Викинги - Мария Семенова Страница 8

И вдруг опустил руки, а потом скорчился на мокрых камнях изаплакал. Он сам не понимал отчего. Должно быть, оттого, что опять осталсябеспросветно один, и чёрная Арнарбрекка грозно возвышалась над ним в темноте. Ижестоко саднило ладони, и предстояло ещё долго, очень долго карабкаться поскале, прежде чем Свасуд вылижет их своим ласковым языком…

А ещё он плакал потому, что здесь даже Свасуд не мог увидетьего слёз.

Крепкими мужами называли Скьёльда Купца из Долины и двоихего сыновей… Не зря называли. Слабой руке не совладать бы с таким большим ибогатым двором, как Жилище Купца. И это стало особенно заметно после гибелиСкьёльдунгов и самого Скьёльда. Люди рассказывали, всем троим пришла смерть отрук Свана Рыжего, мстившего Купцу за какое-то давнее дело. У отчаянного викингабудто бы хватило дерзости в одиночку явиться к Скьёльду во двор. И когда тотвышел навстречу – сказать ему вместо приветствия:

– Защищайся, Купец.

Скьёльд же был тогда вовсе не стар годами. И притом крепок,как ясеневое копьё. Люди не зря дали ему ещё одно прозвище: Драчун. Однако Свануложил Драчуна чуть не первым ударом. Вытер меч и пошёл себе не торопясь заворота, бросив на прощание:

– Есть брат у Óрма-со-Шрамом.

Так и ушёл. Много было свидетелей, но никто не посмел егоостановить. Чтобы преградить путь такому Свану, надобно самому родиться в море,на боевом корабле. А сыновья Скьёльда были далеко, на охоте.

Они вернулись на другое утро и сразу пустились в погоню.Люди рассказывали, они даже настигли викинга, но мало что нашли, кроме своейсмерти. Сван разделался с обоими и спустился к морю со скал Арнарбрекки,считавшихся неприступными. И вплавь переправился на острова, к своему кораблю.

Этому второму подвигу свидетель был один: раб-пастушонокАрни Ингуннарсон. От него и узнали. Впрочем, мальчишка был неразговорчив и скупна слова, и его скоро перестали расспрашивать. Посиди, как он, по полгода состадом в горах, вовсе разучишься говорить. Да и что он понимает в сражениях,ему лишь бы никто не тронул коров.

С тех пор минуло три зимы.

1

Это было его шестое лето на верхних лугах…

Весной родичи Скьёльда окончательно поняли, что не сумеютудержать наследной земли. Горько было прощаться с древним гнездом, но ничего неподелаешь, пришлось. Свершили скейтинг, передали из полы в полу горсть земли,взятой из-под хозяйского места… Рабы остались у новых владельцев, кто захотел.Кто не захотел – достались другим. Фри́длейв Фи́тьюнг, хозяин Арни,купил сразу троих. Парня по имени Хáваль, девчонку Тýрид и еёстарого деда, знавшего хорошие травы. Широкоплечий Хаваль, ровесник Арни,достался Фридлейву дёшево, родичи Скьёльда почему-то много не запросили.Дед-травник обошёлся в три марки серебра, целое сокровище, но люди говорили, онтого стоил. А Турид не нужна была вовсе, но упрямый старик нипочём не хотелпокидать внучку, пришлось взять и её. Фридлейв мог себе это позволить, недаромего звали Фитьюнгом – Богатеем.

Арни, конечно, видал раньше и Турид, и Хаваля, всё-такисоседи. Однако дружить не дружил. Теперь он невольно приглядывался к новичкам.И заметил, что Турид вовсе не рада была жить с Хавалем в одном дворе. Арни небыло до этого дела.

Коровы ещё ходили по нижним лугам, и работы у Арни пока былонемного. Можно провести две черты на земле и поиграть с ребятами в мяч. Иливзять удочки и поехать за рыбой. Это нравилось ему даже больше. Красться влодке вдоль береговых скал, представляя себе, будто это Сван Рыжий послал еговперёд!..

В тот день ему не повезло. Хитрая рыба упорно обходила егокрючки. А потом из глубины фиорда потянулся туман, и Арни погнал лодку домой.

Когда он причалил, вокруг уже колыхалось белое молоко. Арнибросил вёсла на берег, выскочил сам и стал закатывать штаны, собираясь вытащитьлодку. И тут перед ним неожиданно возникла Турид. Запыхавшаяся. Испуганная.

– Можно, я посижу в твоей лодке?

Арни не успел ответить. Девчонка прыгнула через борт и мигомперебежала на корму. По гладкой воде раскатилась медленная волна, лодкасдвинулась с камней и стала отходить прочь от берега. Арни шагнул в воду, ловяеё за носовое кольцо.

Тут песок скрипнул под мягкими сапогами. Из тумана появилсяХаваль. Подошёл. Остановился у края и стал смотреть на Турид и Арни. Арни стоялпо пояс в воде – останавливая лодку, он вымочил-таки штаны. Наверное, вид унего был забавный, потому что Хаваль вдруг улыбнулся:

– Меня называют Хавалем сыном Хамаля сына Хрейма из ЖилищаКупца, – сказал он дружелюбно. – Я у вас тут третий день и не всех ещё знаю.Как зовут тебя люди?

– Арни… Арни Ингуннарсон.

– Ингуннарсон, это по матери. А по отцу?

Арни вздрогнул и подобрался: это был уже вызов! Нет худшегооскорбления, чем напомнить безродному:

у тебя нет отца, ты не можешь назвать, от кого был рожден!Арни оставил лодку и выбрался из воды. И вдруг оказалось, что он не уступалХавалю ни ростом, ни шириной плеч. Мокрые штаны облепили его ноги, и сталозаметно – эти ноги привыкли к горам.

– Меня называют Арни Ингуннарсоном, – сказал он сквозь зубы.Сейчас Хаваль ударит. Арни перехватит его руку. И как следует вывернет. Чтобызапомнил.

Но Хаваль даже не перестал улыбаться.

– Я обидел тебя? – спросил он участливо. – Не сердись,Ингуннарсон. Я же не знал.

Арни неожиданно сделалось стыдно.

– Ладно, – буркнул он, чувствуя, что краснеет. Отвернулся иувидел, что лодка с Турид успела отойти довольно далеко. Девчонка сиделасмирно, глядя на берег. В лодке не было вёсел.

Делать нечего, пришлось лезть в воду и плыть к ней. Когданаконец под килем снова зашуршал песок, Хаваля на берегу уже не было. Дурадевка, с внезапной злостью подумал Арни про Турид. Хаваль ему, пожалуй,понравился. Это достойно, признаться в нечаянной глупости. Нет, незлой малый.Хотя, конечно, болтун.

Пока Арни тащил лодку в корабельный сарай, а потом шёлдомой, Турид не отходила от него ни на шаг. И только уже во дворе куда-тонезаметно пропала. В девичью побежала, наверное.

И чем это Хаваль так её напугал? Небось, выскочил навстречуиз тумана. Она и вообразила невесть что.

Арни подумал об этом и почти сразу забыл.

А через две ночи стада погнали на сетер.

Минувшая зима выдалась не из сытых, но коровы успелиподкормиться на нижних пастбищах и шли весело. Арни лишь изредка брался захворостину, и то потому, что дорога пролегала через земли соседей: не дело,если приключится потрава.