Золотой пленник - Алекс Орлов Страница 8

Посмотрев на закрытые глаза, залитую кровью черную бороду и множество старых шрамов, предводитель произнес:

– Славный был солдат, похороните его вместе с головой – он этого заслужил.

– А что делать с купцом, эрмай Теллир?

– Хорошо бы бросить его шакалам, но мы не должны оставлять на дороге следов. – Теллир обернулся и позвал: – Арнух!

От сваленных в кучу трупов поднялась сгорбленная фигура и странной походкой, словно на носочках, зарысила к хозяину.

Это был эртадонт – существо из сумеречного мира. Теллир купил его у эберийского колдуна, отдав взамен пятнадцать девственниц для жертвенных ритуалов. Арнух был верен, как собака, ему требовалась свежая кровь, а там, где проходил Теллир, ее всегда хватало. Вот и сейчас, когда хозяин оторвал эртадонта от пиршества, волчья пасть и когти существа были окрашены кровью.

– Найди мальчишку, Арнух, он убежал в лес.

Эртадонт зарычал и недовольно потряс головой. Запряженные в возы лошади испуганно заржали и попытались вырваться из упряжи, карсаматам стоило труда удержать их.

– Знаю, что ты еще не насытился, но мальчишку нужно вернуть – мне дорог каждый пленник, эти ослы и так всех перебили. Вперед, Арнух, найди его, и тогда сможешь продолжить…

Чудовище еще раз встряхнуло головой и, легко перемахнув через воз, побежало в лес.

– Вы трое – идите за ним! – приказал Теллир, и карсаматы с опаской последовали за Арнухом.

Питер стоял под навесом из сплетенных корней, и в голове его носились обрывки бессвязных мыслей. Он был слишком потрясен, чтобы принимать какие-то решения.

Под ногами проскользнула черная змейка, но Питер ее не заметил. Его тело сотрясала мелкая дрожь, ноги подгибались от усталости, хотелось проснуться, чтобы увидеть в окне солнце и посмеяться над ночными страхами, однако ночь и не думала заканчиваться.

Послышался шорох осыпавшегося песка, потом тяжелые шаги. Питер затаил дыхание. Откуда-то потянуло падалью, да так сильно, что он почувствовал приступ тошноты.

Совсем рядом раздался низкий утробный рык, и в убежище Питера заглянула страшная рожа. Обнажив клыки, чудовище ударило по сплетенным корням когтистой лапой.

«Ну и ладно, скорей бы уж…» – смирился Питер, ожидая жгучего удара когтями-лезвиями.

– Пошел! Пошел, тебе говорят!

– Уходи, хватит! – закричали рядом на два голоса. Чудовище взревело и резко повернулось, чтобы отогнать назойливых карсаматов, однако они знали, что с ними будет, если эртадонт сожрет пленника. Наконечники трех копий были нацелены в морду чудовищу, и оно было вынуждено отступить. Какой смысл драться, если на дороге десятки растерзанных трупов? Монстр подпрыгнул и по корневищам выбрался из оврага.

– Эй ты, выходи скорее, знаешь! – приказал Питеру один из воинов, но тот отрицательно замотал головой, забиваясь в глубь пещеры.

– Выходи, дурак-собака, если этот вернется – тебе несдобровать, знаешь! – крикнул второй.

– Выходи, знаешь! Все равно вытащим!

Питер понял, что упрямиться бессмысленно, и выбрался наружу.

Его привели на дорогу. Все товары, что были сброшены на землю, карсаматы вернули на возы и увязали как могли. Трупы оттащили в рощу – подальше от дороги.

Питера подвели к Теллиру. Тот посмотрел на дрожащего подростка, размышляя, тащить ли его с собой или убить прямо здесь – уж больно он был тщедушен и мог не выдержать дороги.

– Где его одежда?

Карсаматы переглянулись, боясь отвечать.

– Снимите одежду с убитых, нужно его одеть.

Воины бросились исполнять приказ и притащили перемазанный в крови кафтан, такие же штаны и башмаки, в которых хлюпала кровь. Впрочем, Питер не обратил на это внимания – ему приказали одеться, и он оделся. Потом его присоединили к группе уцелевших пленников – всего их набралось двенадцать.

– Все! Трогай! – крикнул Теллир, и занявшие места возниц карсаматы стали подгонять лошадей гортанными выкриками.

Как проехал обоз, погнали пленников. Их охраняли четверо конных воинов с длинными пиками, которыми они кололи всякого, кто, забываясь, выходил на обочину дороги.

Поначалу от всех этих потрясений Питер не мог осмыслить происходящего, но от ходьбы стал приходить в себя.

Теперь он видел, что идет среди таких же, как он, избитых и оборванных людей, а рядом, неприязненно поглядывая на гуиров, едут карсаматские всадники.

Когда выходили из рощи, Питер посмотрел туда, где на толстой ветке должен был находиться Ниман, забравшийся туда для предупреждения о приближении врагов. Он и сейчас был там, намертво приколотый к стволу тремя стрелами.

Питер пошевелил плечами. Выданный ему кафтан оказался велик, но это не мешало, даже наоборот – в него можно было закутаться, когда наступит ночная прохлада. Штаны спадали, их то и дело приходилось подхватывать, но и с этим можно было смириться, а вот великоватые башмаки натирали ноги. Питер привык к обуви из мягкой кожи, а не к этим колодкам, он уже начинал прихрамывать.

«Если будут гнать до самого Пешехара, я сотру ноги в кровь, и меня прирежут», – догадался он. Конвоиры выглядели неприветливо, и просить их о чем-то было страшно, однако купеческий расчет подсказывал Питеру, что раз самый главный разбойник приказал его одеть, значит, он хоть чего-то стоит.

Решив все же рискнуть, Питер стал перемещаться на край дороги, понемногу тесня товарищей по несчастью. Одни с удивлением, другие с неудовольствием пропускали его и продолжали идти, угрюмо глядя под ноги.

– Прошу прощения, ваша милость, – обратился Питер к ближайшему конвоиру.

– Назад, пошел назад, дурак-собака, знаешь! – Всадник взмахнул плетью и ударил Питера через спину, попутно досталось кому-то еще.

– Не зли их, щенок, нас же всех из-за тебя перебьют! – зашипели на него.

– У меня стерты ноги, ваша милость! – не сдавался Питер, обращаясь все к тому же конвоиру. – Я не ухожу с дороги – я только прошу меня выслушать.

– Какое мне дело, дурак-собака! Можешь хоть подохнуть тут, знаешь! – ответил карсаматский воин и плюнул в наглого пленника.

– Боюсь, это не понравится вашему хозяину! – ввернул Питер, ожидая нового всплеска злобы и, возможно, побоев, однако конвоир задумался. Он обменялся несколькими фразами на своем языке с другими карсаматами и пришел к какому-то решению.

– Эй ты! – Конвоир ткнул плетью одного из людей, нанятых в Индзоре. – Ты ведь солдат, знаешь?

– Солдат, – кивнул тот.

Конвоир выдернул из седельной сумки чью-то окровавленную рубашку и бросил ее наемнику.

– Возьми, знаешь, сделай мальчишке обмотки, чтобы башмаки сидели хорошо.

– На ходу?