Гвардия - Сергей Мусаниф Страница 8

— Просто. — Он протянул мне визитку.

Многослойной стереографией тут и не пахло, обычный кусок пластика с кодом планеты и номером комма. Нет даже вымышленного имени владельца. Подставной узел связи, вычисление которого нам ничего не даст.

Но мы привыкли проверять все варианты, и я убрал карточку в карман.

— Люблю, когда все просто, — сказал я. — Осталось только обсудить вопрос, который интересует меня куда больше остальных.

— Цена, — констатировал он.

— Именно. Я всегда заранее извещаю своих клиентов о сумме и способе оплаты.

— Это благоразумно.

— И помогает избежать недоразумений, вызванных взаимным недопониманием, — сказал я. — Недоразумениями занимается мой молчаливый товарищ, и нельзя сказать, что у нашей конторы много недовольных клиентов.

— Совсем нет, — сказал Шо.

Суровая и лаконичная фраза, достойная бывшего мафиозного боевика, а ныне телохранителя класса А Шо, всегда вступает к месту.

Террористы промолчали. Угроза насилия была для них так же привычна, как чашка утреннего кофе. Их этим не прошибешь. Но промолчать было нельзя. Если бы мы обошли вниманием этот вопрос, то вызвали бы преждевременные подозрения. Правило номер один: чем мельче дилер, тем громче должны звучать его угрозы.

— Теперь о цене, — сказал я. — Обычно я беру цену автора, а я всегда работаю только с авторами, потому что только так можно обеспечить хоть какие-то гарантии, и добавляю к ней сорок процентов. Это стоимость работы, доставки и риска.

— То есть назвать точную цену ты сейчас не можешь?

— И не смогу, пока не получу товар. Пойми меня правильно, цена продукта зависит от целого ряда причин, большая часть которых к самой программе и ее качеству никакого отношения не имеют. Авторы тоже люди, у всех бывают разные обстоятельства. Кто-то много пьет, кто-то пристрастился к наркотикам или имеет долги перед местными букмекерами, кому-то надо содержать семью из восемнадцати человек, а кто-то гребет деньги лопатой на фондовой бирже, а написанием программ занимается в свободное время в качестве хобби. Разные потребности — разные цены.

— Но я хотел бы знать хотя бы диапазон твоих расценок, — сказал террорист, и это прозвучало бы вполне уместно, если бы он действительно собирался заплатить. Обычной же платой в подобных сделках была пуля в лоб. Она чертовски экономила средства, в то же время устраняя свидетелей. — Я ведь с собой много наличности не ношу.

— А я не доверяю кредитным карточкам, — сказал я. — Это у меня профессиональное.

— Надо думать, — сказал он.

— Диапазон цен я назвать могу, — сказал я. — От тридцати до сорока тысяч кредитками корпорации Тайрелла. Разумеется, до того, как ты пустишь в ход свою игрушку. Кто знает, что твоя операция сотворит с курсом акций. Или та же сумма в долларах Авалона по текущему курсу.

— Сто тридцать — сто пятьдесят тысяч, — подсчитал он. — Твои программы дорого стоят.

— Зато они хорошо работают.

— Хочется верить, за такую-то цену… Ладно, считай, что мы договорились. И можешь прибавить к своим сорока ещё двадцать процентов, если управишься быстрее.

Легко обещать проценты с суммы, которую не собираешься платить. Если бы на моем месте был профессиональный толкач софта, то после такой беседы он бы прочно залег на дно, а карточку с номером телефона растолок в мясорубке и съел. Для надежности.

— Постараюсь, — сказал я. — Но обещать не буду.

— Не обещай, — кивнул он. — Просто сделай.

— Не буду обещать, — сказал я. — Кстати, есть еще один небольшой нюанс, подлежащий немедленному обсуждению.

— Какой? — снова насторожился террорист. — Мы вроде уже все обговорили…

Шо сделал шаг назад, увеличивая сектор обстрела, и оружие появилось в его руке как по мановению волшебной палочки. Мне такого никогда не повторить, поэтому я и завидую Шо черной завистью.

— Гвардия, — сказал я. — Вы оба арестованы, придурки.

Можно было, конечно, начать стрельбу молча. Но не положено по инструкции. Прежде чем пристрелить человека, гласит инструкция, надо предоставить ему шанс сдаться добровольно.

Только почему-то никто добровольно не сдается.

Встревоженный моей репликой телохранитель попытался схватиться за пистолет. Но он слегка замешкался при выборе оружия, которого у него было в избытке, и это стоило ему жизни. Выстрел моего напарника настиг его на втором слоге слова «придурки». С удивленным выражением на лице и небольшим входным отверстием в груди ходячий арсенал начал сползать со стула.

Шо крутанулся на каблуках, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, в то время как ваш покорный слуга вытаскивал на свет собственное оружие.

Рядовой Такаги стрелял так, как дано только прирожденным снайперам. Прицельно и в то же время не целясь. Казалось, что он заранее знает, как именно следует держать оружие, чтобы выстрелы попадали в цель. Заранее знает траекторию каждой своей пули. Он уже успел снять первого стрелка из группы прикрытия — того самого ухажера-блондина и разворачивал ствол в сторону второго.

Все описываемое далее происходило одновременно. Третий выстрел Шо достиг цели, в то время как первый и последний выстрел его противника ушел в потолок. Аль-Махруд выскочил из-за стола, перевернув его на меня, и бросился бежать во весь опор. А вызвавший мои подозрения официант шмальнул по нам из нейроподавителя.

Это была моя ошибка. Вычислив его как потенциального стрелка, я, как только началась пальба, не позаботился о его нейтрализации, так как все время видел обе его руки и не предполагал, что он сможет включиться в нее так быстро. Нейроподавитель скорее всего крепился к телу под одеждой и наводился при помощи миниатюрного джойстика, вживленного в ладонь. При его площади поражения большой точности стрельбы не требуется.

Если бы у парня было оружие посерьезнее, моя ошибка могла бы стоить нам с Шо жизни.

Но более серьезного оружия у него не было. Наша броня рассеяла и поглотила заряд. Да, именно броня, ибо наши серые деловые костюмы, в которых мы явились на эту встречу, на самом деле были бронированной формой. Официант сей факт отметил, но осмыслить не успел. Иглогранатомет уже лег в мою ладонь, и я снес парню голову.

Иглогранатомет — оружие идеальное, если вам приходится вести огонь на поражение в общественных местах. Луч или пуля, не говоря уже о теплонаводящихся ракетах и гранатах класса «конан», пробивают человека насквозь или разносят его в клочья, накрывая заодно и случайных свидетелей, которые списываются как попутный ущерб, что делает саму операцию не слишком этичной. Игла же, настроенная исключительно на органику, впивается в тело всего на несколько сантиметров и взрывается лишь потом, производя разрушения, подобные тем, которые наносятся лучевым или огнестрельным оружием, но только для данного конкретного индивидуума. Я понимаю, что некоторый попутный урон при стрельбе в толпе все равно теоретически возможен и лучше было бы, чтобы иглогранаты разрывались исключительно в организмах злодеев, но современная наука еще далека от решения этой проблемы.