Радомир. Путешествие в Семиречье - Андрей Карючин Страница 8

– Хорошо, – согласился Радомир, с любопытством ожидая рассказа Всеславы.

Девочка приосанилась, развязала затянутые на запястьях рукава, закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Дом твой на высоком месте стоять будет, – с сосредоточенным видом начала она, слегка болтая в воде ногами, – поодаль от всех должно это место быть, чтоб ты на воду мог сверху в тиши любоваться. Но и не слишком вдали, чтоб друзья твои всегда могли в гости к тебе наведаться.

– Ты словно мысли мои читаешь! – удивился Радомир.

Светловзор и Твастар тихонько захихикали.

– Ты так живо все представляешь, что про дом твоей мечты уже все в Китеже знают, – молвил Светловзор, – а уж для Всеславы это и впрямь слишком лёгкая задача.

– Спытайся не думать так сильно о доме, – поддержал друга Твастар. – Думай о чём-то другом, дабы Всеслава не зрела мысли твои на поверхности.

– Мечта – словно птица, – добавил Светловзор, – не держи её долго, отпусти, пусть улетит. А мы посмотрим, сможет ли Всеслава её тогда уловить.

– Разве такое возможно? – недоумевал Радомир.

– Любые мечты во времени и пространстве след оставляют, – ответила Всеслава. – Мне дедушка Родослов о том недавно поведал. А посему, помечтав однажды, мысли твои никуда не исчезнут, а лишь в глубине полетят.

Радомир постарался больше не думать о доме и сосредоточил свои воспоминания на том, что он видел сегодня, во время вечерней веды. Несмотря на множество впечатлений, он постоянно возвращался мыслями к Велимудру. Ведь он самый маленький среди детей. Но его голос, манера излагать свои мысли, глубина рассуждений, – всё это поражало воображение. Его пожелание «Пусть Род славит благо в тебе, Радомир», никак не выходило у него из головы. Чем больше он думал над его смыслом, тем всё больше вариантов приходило на ум. И смысл-то, кажется, был прост и понятен, но чётко огородить его, определить его границы и рамки, никак не получалось.

Всеслава меж тем закрыла глаза, чуть наклонила голову и, наконец, произнесла:

– Дом твой будет в два этажа, но не в три… из мягкого кедра сложен, – девочка приложила руку к виску, – дверь без углов, с верхушкой покатой… большие окна, чтобы всегда было много света… Слова будут на доме начертаны… «Величие души, Чистота помыслов, Глубина разума», как Родослов говорил о людях Великой Расы – о потомках Славного Рода.

– Всё правда! – удивлённо произнес Радомир. – Именно это я себе представлял! Но как?!? Ведь я мыслил сейчас совсем о другом!

– Это было просто, – с улыбкой ответила Всеслава, – когда ты стал думать о Велимудре, ты его «разбудил» в его доме, и он сразу прочёл твои мысли и понял нашу игру. Я попросила его мне помочь, и он мне мечты твои о доме передал.

Радомир в полной растерянности не смог вымолвить и слова. Наконец, осмыслив сказанное, он несознательно, про себя произнёс: «Прости, что побеспокоил тебя ночью, Велимудр». И тут же услышал в своей голове отчётливый басистый голос: «Это ничего, Радомир! Тем более что я не проснулся. Во сне мысли гораздо лучше слышны».

Радомир зачерпнул рукой воды и приложил холодную ладошку ко лбу. Всеслава, которая внимательно за ним наблюдала, приглушённо засмеялась.

Твастар и Светловзор, в недоумении переглянулись.

– Да что случилось-то? – спросил, наконец, Твастар. – Мы слышали мысль Радомира, но почто ты смеешься, Всеслава?

– Велимудр дал ответ Радомиру. Но только ему. Для всех остальных тот ответ оставался закрытым. Я видела след этой мысли, но не знаю, что он сказал. Однако глядя на застывшее лицо Радомира, не могу удержаться от смеха, – и Всеслава вновь бесшумно рассмеялась.

Радомир и вправду был сейчас больше похож на изваяние. Ничего не понимая, он круглыми глазами смотрел на Твастара и Светловзора, которые тоже были немало удивленны.

– Так это значит, что можно всегда так мыслями обмениваться? – промолвил наконец Радомир. – Даже если человека рядышком нет?

– Мыслями нужно уметь управлять, – улыбнувшись, ответила Всеслава, – чтобы увидеть могли их лишь те, кому ты их посылаешь. А удаление твоего собеседника не имеет значение, даже если он за тридевять дюжин земель улетел.

Ещё некоторое время друзья сидели на озере, обсуждая события уходящего дня. Наконец Всеслава потёрла кулачками слипающиеся глаза, встала и пожелала всем доброй ночи.

– И тебе добрых снов, – хором ответили мальчики. – Увидимся завтра на рассвете на Видной Поляне.

– А опосля веды пойдём нашу лодку достраивать, – предложил Твастар.

– Я обязательно приду на это посмотреть, – уже уходя, с улыбкой сказала Всеслава. – Ведь если за вами не приглядывать, вы неизвестно что можете смастерить.

Следом за ней стал прощаться и Светловзор.

– Пойдем тогда и мы, – поднимаясь с берега, предложил Твастар. – Тебе, Радо, с дороги отдохнуть надобно.

– Странно, но я совсем не чувствую усталости, – удивлённо ответил Радомир. – Как будто меня постоянно питает какая-то неведомая сила.

– Это ещё что, – улыбнулся Твастар, – скоро ты увидишь, какие у нас на Светлояре сны грезятся! Надобно токмо немножко помыслить, и всё что угодно можно узреть.

– Значит, и снами можно как мыслями управлять?

– Вестимо так. Я вот вечор себе загадал, в город великих мастеров, Асгард Ирийский, слетати.

– И что, слетал?

– Угу, даже с мастером одним потолковал.

– А что это за город такой?

– Асгард – то город всех городов в Беловодье, на месте слияния Оми и Ирия.

Затем Твастар оглянулся по сторонам и заговорщицким тоном добавил:

– Опосля, как лодку достроим, мы хотим на ней до Асгарда доплыти!

Есьмы мы Русичи. Гордиться нам происхождением нашим надобно, держась один другого…

«Книга Велеса», 8

Пройдя вдоль озера, друзья вышли к дому Твастара. Очень большой, сделанный из неохватных светлых брёвен, он стоял почти у самой воды в стороне от других жилищ. Тонкая кружевная резьба опоясывала его сверху донизу и светилась в ночном сумраке удивительным небесным цветом, придавая массивной конструкции воздушную изящность и лёгкость. Крыша из крупного тростника также имела тёмно-синий цвет, а на коньке красовался деревянный светло-голубой лебедь с распростёртыми крыльями.

– Удивительный у тебя дом! – восхищенно сказал Радомир.

– Его строили вместе мой прадед, дед и отец, – гордо ответил Твастар, – а к некоторым элементам резьбы и я приложил свою руку.

– А как это он во тьме светится?

– Васильковое сияние из особой краски исходит. Она за день солнечный блеск в себя впитывает, а ночью назад отдаёт.

Видя, что Радомир заворожено смотрит на приготовившуюся к полету птицу, Твастар добавил: