Вещие сестрички - Терри Пратчетт Страница 8

— С чего ты взяла? Я только устроила так… чтобы все шло своим чередом. — Матушка Ветровоск сдвинула брови. — Сам начал землю рыть. А когда нет уважения, жизни тоже нет.

— Рэкс-пэкс-фэкс — слыхала, Маграт?

— Тот человек передал его нам, понадеявшись на нашу помощь! — вскричала Маграт. — Он думал, что сообща мы сумеем выходить малыша! Да ведь это же яснее ясного! Разве ж это не судьба?!

— Вот именно, яснее ясного! — кивнула матушка. — Тут ты сто раз права. Только жизнь так устроена, что ясность твоя — еще далеко не вся правда.

Она взвесила корону на руке. Тяжеленная, но вес ее состоял не только из фунтов и унций.

— Согласна, — не стала спорить Маграт. — Однако не стоит забывать…

— Не стоит забывать, — перебила ее матушка, — что скоро сюда нагрянут люди. Будут прочесывать местность. Причем люди подберутся серьезные, и прочесывать местность они будут умеючи. Знаешь, как это называется? «Снесение строений в общественных нуждах», иначе «Выжженная земля». И во-вторых…

— Как наш малыш? Ути-пути… — прогнусавила нянюшка.

— …а во-вторых, Гита, мы будем тебе очень признательны, если ты перестанешь кулдыкать, как индюшка, — огрызнулась матушка.

«Опять я сорвалась», — сокрушенно подумала она. Нервы, как уже давно заметила матушка, пошаливали у нее всякий раз, когда ее покидала привычная уверенность в себе. Ведьмы сейчас сидели в хижине Маграт, а здешнее убранство действовало на матушку угнетающе, поскольку отражало веру хозяйки в мудрость Природы, прекрасных эльфов, кругооборот времен года, целительное воздействие цветовой гаммы и еще в целую уйму разных глупостей, которые бывалая ведьма обычно презирает.

— А ты перестань трепаться. Скажи лучше, что с малышом делать, — в свою очередь огрызнулась нянюшка Ягг. — У меня своих — пятнадцать таких.

— Ты не торопись, нужно тщательно все обдумать, — ответила матушка.

Ведьмы умолкли и некоторое время глядели на матушку выжидающе.

— Ну? — не выдержала Маграт. Матушкины пальцы выбивали дробь по ободку короны. Вид у ведьмы был довольно суровый.

— Значит, так. Малышу здесь не место, — произнесла она, жестом показывая, что намерена закончить мысль. — Нет, нет, Гита, я знаю, у тебя хижина просто загляденье — чистая, ухоженная, но как убежище она не подходит. Малыша нужно отправить из этих краев туда, где про него никто слыхом не слыхивал. И надо решить, как поступить с этой штукой, — закончила матушка, перебрасывая корону из одной руки в другую.

— Да ведь это так просто! — вскричала Маграт. — Послушайте, давайте спрячем ее под каким-нибудь валуном… Ну или еще где-то рядом. Что такое корона? Ребенка спрятать гораздо труднее.

— Глупости, — перебила матушка. — Сама подумай, сколько в стране детишек, и все на одно лицо. А вот корон — раз-два и обчелся. И потом, я точно знаю, они умеют делать так, чтобы их отыскали. Как бы приманивают к себе человеческую душу. Сунешь ее под какой-нибудь камень, и через недельку-другую, помяни мое слово, этот камень кому-то очень захочется перевернуть.

— Все так и есть! — горячо поддержала ее нянюшка Ягг. — Сколько раз бывало: уронишь какое-нибудь волшебное кольцо в море, а в дом воротишься, решишь ломтик палтуса себе поджарить, глядь, а вот и оно, целехонькое!

С минуту ведьмы обдумывали услышанное.

— Ни разу не было, — вдруг жестко высказалась матушка Ветровоск. — Да и с тобой отродясь такого не бывало… Но не в этом дело. Рано или поздно ему захочется вернуть корону. Если у него и вправду есть права на нее. А ты, Гита, хочешь обижайся, хочешь нет, иногда такое отмочишь, что…

— Давайте я приготовлю всем чай, — вставая с места, прожурчала Маграт и упорхнула в буфетную.

Оставшись вдвоем по обе стороны от стола, две старые подруги некоторое время сохраняли подчеркнуто учтивое молчание. Первой заговорила нянюшка Ягг:

— Смотри, как миленько она здесь все устроила! Цветочки… А это что такое со стен свисает?

— Пихтограммы, — брезгливо процедила матушка. — Насколько я вижу.

— Скажите пожалуйста… — вежливо протянула нянюшка Ягг. — Гляди-ка, всякие одеяния, волшебные палочки…

— В ногу со временем шагает, — фыркнула матушка. — Когда я была молодой, нам раздавали по головке воска да по паре булавок, и то еще спасибо не забудь сказать. Никто ничего на блюдечке не приносил, сами свою ворожбу в жизнь запускали, сами потом и осваивали.

— Чего там, свои три пуда соли каждый должен съесть, — ответила не менее умудренная опытом нянюшка и пару раз легонько качнула дитя, прерывая его попытку расплакаться.

Матушка снова фыркнула. Трижды за свою жизнь побывав замужем, нянюшка Ягг стояла нынче во главе обширного клана отпрысков и внуков, рассеянных по всему королевству. Правда, заводить семьи и рожать детей ведьмам не воспрещалось. Здесь матушка была вынуждена уступить, хотя сама считала иначе. Матушка в третий раз не удержалась от пренебрежительного фырканья. И тут же пожалела об этом.

— А это что за запах? — недоуменно спросила она.

— Так-так, — сказала нянюшка Ягг, осторожно перекладывая ребенка на другую руку. — Пойду спрошу Маграт, у нее должны найтись чистые тряпки.

Оставшись одна, матушка почувствовала себя чуть неловко, как всякий гость, что остался один посреди хозяйской комнаты. Она даже погасила в себе мимолетный порыв подняться и рассмотреть корешки книжек в серванте, провести пальцем по каминной полке в поисках возможной пыли. Вместо этого она принялась с озабоченным видом вертеть в руках корону. Корона и в самом деле была куда увесистее, чем выглядела.

Поймав свое отражение в зеркале, поставленном на каминную полку, матушка еще раз пригляделась к короне. Она искушала. Почти умоляла матушку хотя бы разок примерить ее, хотя бы прикинуть размер. А и правда, великое ли дело? Убедившись, что по-прежнему в комнате одна, матушка быстрым движением смахнула шляпу и водрузила на ее место корону.

Размер был идеальным. Матушка чуть приосанилась и жестом, исполненным царственной лени, ткнула пальцем в сторону очага.

— Сию же минуту, бездельницы, — промурлыкала она. Затем, переведя взгляд на старинные стоячие часы, отчеканила каждый слог: — Повелеваю, негодяю — голову с плеч долой! — И хмуро ухмыльнулась.

Но тут же обомлела, ибо ее слуха достигли чьи-то истошные вопли, стук конских подков, мерзостный свист стрел и гнусное чмоканье наконечника пики, что встретилась с человеческой плотью. Своды ее черепа сомкнулись над театром войны. С неистощимой силой клинки раскалывали щиты, ломали лезвия, крошили скелеты. За считанные секунды в мозгу ее пронеслись века. Она видела себя лежащей среди мертвецов, бессильно повисала на суку дерева, но всякий раз преданные руки подхватывали ее, прижимали к себе, подсовывали бархатную подушечку…

Матушка осторожно приподняла корону над темечком, что стоило ей немало усилий, поскольку корона того совсем не желала, и положила ее на стол.