Путь князя. Быть Воином - Роман Злотников Страница 8

— И… на какой же факультет ты собираешься поступать?

Но Лигда недаром была дочерью своей матери. Она тоже заранее спланировала всю операцию и нанесла внезапный, продуманный и потому просто сокрушительный удар.

— Я не собираюсь возвращаться в это захолустье. Я буду поступать в Национальный университет в Карове Божнеке…

Это была… ядерная боеголовка. Лигда заметила огонек восторга в глазах сестры, и даже на одутловатом лице отца выразилось нечто вроде одобрения. А мать на несколько секунд оказалась вообще выбитой из колеи и лишь оторопело разевала рот, не в силах издать ни единого звука. Конечно, она ни на секунду не поверила дочери. Не с такими знаниями пытаться пробиться в одно из престижнейших учебных заведений планеты. Но затем шестеренки ее мозгов, раз и навсегда заточенных под одну-единственную задачу, со скрежетом провернулись, и перед ней открылась перспектива минимизации потерь от той ситуации, в которую она попала с этим чертовым биологическим факультетом. Мать быстренько прикинула все выгоды и потери и пришла к выводу, что лицемерие дочери сейчас ей только на руку. Ибо дает возможность не только хоть как-то восстановить утраченное реноме, но и нанести мощный фланговый удар той части ее круга, которая будет наиболее злорадно смаковать ее падение… Поэтому, спустя минуту, на лице матери появилась слащавая улыбка, и она приторно-взволнованно заворковала о том, как будет беспокоиться о своей «бедной девочке», которая уедет так далеко от дома, где никто не сможет оказывать ей обычную помощь и поддержку. И где это мы их видели до сих пор?

Столица рухнула на Лигду как водопад. Девушка честно зарегистрировалась как абитуриентка, но, с треском провалив первый же экзамен, со спокойной совестью выкинула Национальный университет из головы. Он свою задачу выполнил — доставил ее в Каров Божнек и… дал возможность, скромненько взмахивая ресницами, отвечать на вопрос, как она сюда попала, фразой:

— Приехала поступать в Национальный университет…

Спустя неделю Лигда устроилась подавальщицей в закусочной «Тексти Наггетс», расположенной на углу проспекта Карела Гронжика и Пятой авеню. То есть в одном из самых фешенебельных районов столицы.

Новое место работы, с одной стороны, почти ничем не напоминало ставшую почти родной закусочную, в которой она тусовалась с подружками у себя дома. Здешняя закусочная была гораздо больше, стильней и фешенебельней, чем у них в городке. А с другой — повторяла ее с пугающей точностью. Ибо подавляющее большинство посетителей составляли точно такие же девочки с пустыми глазами и тупым выражением неимоверной скуки на постоянно жующей физиономии, какими были и они. И что с того, что эти были лучше одеты, а их пирсинг отличался большей изощренностью? Суть от этого не менялась…

Следующие несколько месяцев Лигда успешно продвигалась вверх среди местных шлюх. Сначала подсадила на крючок своей, развитой на биофаке секс-изощренности старшего смены, затем директора закусочной, а уж потом попала в постель к мальчику, прикатившему за парой наггетс-бургеров на роскошном «Ирдис-орше». Она просто вывернулась наизнанку, невинно хлопая наращенными ресницами и шаловливо подбрасывая попкой подол короткой форменной юбочки (которую укоротила еще на пару сантиметров). Выруливая на взлетную глиссаду, парень, свесившись по пояс из окна, жадно разыскивал ее глазами. А когда Лигда, выждав нужное время за дверью, наконец выскочила из душной кухни, обрадованно заорал:

— Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?

— Сегодня, — кокетливо взмахнула она ресницами, — ничего. А что?

— Я хочу пригласить вас на одну классную вечеринку! В «Бигель-холле»!

