Черный замок, или Вопреки устройству Мира - Елена Тыртышникова Страница 8

— Трус ты, — хмыкнул Керлик, кивая на соседний стул. Повинуясь мысленному приказу, к столу выплыли два стеклянных кубка, тоже безделушки не из дешёвых, и нож.

— А вот и нет, — Марго нисколько не смутился. — Я уже говорил, что, как и подобает хорошему стражнику, обладаю ярко выраженным инстинктом самосохранения. Ты побегал по замку, пар выпустил, а иначе меня бы на этот самый пар израсходовал. Кстати, господин, котят Брыськи можно раздарить (или продать?) — самец породистый, киска наша тоже.

— Знаю я. Но что-то мне подсказывает, останутся они у нас — не избавимся.

— Что-то?

— Н-да…

Оба помолчали.

Плети плюща раздвинулись (мужчины сидели в приснопамятной обеденной зале) — из дыры в стене появилась обсуждаемая пантера, гибкая и опасная красавица. Чёрная шерсть, обычно блестящая, словно латы Рыцарей Ночи, сейчас потускнела, казалась седой из-за каменной пыли, которая, несмотря на волшебство, заполонила тайные проходы.

Белобрыська уже ничего не боялась, а возможно, и раньше старалась ради любимой хозяйки. Пантера спокойно, чуть более обычного вихляя задом, подошла к Керлику, потёрлась мордочкой о ногу. Маг, вздохнув, почесал поганку за ухом — пантера довольно заурчала, будто домашняя кошка, лишь в несколько раз громче.

За животным выплыло облачко пара, на глазах трансформирующееся в галеру. Взметнулись длинные вёсла, раскрылся треугольный парус, и корабль принялся за обход (или облёт?) территории. Бесцеремонно и нагло, но безболезненно шлёпнул Керлика по носу рулём, вздыбил шерстинки Белобрыськи, угрём проскочил между близко стоящими, словно опасные рифы, бокалами и бутылью, затем долго прыгал на макушке у Марго. Но, спохватившись, отправился в опасное странствие к посудному шкафу.

Керлик и сам не помнил, как в торжественной обеденной зале появилось подобное недоразумение, но огромный шкаф не убирал. Более того, заполнял посудой: конечно, не обычной, а дорогой и красивой, чаще всего магической. Широких полок для коллекции пока хватало, однако чародей уже задумывался, каким способом лучше увеличить шкаф. То ли изменить пространство, то ли воспользоваться мастерством мебельщиков — первое неустойчиво, второе не бесконечно.

Тем временем галера, педантично облетев огромную мечту рачительной хозяйки, большой каплей шлёпнулась на нос расслабившейся Белобрыськи. Пантера, оглушительно рыкнув, выскочила вон — выговаривать Лите за неподобающее поведение.

Марго насмешливо ухмыльнулся, провожая кошку взглядом. Эфемерная модель галеры, что спорить, вышла красивой и чёткой, но абсолютно не верной в пропорциях — будь она настоящей, даже при помощи чародейства не поплыла бы. Но чего ожидать от девчонки, которая ни одного корабля в глаза не видела, а знания черпала исключительно из книг?

Керлик же, наоборот, светился довольством, радостно и вместе с тем мечтательно улыбался. Магини, в отличие от магов, обзаводиться наследниками не то чтобы не считали нужным — не любили, так как часто на время беременности, а то и навсегда, теряли способность к чародейству. Лита творила магию — это само по себе хорошо. Но ещё из этого следовало, что под сердцем девочки растёт волшебник или волшебница немалой силы. Замечательно!

— За прибавление в семействе? — предложил Марго.

Керлик кивнул. Бокалы мелодично тренькнули, и вино счастья зашумело в голове.

— Почему ты не дома — поздно уже? — поинтересовался чародей, нарезая кубиками голубой сыр. Руки не отмоются до завтра.

— А я на дежурстве, господин, — хмыкнул капитан.

— Ты? — поразился Керлик. — Жена не нравится?

— Нравится. Но хотя, благодаря тебе, у меня молодое тело, оно всё-таки постарше моей жены и иногда хочет просто поспать.

— А жена у тебя ревнивая, помню. За благополучие в семье?

Вновь стекло ударилось о стекло… и Керлика скрутило от жуткой боли — кто-то мощный грубо, резко и неожиданно пробил все охранные заклинания Чёрного замка.

Марго вскочил: в одной руке острый меч, в другой — хрупкий кристалл. Достаточно раздавить, и все стражники перенесутся к господину и госпоже, защищать не на жизнь, а на смерть. Маг, быстро справившись с телом и разумом, приготовил самые страшные заклятья, ибо понимал, что надвигающийся враг обладает магической силой куда большей, нежели сам Керлик.

Но посередине залы из воздуха материализовался уже подзабытый ученик Мехена, как и в первое посещение замка, грязный и… пусть будет ароматный. В руках юнца трепетал язычок пламени — всепоглощающий, волшебный, однако вполне останавливаемый, огонь.

* * *

Романда на правах настоящего героя и по случаю закончившейся войны и, соответственно, не свершившегося иномирного вторжения благосклонно не допустили к обустройству лагеря. Потому юноша отчаянно скучал.

Учитель Мехен и госпожа Руника в волшебном трансе — общаются с объединённым Имперским советом и Кругом Старших Магической гильдии. Предупредительные до заносчивости, любезные до презрения пажи, а теперь-то наверняка полноправные рыцари империи, занимались готовкой и связанными с ней проблемами — хворост, вода, костёр и так далее — в принципе, с ужином можно было распрощаться.

Романд грустно усмехнулся. Его происхождение, сила, миссия, совместный опасный поход наконец, достойны уважения как сами по себе, так и вместе взятые, но… Нет, уважение было, но отчего-то казалось куда приятнее получить от этих двоих кулаком в глаз или ведро помоев на голову.

Супруги-воины, Каллей и Галло, устанавливали палатки, таскали лапник, оборудовали охранный периметр. Победа победой, а осторожность не помешает. Жесть, пантера воинов, постоянно лез любопытной мордой под руку хозяевам, и этой самой рукой по морде же и получал. Полуэльф Эфрель всё-таки отправился на охоту, а гном Брожа дрых. И лишь Романду не отыскалось работы или какого-нибудь полезного занятия. Не мудрствуя лукаво, юный чародей побрёл в кусты, тем более что организм требовал.

День ещё не покинул лесок: свет отчаянно цеплялся за ветви покрасневших остролистых клёнов, путался в лещине, нагло пытался забраться в молоденький ельничек. Из глубины леса, из-за деревьев доносился шорох, не сонный, ночной, а вполне активный и бесспорно звериный. Романд разобрал даже порыкивание и похрюкивание. Может, Эфрель притащит кабанчика, тогда опротивевший суп из сушёного гороха с плесневелыми, уже не размачиваемыми сухарями достанется Жести. Пантера неожиданно полюбил эту гадость.

Слышалось какое-то весеннее посвистывание, мелодичное, почти трель, заглушаемое бесконечным размеренным «ку-ку».

Романд вздохнул и, запрокинув голову, вгляделся в синий просвет между деревьев. Небо. Юноша всегда хотел летать, быть воздушным магом. Но оказался белым. Надо бы радоваться — они, как и чёрные, умеют всё, — но на душе скребли кошки. В непроницаемом мраке… Ха! У белого мага, пусть пока ученика, и мрак — чушь… как Чёрный замок с белоснежными стенами. Юноша закусил губу, вспоминая, произошедшее под кровом тёмного чародея. Вернулось из вынужденного забытья обещание, данное темноокой красавице. А что если?..