать. Целую.

Неза Тевена, твоя мать

Она отложила письмо и сразу же взяла другой лист. Немного подумав, она написала:

Его благородию Делену

в личных владениях

Дорогой друг!

Я скоро приеду, нам нужно поговорить. Ты хорошо подумал, что делаешь? Рбит — кот, и ему нечего бросать, поскольку у него ничего нет. Высматривай меня каждый день. До свидания.

Н. Тева

Потом собственноручно сложила и запечатала оба письма. За окном солнце играло с тучами в прятки. Хозяйка дома начала очередной свой безмолвный спор. Какое-то время спустя оказалось, что, как обычно, неподвижно стоящей интриганке есть намного больше что сказать. Искательница приключений лишь иногда прохаживалась по комнате.

На конторке оказался еще один чистый лист. На этот раз письмо оказалось длинным. В сравнении с двумя предыдущими — очень, очень длинным…

В окно видно было худую девочку, которая вела к дому собранную со всего имения детвору. Серьезная юная дама объясняла что-то посланцу его благородия Делена.

Ивин приехал так быстро, как только смог, но не настолько, как того хотелось его матери.

Статный двадцатидвухлетний молодой человек был единственным на всем свете, кому ее благородие Тевена доверяла безоговорочно. Подобно младшей из двух сестер, он унаследовал от матери как разнообразные таланты, так и черты лица — лишь узкие губы он получил от отца, вечного бродяги, который сейчас путешествовал неведомо где (а может, его давно не было в живых). Тевена, уже два дня дожидавшаяся сына, не стала его ни в чем упрекать, и как сразу оказалось — вполне справедливо, поскольку ее посланец не застал молодого господина в Семене и потратил немало времени, разыскивая его повсюду. Ивин решал свои дела в столице округа, а потом, следуя старому принципу «от хозяйского глаза скотина жиреет», воспользовался случаем, чтобы заодно посетить две принадлежавшие матери деревни. Получив наконец письмо, он как можно скорее вернулся домой вместе с посланцем, не заглянув даже в город, — так что порицания он наверняка не заслужил.

Ивин поздоровался с сестрами, освежился с дороги и лишь потом предстал — а вернее, сел — перед матерью, которая попросила его составить ей компанию за обедом. Хозяйка дома обычно обедала одна; если она и приглашала кого-то к столу, то чаще всего затем, чтобы — в противоположность дартанским обычаям — обсудить какие-нибудь важные вопросы. За едой молодой господин познакомился с содержанием письма от его благородия Делена (которого он еще в Громбеларде привык называть дядей) и узнал о том, что написала мать ему в ответ. Потом он задумался, отставив тарелку. Тевена ему не мешала.

— Это какое-то безумие, — наконец сказал он. — Хочешь принять в нем участие?

— Не хочу.

— Тетя Арма… — Ивин замолчал и улыбнулся; детская привычка укоренилась в нем сильнее, чем он полагал. — Ее благородие Арма выпорет их от души. Если только сочтет, что это хорошая мысль.