Агерский лекарь - Наталья Караванова Страница 8

– И в чем же мораль этой истории?

– Это не конец. Князь посвятил храм Заточенным богам. Он решил, что хватит скрывать свою преданность! Что теперь каждый житель страны может прийти сюда, чтобы им поклониться. Он пригласил жрецов. Он распорядился проводить древние обряды так, как их проводят в тайных общинах и теперь… Вы ведь догадались, о чем речь?

– Человеческие жертвы?

– Так и есть. Только праздник длился недолго. В одну из ночей случился страшный шторм. В храме в тот день шел обряд, но никто не стал его прерывать из-за какой-то там непогоды. Доподлинно неизвестно, что именно произошло в ту роковую ночь, но утром в храме обнаружили изувеченные тела почти всех жрецов. Очевидцы говорили, что их словно порубили мечами. Пол был красным от крови. Ни моего предка, ни старшего жреца тогда так и не нашли. А храм… Мой дед, сын князя Сорина, распорядился его закрыть. Он был мудрее своего отца. Мораль этой истории в том, что не нужно выставлять напоказ свои истинные цели. Это не принесло счастья ни тем, кто строил храм, ни тем, кто его потом… отнял. Вот мы и пришли.

В огромном светлом зале в пересечении лучей света стоял круглый камень-жертвенник. Возле него, в черных с легким бежевым узором одеждах, ждал высокий жрец. В руках его были лишь четки из черного камня.

Белала вдохнула глубже и сделала шаг вперед. Она успокоилась. У этого огромного прекрасного храма с их домашним святилищем имелась одна общая, но очень важная черта. В нем тоже не чувствовалось присутствия богов – храм был пуст.

Белала точно знала, что бывает иначе. В детстве ей пришлось посетить одну из молелен, посвященных Всеблагому Спасителю. В том храме Присутствие ощущалось в полной мере. Нельзя сказать, что бог-спаситель ей понравился. В молельне было неуютно и многолюдно. Но само понимание, каким должен быть храм богов, она вынесла именно оттуда. В огромном Сибушском храме, кроме маленькой магии людей, ничего не ощущалось…

Обряд был ей знаком по рассказам Тольбе. Белала даже знала, в какой последовательности какие слова будет произносить жрец. Нечего бояться. И зря князь рассказывал ей свои истории. Наверное, хотел настроить на мистический, торжественный лад. А вышло иначе.

Жрец закончил обращение, потребовал, чтобы Белала протянула руку. Ритуальный обсидиановый нож чиркнул по ладони, оставив неглубокий след. Губы Белалы зашевелились, вторя заклинанию…

Жрец вынудил ее коснуться жертвенника так, чтобы на поверхности камня остался след ее крови. Затем кончиком своего пальца, испачканного в ее крови, чуть выше запястья левой руки начертал грубые линии великой Звезды. Восемь стрел, восемь сторон света… нечеткий след крови быстро исчез. Руку обожгло чужой магией. Бела вытерпела. Ей было интересно, что дальше. Даже в этом заклинании не ощущалось следа магии Заточенных богов. Только то, что вложил сам жрец…

Там, где руки касался палец жреца, тонкими линиями выступил четкий рисунок Звезды. Вот и все. Действительно, простой обряд. Непонятно только, почему Тольбе сам не провел его?..

Жрец отпустил руку Белалы, поклонился и молча покинул зал.

Бела оглянулась на своих спутников – здесь ли? Ждут ее?

Ждали.

Отец было протянул ей руку, но князь остановил его:

– Граф, мне нужно сказать несколько слов вашей дочери с глазу на глаз. Оставьте нас ненадолго!

Белферан с поклоном отошел на расстояние, которое наверняка не позволило бы ему подслушать разговор.

– Белала… есть одно дело, которое я могу поручить только магу, и только тому, кто прошел посвящение. Вы едете в Паннонию. У вас найдется достаточно времени в пути, чтобы поближе познакомиться с этой страной. Все бумаги есть у вашего отца. Сам он будет занят налаживанием дружеских отношений с паннонским князем… Это не просто, уверяю вас. Князь Берток умен, подозрителен и не доверяет нам, хотя, боги видят, его недоверие не подкреплено ничем, кроме гнусных сплетен, домыслов и догадок. У вас же будет другая цель. Слышали ли вы когда-нибудь о Князе Мертвецов?

Белала нахмурилась. Когда-то она что-то такое слышала. Но, кажется, это была всего лишь сказка тех времен, когда ей еще рассказывали сказки на ночь.

– Кроме самого словосочетания, ничего не помню.

– Ну что ж… я расскажу. Лет тридцать назад правил Паннонией князь Эрно. Эрно Шорош. Говорят, он был сильным магом и очень недобрым человеком. Однажды он наградил собственный народ таким проклятием, что кое-где его последствия встречаются и сейчас. Никто не знает, что с ним случилось дальше, но, вероятно, он погиб, иначе хоть что-то да стало бы известно. Так вот. Мне нужно, чтобы вы собрали всю информацию об этом человеке. Все слухи, сплетни, легенды… все, что сможете найти. Можете считать это моим личным для вас поручением. Ах да. Если сумеете добраться до каких-нибудь его записей… мало ли, может, что-то сохранилось. Так вот, было бы неплохо заполучить сами эти бумаги или их магические копии. Однако рисковать не нужно. Если вы что-то узнаете, но добраться до бумаг окажется трудно, лучше сообщите мне письмом. Я найду человека, который выполнит всю сложную работу за вас. Будьте осторожны, Белала. Княжеский двор Паннонии Заточенных не чтит. Однако есть люди, которые вам, безусловно, помогут. Отец вас с ними обязательно познакомит. Надеюсь, все понятно?

– Да!

Белала в душе радовалась. Кажется, вопрос ее карьеры на магическом поприще почти решен! Главное – справиться с поставленной задачей. Ну и, конечно, дальнее путешествие, новые места, новые знакомые – это куда лучше, чем жизнь при блистательном и шумном, но все-таки однообразном сибушском княжеском дворе.

– В таком случае идемте! Ваш отец волнуется.

Белферан не волновался. Он очень внимательно изучал основание каменной тумбы, на которой застыл один из ослепленных соколов.

Сквозь открытое окно в палату залетали разные звуки. Едва различимые голоса прачек, развешивающих постиранное белье, скрежет точильного круга. Лай собак с соседней улицы. Еще в палату тугим потоком вливались солнечные лучи, и в них плясали пылинки. Имре с удовольствием бы вообще никогда не закрывал окна и не завешивал шторы, но открытые окна грозили сквозняками, а сквозняки – обострением болезней у некоторых пациентов госпиталя.

Мастер распорядился открывать окна по расписанию, так что Имре ловил свой законный момент отдыха и одновременно любовался пылинками, танцующими в лучах света.

В этой палате, правда, простуда вряд ли кому могла грозить. Она принадлежит хоспису, а значит, у тех, кто здесь находится, и так не было шансов выжить. Все они пациенты мастера Ферга, знаменитого основателя Агерской Лиги лекарей и целителей. В родном доме они уже отдали бы души своим богам.

Сам Имре числился учеником мастера ди Годера, и его мастер был одним из лучших хирургов города. Но, к сожалению, он терпеть не мог, когда его ученики бездельничают, так что бо́льшую часть своего времени Имре работал санитаром у Ферга и других лекарей, чьи пациенты находились в госпитале постоянно.