Ты меня просто убиваешь - Кейти МакАлистер Страница 8

При этих словах бледное лицо, глядевшее на меня из зеркала, перекосилось. Единственное, что могло испортить этот день окончательно, это разговор с дядей.

— Беру свои слова обратно, — громко произнесла я, разворачиваясь и оглядывая тесную комнатку в поисках темно-синей холщовой сумки. — Да, день определенно не задался — у меня в гостинице украли вещи. Черт-те что.

Сумка пропала. Горсть мелочи, которую я бросила на столик, прежде чем ехать к мадам Довиль, лежала на месте, так же как и журнал о достопримечательностях Парижа, прихваченный из самолета, так что я явно была в своем номере. Но где же моя сумка с одеждой и прочими вещами? Исчезла, пропала, испарилась. У меня остались только деньги, визитка Рене, маленькая расческа, билет на самолет и французский разговорник. Полиция конфисковала мой паспорт с визой и все документы на акваманил. Я не могла покинуть Париж, а тем более отправиться домой.

С моих губ сорвался полуистерический смешок. Я уже подумала было расслабиться и разрешить себе хороший старомодный нервный срыв, но поняла, что, начав истерику, вряд ли смогу остановиться. А поскольку я не была уверена в том, что психушки во Франции уютные, то решила отложить нервный срыв на потом и взять себя в руки.

— Ну ка! — приказала я себе. — Собраться с мыслями, пойти в душ, потом завтракать. А затем шопинг. Скромный шопинг. А после я позвоню дяде Дэмиену.

Когда через час я спустилась в холл отеля, платье по-прежнему висело на мне мешком, но я, по крайней мере, была чистой, причесала волосы и застирала самые большие кровавые пятна. По запаху я нашла небольшую комнату на первом этаже, где подавали еду, и по дороге остановилась у стойки администратора, чтобы сообщить, что у меня из номера украли сумку.

Женщина за стойкой не слишком обрадовалась этому известию, и я еще двадцать минут потратила на то, чтобы проковылять с ней на пятый этаж и подождать, пока она осмотрит комнату в поисках следов взлома.

— Должно быть, вы оставили дверь открытой, когда уходили, — наконец решила она. — Наверное, сюда вошел посторонний и украл вашу сумку. В подобных случаях администрация отеля не несет ответственности за пропажу.

Я запротестовала, настаивая на том, что заперла дверь, но женщина была настроена решительно, а у меня не было сил спорить. Откровенно говоря, я даже заподозрила, что сумку забрала полиция. У них было время проникнуть в отель и взять ее, пока меня допрашивали.

— Вы не могли бы сообщить мне, если кто-нибудь ее обнаружит? Там не было ничего ценного, только моя одежда и косметика, но в данный момент это все, что у меня есть.

Усевшись за полированный письменный стол, который здесь служил стойкой, женщина фыркнула и окинула меня пренебрежительным взглядом:

— На рю де Миль Десе много магазинов. Вы, наверное, захотите посетить их, прежде чем вернуться в отель, да?

Я пригладила влажное платье и оскалилась, отчаянно надеясь, что это сойдет за улыбку.

— Боитесь, что я распугаю постояльцев? Да, я пройдусь по магазинам, не волнуйтесь. Но потом, после того, как позавтракаю.

Администратор поджала губы, как будто не хотела пускать меня в ресторан, но завтрак был включен в стоимость проживания, и я, не обращая внимания на эту мегеру, спустилась вниз, в веселую комнату с белеными стенами, окна которой выходили в маленький садик. Я уселась за столик в укромном уголке и сосредоточилась на том, как поглотить побольше кофеина и калорий за оставшиеся полчаса.

К концу завтрака я приняла несколько решений. Для начала я передумала звонить дяде Дэмиену. Не сейчас. В полицейском участке мне совершенно ясно дали понять, что, несмотря на отсутствие конкретных улик, они считают меня подозреваемой. И скорее всего, единственной подозреваемой, поскольку Дрейк ускользнул очень вовремя.

Я принялась водить ложкой по скатерти, пока мой насыщенный кофеином мозг снова воскрешал события вчерашнего вечера. Большая часть последних двенадцати часов сливалась в моей памяти в неопределенное туманное пятно. Все это время я провела, сидя в тесной, душной комнатке в ожидании переводчика. Затем появился Жан Батист Пруст, глава отдела расследования убийств, низенький, лысеющий человечек, и дело завертелось. Позвонили в американское посольство. У меня взяли отпечатки пальцев, с моего платья — образцы крови. Люди задавали мне вопросы, некоторые — на английском, некоторые — на французском. Я объяснила, кто я такая, показала паспорт, визу и счет-фактуру на акваманил.

— И где же этот ценный предмет? — спросил инспектор Пруст с небольшим акцентом.

Он был само спокойствие — от безмятежных карих глаз до нейтрально-коричневого костюма. Однако я понимала, что стать начальником отдела в полиции мог только человек с острым как бритва умом.

— Его украли. Как раз перед тем, как появилась полиция.

Инспектор Пруст заглянул в блокнот, который дал ему другой полицейский, и сказал:

— Ах да, этот человек, который, как вы утверждаете, был агентом Интерпола.

— Это не я утверждаю, а он. Он даже показал мне удостоверение, хотя я не успела его как следует разглядеть. Я немного… э-э-э… отвлеклась. — Меня отвлекла чепуха насчет демонов, но я не собиралась посвящать инспектора Пруста в такие подробности.

Он взглянул на меня печальными глазами:

— А вам известно, мадемуазель Грэй, что в Интерполе нет детективов?

Я уставилась на него, и ладони у меня внезапно взмокли.

— Правда?

— Правда. Интерпол — организация, созданная исключительно с целью обмена информацией между странами; у них нет собственной сыскной полиции.

Он терпеливо ждал, не скажу ли я на это что-нибудь. Я ограничилась восклицанием «О!».

Разумеется, мысли мои были не столь примитивны. Мой мозг лихорадочно работал; я злилась на Дрейка за то, что он обманул меня и украл моего дракона, на себя — за то, что забыла совет дяди Дэмиена всегда быть начеку. Я увидела труп, и что же я сделала? Напрочь забыла об акваманиле. Чертов Дрейк. Это все он виноват. Ну… почти.

Но говорить все это инспектору Прусту я не стала. Я ответила на его вопросы, затем такие же вопросы задали мне его коллеги из следственной бригады. Я отвечала на вопросы снова и снова, пока не выучила их наизусть, после чего начала отвечать раньше, чем слышала вопрос следователя.

Но я ни разу не сказала им, что в моем биде сидит лягушка. Странно, но я гордилась этим — верный признак легкого помешательства, которое может случиться, если вы не спите целую ночь и проводите ее в полиции, среди людей, несправедливо подозревающих вас в убийстве. На самом деле я была уверена, что скоро меня бросят в какую-нибудь темную, сырую, кишащую крысами камеру, где я буду гнить до тех пор, пока о моей ужасной судьбе не сообщат в американское посольство. Но, к моему изумлению, через двенадцать часов, после того как меня привезли в участок, месье Пруст вошел в комнату для допросов и заявил, что я свободна.