Сбежавший король - Дженнифер А. Нельсен Страница 8

– Так себе.

– Иди отдохни, – сказал я. – Мотт вкратце мне все расскажет, об остальном поговорим завтра. – Я подтолкнул его. – Иди, Тобиас.

Он снова поклонился.

– Спасибо, Ваше Величество.

– Я Джерон. Ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы называть как-то иначе.

– Спасибо… Джерон. – Тобиас откланялся.

Мотт хмуро поглядел на меня.

– Тебе не следовало упрекать его в том, что он назвал тебя твоим титулом.

– Если это мой титул, тебе тем более не стоит меня ни в чем упрекать, – резко ответил я.

– Меня предупредили, что ты в ужасном настроении, но я не думал, что настолько.

– Какой день, такое и настроение, – сказал я.

Выражение его лица смягчилось, он сказал:

– Что произошло?

Слуга, все это время стоявший у открытой двери, делал вид, что он не живой человек, а статуя, однако было очевидно, что он ловил каждое наше слово. Я сказал Мотту:

– Давай поговорим где-нибудь, где не так много любопытных ушей.

Мотт вошел со мной в комнату. Для меня уже были приготовлены ночная сорочка и халат. С одной стороны, мне безумно хотелось зарыться в плюшевые одеяла и попытаться проспать до конца этой жуткой ночи. С другой – я не понимал, как вообще смогу когда-нибудь заснуть.

Мотт плотно закрыл двери, после чего оторвал мой окровавленный рукав и спросил:

– Кто это сделал?

– Похоже, у меня даже меньше друзей, чем я думал.

Мотт фыркнул, размотал повязку и осмотрел рану.

– Нужно обработать спиртом.

– Все не так плохо.

– Довольно плохо. К счастью, это не та рука, в которой ты держишь меч.

– Я держу его обеими. – Я родился левшой, но отец настаивал, чтобы я развивал правую руку. В детстве это меня раздражало, но когда я стал старше, способность держать оружие как правой, так и левой оказалась весьма ценной. – Какое это имеет значение?

– Я слышал, что король каждую свободную минуту проводит за упражнениями с мечом во дворе замка. С чего бы это?

– Девушкам это нравится. – Мотт усмехнулся, а я добавил: – Все просто. Я последние четыре года не практиковался.

– Это единственное, что у тебя оказалось простым.

– О-о! – я отдернул руку, когда он прикоснулся к ране. – Что ты делаешь! Прекрати!

– Промываю рану. В следующий раз, когда тебя ранят, постарайся не занести грязь.

– В следующий раз я позову кого-нибудь, кто не будет ковыряться в ране, как в печной трубе.

Мотт раздраженно проговорил:

– Скажи спасибо, что я терплю тебя. Я-то надеялся, что, став королем, ты избавишься от своих дурных манер.

– Интересно. Отец надеялся добиться того же самого, лишив меня титула. – Немного успокоившись, я сказал: – Теперь расскажи о вашем путешествии.

Он пожал плечами.

– После коронации мы вели Родена до самой Авении. Мы считаем, что он вернулся в Картию, хотя полной уверенности в этом у нас нет.

У меня-то она была. Указав кивком на свою руку, я сказал:

– Роден оставил мне это.

– Он был здесь? – Густые брови Мотта соединились в одну линию. – И как ты?

– Я уже сказал, что рана пустяковая.

Он покачал головой.

– Я не об этом. Джерон, ты в порядке?

Почему-то от этого простого вопроса у меня в животе что-то сжалось, а горло перехватило. Я тихо сказал:

– Кажется, целая жизнь прошла с тех пор, как начался этот день. Каждый раз, когда я думаю, что хуже уже некуда, становится еще хуже.

– Ты прошел через Фартенвуд. И через это пройдешь.

Я хмыкнул, потом продолжил:

– При всей своей мерзости Фартенвуд был проверкой на выносливость. Я всегда знал, что смогу победить Коннера, только если продержусь дольше, чем он. – Я посмотрел на Мотта. – Но теперь я не вижу конца тому, что должен сделать. Или не хочу видеть.

Воцарилось молчание. Мотт продолжал обрабатывать мою рану. Начав перевязку, он спросил:

– Почему ты послал нас искать Родена? Почему просто не отпустил его?

– Потому что я думал… Мы ведь были друзьями. Это Креган натравил нас друг на друга. Я в это верил.

– А теперь?

– Похоже, я ошибался. Все то, что нам пришлось пережить, ничего не значило. Сегодня у него в глазах была только ненависть.

Мотт закончил перевязку и сказал:

– Я волнуюсь за тебя.

– Хорошо. Мне не хотелось бы волноваться в одиночку. – Я вздохнул. – Если бы мне пришлось выбирать между неприемлемым и невозможным, что бы ты посоветовал?

– А что сохранит тебе жизнь? – спросил Мотт.

Тут раздался стук в дверь. Я был рад тому, что разговор прервался. Мотту не понравился бы мой ответ. Он подошел к двери, потом повернулся ко мне.

– Лорд Кервин хочет тебя видеть.

Я кивнул, и в комнату вошел лорд Кервин. Мотт извинился и вышел. Мне показалось, что он бросил в мою сторону раздраженный взгляд, но люди часто так на меня смотрят, так что я не обратил на это внимания.

Кервин поклонился:

– Джерон, ваша рука.

– Я знаю.

– Грегор сказал, что на вас напали. Хвала небесам, вы не ранены серьезно.

– Дальше будет хуже. – В этот момент я вовсе не думал, что небесам есть до меня хоть какое-то дело.

Морщины на лице Кервина, казалось, стали глубже. Я подумал о том, сколько их появилось по моей вине. Наверняка немало.

Я сказал:

– Вы созовете завтра утром собрание регентов? Грегор меня не поддержит, так что я сам поговорю с ними.

Кервин нахмурился.

– Это одна из причин, по которой я пришел. Грегор только что собрал регентов. Они заседают прямо сейчас.

– Без короля? – Я пробормотал несколько ругательств, придумав попутно несколько новых. Потом встал и начал расстегивать свой сырой камзол, чтобы переодеться. Я поморщился от боли в руке, и Кервин бросился мне помогать.

– Регентам нужно действовать, – сказал Кервин. – Пока вы на троне, вы – мишень.

– Пока я Джерон, я всегда буду мишенью, – сказал я в ответ. – Помогите мне одеться, Кервин. Мне надо быть на этом собрании.

Вскоре я уже входил в тронный зал. Все восемнадцать регентов были в сборе. Грегор занимал место, на котором когда-то восседал предатель Вельдерграт. Я все еще не выбрал регентов на замену ему и Коннеру и не был готов это сделать в ближайшее время. По крайней мере, пока те, кто хотел занять эти места, не перестанут распускать перья при каждой встрече со мной. О чем бы ни говорили регенты до моего прихода, беседа потухла как пламя, залитое водой. Все склонились в поклонах и реверансах, но я почему-то был уверен, что при этом себе под нос каждый из них бормотал не самые вежливые слова.