Сага о Гуине. Книга 2. Воин в пустыне - Каору Куримото Страница 8

— Как прикажете.

Граф отправил пажа распорядиться насчет комнаты. А генерал начал медленно снимать свой великолепный белый шлем.

Рикард стоял и молча наблюдал за ним. Ему почему-то было интересно узнать, как выглядит генерал.

Наконец тонкие пальцы справились с завязками, и генерал снял шлем. Все, кто находился во дворе, обернулись к нему.

Сперва показалось, что его освещает какой-то внутренний свет, но это было лишь солнце, игравшее на золотистых волосах. Граф Рикард едва не вскрикнул, пораженный открывшимся зрелищем. Перед ним была настоящая красота! Оказалось, что шлем скрывал лицо молодой женщины. Ее черты были настолько безупречными, что она казалась самой богиней войны Ираной.

Подойдя ближе, Рикард ясно увидел, что это скорее юная девушка, чем женщина. Однако она обладала достоинством, заставлявшим невольно повиноваться ей. Золотистые волосы, обрамлявшие лицо, спадали за плечи, а строгая линия рта говорила о непоколебимой воле. Но как очаровательно должны улыбаться эти губы, такие полные и розовые! А ее зеленые глаза, глубокие, как река Кес, были наполнены решительностью и страстью, редкой даже для мужчин. Словом, она была благородной и целеустремленной, элегантной и грациозной.

Да, девушка-генерал казалась воплощением красоты. Она напоминала зарю нового, прекрасного и счастливого дня.

«Нет, — подумал граф. — Она совсем не похожа на бледную и утонченную Эрис. Вот действительно богиня войны!» И Рикард понял, что зрелище заворожило не только его.

В этот момент вернулся паж и сказал:

— Ваши комнаты готовы, госпожа Амнелис.

Она кивнула и зашагала через двор. Теперь уже вся крепость знала о том, что сюда приехала любимая дочь герцога по имени Амнелис, командир белых воинов, руководивших завоеванием Парроса.

Некоторое время на плоту было спокойно. Не появлялись ни большероты, ни прочие ужасы, о которых предупреждал Иставан. К удивлению Ринды, путешествие по реке вновь начало казаться ей приятным. Золотая повозка Руаха медленно двигалась по небу и сейчас уже опускалась за горы. Так легко было забыть о том, что кругом Приграничье и что эта река — зловещий Кес.

С одной стороны бесконечный зеленый лес. И единственным разнообразием за всю дорогу был неожиданно появившийся дымок домашнего очага. Время от времени на глаза попадались живые существа: над вершинами деревьев порхали огненно-красные и угольно-черные птички. Иногда путь плота пересекала быстро двигавшаяся водяная змея.

С другой стороны располагалась пепельно-серая пустыня Носферус, где не было ничего, кроме песка и камней. И все-таки там тоже виднелись какие-то признаки жизни — камни покрывал зеленый лишайник. Этот берег составлял полный контраст с противоположным. Сразу было видно, что пустыню населяют одни лишь злобные твари.

Где-то далеко за песками, словно мираж, поднималась горная гряда.

— Это горы Ашгарн, крыша мира. Они стоят между Приграничьем и Северными Землями, — сказал Иставан, указывая в их сторону. — За ними находится Земля Королевы. Ее владычица живет среди вечных снегов. А еще дальше на север находится Талууан, страна великанов. Потом Ванхейм, страна богов, которой правит герой Бардор, а за ней — Норн, самая северная страна в мире. По крайней мере так говорят.

Все остальные молчали. Приняв это за знак уважения, Иставан продолжал свою лекцию:

— Монгаульский герцог весьма сильно интересуется тем, что находится в этих пустынных землях. Мы провели много ночей, отрабатывая переправу через реку. Конечно, Приграничье — далеко не рай, но все же оно такое зеленое, там можно жить, черт возьми! Но стоит только переплыть эту проклятую реку, и окажешься в безлюдном краю. Дзарн, должно быть, был в дурном настроении, создавая его.

А может быть, он знал, что делает, поместив с одной стороны людей, а с другой — нелюдей. Барды сложили много песен о ядовитых парах и огнедышащих тварях, населяющих Носферус.

И это не самые страшные истории! Говорят, что два народа, живущие в пустыне — великаны лагоны и крохотные семы, которые не слишком похожи на людей, — когда-то были такими же, как мы. Но под влиянием колдовства пустыни изменились их тела и разум, словом, они стали дикарями! Мой дедушка пел эти истории под кифару. И слыша их, все ощущали атмосферу того, что происходило в незапамятные времена. Как будто наползал туман, изменивший обитателей пустыни, сделавший их чудовищами. Именно благодаря ему твари, вроде большерота, песчаной пиявки и летучих велолитов, населили воду, землю и воздух. А еще появились призрачные творения Доала, которые даже не имеют названия!

Иставан неожиданно обернулся к Гуину:

— Послушай, человек-леопард, может быть, ты как раз из них?

— Гуин не призрак! — воскликнул Ремус.

Ринда смерила наемника ледяным взглядом. А сам Гуин лишь покачал головой, давая понять, что не знает ответа.

— Но ты же должен хоть что-нибудь помнить, хоть самую малость! Не пойму, то ли ты безмозглый, как водяная змея, то ли только прикидываешься?

— Иставан, ты бессовестный… идиот! — воскликнула принцесса яростно.

Но наемник только рассмеялся в ответ:

— Когда ты гневаешься, твои глаза становятся из фиолетовых лиловыми, словно две вечерних звезды! Почему бы тебе не посветить ими на воду в поисках большерота? В этом случае мы будем наготове.

— Скотина! — прошипела Ринда, но все-таки окинула взглядом окружавшую их воду. Уже опускались сумерки. Альвон был совсем близко. Дальше путь лежал к Тауриде, северо-восточной части Монгаула.

Путники перекусили вяленым мясом, сушеными фруктами и плодами васьи. За время, прошедшее после сражения с большеротом, солнце уже успело высушить их одежду. Гуин по-прежнему правил с помощью шеста.

— Что-то слишком тихо, — заметил Иставан, жуя васью.

— Вот и хорошо, — огрызнулась принцесса, глядя на него. Было в молодом наемнике нечто такое, что постоянно бесило ее и в то же время ставило в тупик. Почему он всегда ведет себя по-хамски и так странно ухмыляется?

— Я сказал «слишком тихо». Как-то не верится, что здесь чертова река Кес, которая не очень-то годится для летних прогулок под парусом… Сдается мне, что-то должно произойти, и в самом лучшем случае это будет вдвое хуже того большерота.

— Так подсказывает твое чутье, Иставан Колдовской Меч? — спросила Ринда ехидно. С нее было довольно его выпендрежа.

— Послушай-ка, человек-леопард, — продолжал наемник, — ты ведь не собираешься провести эту ночь на воде?

— Нет, конечно, — ответил Гуин, не оборачиваясь. — Здесь плавают по ночам лишь демоны и всякая нежить. Для людей это было бы чистым самоубийством. Нужно пристать к берегу до наступления темноты, развести костерок, совсем небольшой, чтобы его не заметили, и выставить часовых. А утром продолжим путешествие по реке.