Мой ангел Крысолов - Ольга Родионова Страница 8

— Близко, говоришь?.. — спросил — и отошел.

А Петрушка еще долго заснуть не мог, все ворочался и одеяло в ужасе несусветном на голову натягивал.

Огромный старый камин жарко полыхал, отбрасывая теплые отсветы огня на лица, и в его свете даже ярко-голубые глаза Рады казались темными. Корабельник сидел в кресле — деревянном, обитом вытертой кожей, с резными подлокотниками и высокой спинкой. Остальные расположились кто где у камина, девушки живописной группкой сидели на толстом багрово-алом ковре среди разбросанных подушек с полуистлевшей старинной вышивкой. Подорожник подпирал стену у двери, как будто привычно нес стражу. Из-под двери потягивало ледяным сквозняком — за стенами замка продолжала бушевать буря, и вой ветра в каминной трубе напоминал то заунывный плач, то волчью песню, то чей-то дьявольский хохот. Пахло горящими шишками, сосновой смолой, сыроватым духом ветхих гобеленов, свисающих со стен, тысячелетним камнем и немного тленом из холодных углов. Кудряш ворошил угли бронзовой кочергой, и от огня его светлые волосы казались медными.

Корабельник поднял голову и обвел всех пристальным взглядом. Отродья смотрели на него с надеждой и робостью, как заблудившиеся дети.

— Нета, — глаза Корабельника остановились на лице девушки, — скажи мне: ты что-нибудь слышишь?

Нета вздрогнула и опустила голову. Ей не хотелось говорить, но не сказать было нельзя.

— Да, — произнесла она тихо. — Уже несколько дней. Только я не знаю, что это. Я думала… думала, может, в одном из других замков какой-нибудь телекин, вроде нашего Умника, тоскует, а мне случайно слышно…

— На что это похоже? — Корабельник требовательно впился глазами в ее лицо.

— Я… не знаю, — Нета пожала плечами. — Как будто… — она замялась, но все-таки вымолвила, — как будто отец меня зовет. Далеко. Но слышно.

На несколько секунд в зале повисла оглушительная тишина. Жюли инстинктивно придвинулась ближе к Кудряшу, Рада и Алиса схватились за руки. Подорожник вскинул голову у дверей. Птичий Пастух взъерошил волосы быстрым жестом.

Корабельник мрачно кивнул.

— Да. Я тоже… слышу. У меня это громко. Очень громко. Иногда это трудно вынести. Думаю, Умник и Тритон… они самые сильные из вас, а чем сильнее отродье, тем громче Зов.

Люция подобралась к коленям Учителя и жалобно заглянула ему в глаза.

— Это… это он, да? Крысолов?

— Боюсь, что да. Это он, — Корабельник положил руку на ее золотистую головку. — Во всяком случае, кто бы это ни был… или что бы это ни было, мы должны быть готовы. Возможно, нам придется покинуть замок и уходить на запад. Я чувствую — Зов идет с востока. Пастух! Что тебе сказали чайки? Я знаю, ты говорил с ними полчаса назад.

Птичий Пастух поморщился.

— Ничего неожиданного, Учитель. Горожане никуда не ушли, несмотря на шторм. Разбили лагерь в трех километрах отсюда, на открытом месте — к лесу они подходить боятся. Но их старшины связались с лесниками, те тоже наготове. Замок на той стороне залива… люди разгромили его. Там было мало отродий, всего пятеро. Их забили кольями. Наш утопленник оттуда.

Корабельник медленно кивнул.

— Действительно, ничего неожиданного. Надеюсь, все понимают, что помощи нам ждать неоткуда?

— И не надо! — передернул плечами Кудряш. — Сами пройдем. Волков вперед пустим…

— Балбес, — тихонько сказала Алиса и кинула в него снежинкой. Крохотная ледяная звездочка попала Кудряшу в правый глаз, и он тут же принялся сердито его тереть, сопя от боли.