От этого названия ее сердце едва не выпрыгнуло из груди. «Биггель-холл»… Там веселятся только самые сливки общества. Но, боже… у нее же нет ничего для «Биггель-холла»! Все, что она может надеть, подходит разве что для «Шанежки», ну максимум для «Оперенного змея» (рейтинг модных ресторанов и клубов она выучила первым делом)…

По-видимому, эти мысли явственно отразились на ее смазливом личике, потому что парень усмехнулся и несколько покровительственно произнес:

— Не беспокойтесь. Это будет демократичная вечеринка. Ирви Холчек отмечает свое возвращение из габа.

На вечеринке она оторвалась по полной. Это было то, ради чего она и приехала в столицу. Вот это… жизнь! Настоящая!! А не то жалкое прозябание, на которое она была бы обречена в своем захолустье…

И понеслось. От своего первого бой-френда она ушла уже через полтора месяца. Баг оказался ужасным занудой. Да и в постели он был не слишком рьяным. А еще он оказался изрядным трусом. Во всяком случае, своего богатенького папашку боялся как огня. И когда тот появлялся на экране домашнего голо, все время выгонял Лигду в ванную комнату. Да и, как ей шепнули новые знакомые, он был известен в среде тех, кто относился к сливкам общества как «любитель дешевых шлюх». Вот и на нее он потратил всего лишь тысяч пять кредитов… ну, конечно, не считая того, что она спала в его квартире, тогда показавшейся ей неимоверно шикарной, и питалась за его счет. Так что продолжение отношений не слишком хорошо влияло на ее реноме. И потому, едва подвернулась возможность, она сделала Багу ручкой, переехав к тому самому Ирви Холчеку который положил на нее глаз еще во время своей вечеринки.

Ирви оказался птицей другого полета. В первую же неделю он накупил ей тряпок на двадцать тысяч кредитов, а на так кстати подоспевший день рождения подарил изящный и стильный двухместный аэрол. И Лигда решила, что надо лечь плашмя, но попытаться стать его постоянной подругой. И принялась деятельно воплощать в жизнь свое решение…

А еще Ирви ввел ее в компанию, где тусовались такие знаменитости, как Эрминен Травка, знаменитый актер и не менее знаменитый плейбой, скандалы из жизни которого не сходили с первых полос глянцевых журналов, а также Красавчик Глуб — известный спортсмен и предмет грез всей женской половины планеты. Раньше Лигда видела их только на украденных у матери распечатках, а сегодня Травка (вот оно, счастье!) шаловливо хлопнул ее по заднице и, слащаво осклаблясь, сказал:

— А ничего мордашка… ты тут с кем?

У Лигды появились и новые подруги. Сесиль представлялась всем как модель и актриса. Как потом нашептали Лигде (которая к тому моменту уже взяла себе благозвучный псевдоним Эсмерина Лиэль) их общие знакомые, она действительно когда-то снималась. Но в фильмах категории «Z-Z», причем «в массовке». Лигда (вернее Эсмерина) сразу даже и не поняла, почему при этих словах ее новые подруги презрительно кривят губы. Но потом выяснилось, что термином «массовка» в подобных фильмах обозначают эпизоды, когда с десяток мужиков, сменяя друг друга, имеют даму во все имеющиеся на ее теле отверстия. А Миерсмиэль «позиционировала себя» (это новое выражение Эсмерине чрезвычайно понравилось) как финансовый консультант. Как выяснилось, под этим имелось в виду, что она консультировала своего очередного бой-френда на предмет того, что и как он будет ей покупать…

Жизнь Эсмерины превратилась в один сплошной праздник. Вечеринки сменялись чопорными пати, которые непременно заканчивались безудержными оргиями. А в редкие промежутки между оными она сидела с новыми подругами на балконе фешенебельного «Империал адмирал» и, прихлебывая жутко дорогой тонне-буэль, обсуждала новые коллекции одежды и аксессуаров от Грайрга Иммээля или драгоценностей от дома «Шоннэ»…