Академия Стихий. Танец Огня - Анна Гаврилова Страница 8

— И зачем ты меня тут ждешь? — стараясь казаться равнодушной, спросила я.

— Ну, как тебе объяснить…

Вот зря я на него опять посмотрела. Если бы не посмотрела, то не увидела бы эту похабную улыбочку, которая искривила губы парня.

Понятно. Вчера блондинчик услышал, что я мысленно назвала его обалденным, а сегодня решил воспользоваться ситуацией. Но черта с два. Не выйдет!

Не скрою, Дорс мне понравился, но я не какая-нибудь озабоченная дура, готовая провеситься на шею любому, кто скажет: «Знаешь, а ты тоже ничего». Поэтому без зазрения совести оттолкнула парня, гордо вздернула подбородок и пошла дальше. А за спиной прозвучало насмешливое:

— Ты хоть знаешь, куда идти?

Если бы не голод, я бы послала Дорса лесом. Честно. Но желудок вновь жалобно взвыл, и пришлось остановиться.

— И куда же мне идти? — спросила я, останавливаясь.

— Могу проводить, — предложил парень.

Пришлось обернуться.

Я прекрасно помнила, что попала в другой, по идее волшебный, мир, но иллюзий уже не питала. Поэтому мрачно уточнила:

— А что ты хочешь взамен?

И по реакции блондина поняла, что попала в точку. Дорс так бурно вздохнул, так махнул рукой… Но тут же собрался, улыбнулся и ответил:

— Ничего.

— Да? Ну, если ничего, то я конечно же согласна. — Я ослепительно улыбнулась и присела, пародируя реверанс.

А у самой на душе еще гаже стало — ну что за мир такой? Сволочной…

Столовая располагалась на первом этаже, в огромном светлом зале с колоннами. Но, несмотря на радость от того, что я успела вовремя, было очень-очень стремно входить в помещение, битком наполненное студиозусами.

Я словно очутилась на восточном базаре. Хохот, гомон, разноцветные мантии — все смешалось вокруг. По крайней мере, так казалось вначале, до того как я пригляделась внимательнее. А когда осмотрелась, стало понятно — не все так просто. Народ, по большей части, располагался группами, согласно цвету мантий. То есть по факультетам. А еще я заметила, что там, где сидят парни и девчонки в синем, красных мантий нет. Совсем.

Именно это наблюдение заставило меня поспешно поблагодарить Дорса и помчаться на раздачу к длинному стеклянному прилавку, вдоль которого тянулся стальной парапет.

Здесь все было устроено так же, как у нас, на Земле. Я взяла поднос, салфетки, столовые приборы и встала в очередь. Очередь была недлинной, и это радовало, ибо желудок, взбудораженный витающими в воздухе запахами пищи, совсем с ума сошел. Но внимание ко мне привлек вовсе не орущий желудок.

— Вот она! — громко сказал кто-то.

Я сразу поняла, что речь обо мне, и сразу же определила говорившего. Это была одна из тех девиц, к которым меня собирались подселить. Она сидела за столиком, расположенным очень близко к прилавку, в компании ребят в алых балахонах, и указывала на меня пальцем.

Скривившись, я сделала вид, что не замечаю, но это не помогло. Не прошло и минуты, как в зале стало очень тихо, а на меня уставились абсолютно все без исключения. Даже женщины в белых фартуках, которые стояли на раздаче, и те вытаращились.

Это вообще-то жуткое чувство, когда все вот так пялятся. Невыносимое! Если бы не вчерашние издевательства и голод, я бы не выдержала и убежала. Но общение с фон Глуном, история с багажом и грязный чердак, где мне предстояло прожить ближайшие несколько месяцев, закалили.

Гордо вздернув подбородок, я окинула сидевших за ближайшими столиками адептов презрительным взглядом и отвернулась к стеклу, за которым скрывались такие манящие, такие свежие салаты.

— Что будете есть? — отвлек меня от созерцания голос одной из женщин.

Я указала на салат из капусты и беспрепятственно прошла дальше. Просто те, кто стоял передо мной, отшатнулись, освободив дорогу.

Любопытно, кстати, а почему Дорс от меня не шарахался? Он же вообще хотел, как бы это сказать… ну, в общем, не отшатнуться, а совершенно противоположного. Короче, того, чего теперь точно не дождется.

И все-таки, если бы не вчерашние издевательства, я бы точно застеснялась и отступила. Но теперь терять было нечего, поэтому я воспользовалась брезгливостью студиозусов: смело прошла вдоль прилавка, набрала полный поднос еды и огляделась в поисках места.

Свободных столиков не было, что неудивительно: в нашей столовке такие чудеса тоже не встречались. И я опять решила не стесняться. Выбрала первый, где обнаружила свободное местечко, подошла, поставила поднос и с лучезарной улыбкой уточнила у сидящих:

— Вы не против?

Студенты в красных балахонах (да, я решила присоединиться к тем, кто к моему факультету относится) дружно вздрогнули. Кажется, кто-то попытался сказать «нет», но я на это «нет» забила.

Да пошли они все лесом! Мало того, что мне пришлось спать на матрасе и в пыли, так еще и голодать? Фига с два! Не дождетесь!

Я решительно плюхнулась на стул, взяла вилку и предалась чревоугодию. Косые взгляды и брезгливые мины ничуть не смущали, даже подбадривали. А мой желудок радовался завтраку, ибо это было лучшее, что случилось со мной за последние сутки.

Лекционную аудиторию я нашла быстро и без проблем. Причем совершенно банальным образом: всего-навсего проследила за девицей, которая недавно указывала на меня пальцем. Логично предположив, что меня хотели подселить к сокурсницам, я дождалась, когда она закончит завтракать, и просто направилась вслед за ее компанией.

А в результате пришла на лекцию первого курса, которую вел не кто иной, как профессор Эмиль фон Глун.

Брюнет встретил меня снисходительной улыбкой.

— А, это вы. Надо же, неужели не заблудились?

Его слова убедили, что пришла я по адресу. Однако отвечать аристократу-профессору не стала. Лишь пожала плечами, мол, что поделать. Потом осмотрелась и, решив, что терять все равно нечего, села в первом ряду.

Учите меня. Я уже на все согласна! А для тех, кому не нравится, что я села на «их» ряд, повторю: идите лесом. Или в сад. Или вообще на хутор — кому что ближе.

С этими мыслями я открыла тетрадь, вытащила из кармана балахона-мантии пожертвованную Глорией шариковую ручку и приготовилась слушать Глуна. А брюнет, неоднозначно хмыкнув, практически сразу приступил к лекции.

— Итак, на прошлом занятии мы остановились на том, что суть магии Огня в способности раскрыть душу, — бодро сообщил он. — Со своей душой вы, уважаемые студенты, работаете сами, а в остальном следим за мной и пишем формулу.

Фон Глун плавно подошел к доске и принялся выводить… ну, скорее всего ребус, не иначе. Точка-точка-запятая, какая-то гадость в виде эллипса, какие-то стрелочки-черточки и прочая муть.

Я, конечно, изображенную на доске штуку перерисовала — студенческая привычка. Но ничего не поняла. Вот вообще. А потом огляделась, увидела сосредоточенные, хмурые лица сокурсников и пришла к самому гадкому выводу: они, в отличие от меня, что-то соображают!