— Ну, что же ты делаешь! — ахнула Жюли и укоризненно покосилась на Алису. — Не надо тереть, не надо, Кудряш, хуже будет! Дай я подую…

— Вы что, с ума сошли? — голос Корабельника угрожающе взлетел, и отродья мгновенно притихли. — Алиса!..

Алиса виновато моргнула, но тут же скорчила надменную рожицу и отвернулась.

Корабельник раздраженно щелкнул пальцами в сторону Кудряша, и тот опустил руки и неуверенно повел по сторонам стремительно исцелившимся глазом.

— Если я говорю, что дело серьезное, — сказал Корабельник, остывая, — значит, дело серьезное. И вашим фокусам сейчас не время и не место…

— Учитель! — Подорожник насторожился, точно пес, вытянув длинную шею. — У ворот кто-то стоит!

— Не может быть! — Кудряш встрепенулся. — Волки…

— Я сбегаю, посмотрю?.. — Подорожник выжидательно замер у двери.

— Нет, — Корабельник поднялся. — Я сам.

— Мы с тобой, Учитель, — Люция вскочила, остальные, не задумываясь, встали рядом с ней. Корабельник оглядел свою маленькую стаю и махнул рукой.

— Хорошо, идемте вместе. Какая разница…

У ворот действительно кто-то стоял. Этот кто-то не был человеком — такие вещи все чувствовали сразу. Он был, пожалуй, отродьем, но в нем, тем не менее, присутствовала какая-то странность.

Кудряш бегом взлетел по каменным ступеням на стену, оглядел пляж и растерянно обернулся:

— Волки на месте! Как же он прошел?..

— Открывай, — Корабельник кивнул Подорожнику, и сам замер наготове, хотя со стороны могло показаться, что он стоит совершенно расслабленно, ничего не опасаясь. Отродья сгрудились за его спиной.

— Жюли, ты его чуешь? — прошептала Рада на ухо подруге. — Он опасный или нет?..

— Не пойму, — шепнула Жюли в ответ. — Он…

Воротца распахнулись. Пришелец стоял перед ними совершенно невозмутимо и молчал. Он был одет в длинный плащ из рогожи, весь пропитавшийся влагой и полностью скрывающий фигуру. Рогожный куль, вывернутый углом, покрывал его голову так, что лица не было видно — его заслоняла сырая мешковина.

Волки неподвижно лежали под стеной, уткнувшись, как собаки в непогоду, носами друг в друга. Они, казалось, просто не видели пришельца.

А тот неторопливо поднял руку и откинул с головы рогожу. Отродья увидели очень красивое тонкое лицо, длинные, ниже плеч, прямые волосы, мокрые от дождя. Это лицо с закрытыми глазами было абсолютно спокойно.

Корабельник сделал шаг назад.

— Слепой Оракул! — произнес он и слегка склонил голову — что в его случае означало низкий почтительный поклон.

— Приветствую вас, дети, — мягко сказал слепой. — Я пришел рассказать вам, кто такой Крысолов.

* * *

Камин почти прогорел. В зале собрались все, даже Лекарь, рискнувший оставить своих пациентов на попечение Петрушки, даже оклемавшийся Лей, который примостился недалеко от Алисы и украдкой поглядывал на нее. Слепой Оракул, так и не сняв промокшего плаща, неторопливо рассказывал, и отродья слушали, затаив дыхание.

— …самый первый Учитель. Его звали Кровельщик, он был очень силен — и аквалевит, и телекин, и фавн, и птерикс. У него была Старшая, ее имя было Гарда. Тогда шла настоящая война: отродий уничтожали сотнями. Земля воняла жженым мясом. Воронье жирело по площадям. Мертвые дети валялись прямо на улицах, их никто не хоронил. Сколько из них было отродий, а сколько просто подвернувшихся под горячую руку, никто не знал. Все были точно пьяные от злобы и страха. Кровельщик занял самый первый замок — на юге бывшей Франции, они с Гардой поставили завесу и стали собирать малышей. Оба были просто одержимы этой идеей. Они прочесывали окрестные земли частым гребнем, забирались далеко на север, на восток и на запад, где после Провала уцелела хотя бы горстка людей.