Просто позови. Академия жизни - Марьяна Сурикова Страница 8

— Убирайся, попрошайка! Не смей больше позорить мой магазин своим присутствием и клянчить деньги у посетителей! — С этими словами разъяренный хозяин захлопнул дверь, а я уже собиралась обойти распластавшуюся на тротуаре фигуру, когда женщина встала на корточки и подняла голову, столкнувшись со мной взглядом. Я резко остановилась, а попрошайка поднялась на дрожащие ноги и, натянув трясущимися руками шляпу на свои свисавшие грязными сосульками седые волосы, побрела вниз но улице.

— Стой! — крикнула я.

Женщина, будто не слыша, ускорила шаг, а я кивнула слуге, и тот, опустив на тротуар коробки, догнал и ухватил старуху за руку, а потом подтащил ко мне. Попрошайка принялась вырываться, но при этом не произносила ни слова.

— Малия? — спросила я, а женщина лишь опустила голову ниже и потерла лицо грязными ладонями. — Это ты, Малия, я узнала тебя.

— Мисс Виолетта, — раздался старческий шепот.

Малия — няня, которая воспитывала меня, пока мне не исполнилось пять лет. Это сейчас постаревшее и осунувшееся лицо слишком хорошо врезалось в память. В детстве у меня не было никого ближе этой женщины. Она единственная относилась ко мне с любовью и нежностью, потакала детским капризам, по-доброму журила за шалости, скрывала от родителей возмутительные проказы и дозволяла мне плакать или веселиться, когда никто не наблюдал за нами. Мне в то время казалось, что Малия самая замечательная няня на свете. Кроме наших совместных увлекательных игр я обожала те истории, что она сама придумывала.

Я помню однажды, когда Малия, уложив меня в постель, сидела рядом и рассказывала потрясающую сказку о любви простого мужчины и женщины-аристократки, в комнату неожиданно и совершенно неслышно вошла мать. Нянюшка тогда резко замолчала, а потом вдруг пожелала мне спокойной ночи и ушла. На следующий день, когда я проснулась, женщина уже покинула наш дом. Я спрашивала у родителей, куда ушла няня, а они ответили, что она больше не будет у нас работать. Когда же я устроила истерику с требованием вернуть Малию обратно, отец заявил, что такое поведение не пристало дочери аристократа, а мать добавила, что Малия ушла потому, что я слишком капризная особа и веду себя неправильно.

Потом я еще долго вела себя очень тихо, бродила по дому как неприкаянная и не смела повышать голос. Родители даже вызвали врача, опасаясь, что дочь заболела. Доктор осмотрел меня и заявил, что ребенок абсолютно здоров, и тогда я решилась спросить у родителей, вернется ли Малия теперь, когда я веду себя очень хорошо и правильно. Мне ответили, что няня никогда не вернется и пора уже забыть о ней, а через пару дней отец нанял чопорную и строгую гувернантку. Именно с тех пор я поняла, что необходимо всегда быть лучшей во всем и делать лишь то, что одобряют взрослые люди, ведь только так можно заслужить чью-то любовь и не потерять по-настоящему близкого человека.

Лишь спустя много лет я узнала, что родители просто выкинули Малию из дома безо всяких рекомендаций, уличив ее в том, что она вкладывает в голову ребенка совершенно запрещенные вещи.

— Отпустите, мисс Виолетта, пожалуйста, мне пора.

— Где ты живешь сейчас, Малия? Почему ты в таком виде?

— Все хорошо, мисс. Просто так получилось, что… бывает так в жизни, понимаете? — Она замолчала, а потом тихо добавила: — Мне правда пора идти.

Женщина подняла голову и взглянула мне в глаза.

— Вы такая взрослая теперь, настоящая красавица.

Я отвернулась от нее и сделала слуге знак рукой. Тот достал из кармана сюртука кошелек, а Малия вдруг отшатнулась прочь.

— Я не возьму от вас денег, мисс Виолетта. Я не приму подачки от семьи Лавальеро. — И она вновь бросилась прочь, а я кинулась следом и догнала ее уже на углу улицы, ухватив за грязный рукав и развернув женщину к себе. По ее лицу текли слезы.

— Если не желаешь брать денег, то возьми вот это, — сказала я, вытаскивая из сумочки атласную коробочку, — эта вещь принадлежит мне лично, продашь и сможешь обеспечить свою старость.

Я впихнула в дрожащие старческие ладони коробочку, отвернулась и, не прощаясь, пошла прочь.

Родителей дома не оказалось, они отправились на очередной прием, и я воспользовалась их отсутствием, чтобы написать письмо ювелиру. Пройдя в комнату, быстро составила послание на специальной бумаге. Бумага была очень дорогая и продавалась только в нескольких магазинах города. Их хозяин нанимал лучших магов, которые и создавали для него эти тонкие листы с золотистыми краями. Стоило поджечь такой над пламенем особой свечи и прошептать имя человека, как лист переносился по адресу и возникал прямо перед адресатом.

Все люди в нашем королевстве обладали магией в той или иной степени. Каждый владел даром в определенной сфере, но не каждый мог раскрыть его и овладеть им в совершенстве. Были среди жителей Амадина и те, кто не имел возможности учиться, а потому нанимался в слуги к богатым аристократам или виерам.

Сила дара также различалась. Например, кому-то дано было создавать волшебную бумагу, а кто-то обладал способностями к телепатии. Таким магам, чтобы услышать мысли другого человека, достаточно было использовать некий предмет, например браслет, кольцо или простую с виду шпильку для волос. Я к телепатам не относилась, да и свой дар пока не развила, поэтому практиковалась в общей магии — ведь дар помогает быть лучшей в одном деле, а общая магия дает возможность овладеть универсальными заклинаниями.

Спустя несколько мгновений после того, как я сожгла письмо над свечой, передо мной появился ответ — всего несколько строчек:

«Ваш заказ доставят вечером. Изготовлю на совесть, никто не отличит подделку от оригинала».

Листок я тут же уничтожила и решила сперва переодеться, а потом заняться делами. Служанка внесла коробки в комнату и стала распаковывать покупки. Понаблюдав за ней некоторое время и убедившись, что девушка кладет все вещи на строго отведенные для них места, я вновь села за стол и приступила к составлению списка студентов, которые собирались посетить бал, чтобы после прикинуть соотношение парней и девушек.

Помимо забот с балом еще предстояло написать трактат по теории боевой магии по теме: «Заклинания, выбивающие из рук противника эсканилор». Вот ведь скука смертная! Однако если я не напишу, куратор живьем съест. Амир Вальенте именно для меня выбирал самые нудные и сложные темы, а остальным давал по-настоящему интересные задания.

Тем же вечером состоялся крайне неприятный разговор с матерью, который я, впрочем, предвидела:

— Виолетта, служанка доложила, что сегодня вам на улице повстречалась Малия. Мне рассказали, ты хотела дать бывшей няне денег, а после еще и догоняла ее, когда та бросилась бежать прочь по улице. Изволь сейчас же объяснить свое поведение.

— Прошу прощения, Эстер, я проявила непозволительную слабость. Мне действительно не следовало догонять Малию, но ведь ты всегда внушала мне, что аристократы должны служить для остальных примером истинного великодушия. Малия находилась в таком жалком состоянии, что я не могла не проявить к ней сострадание. А когда она отказалась брать деньги и хотела убежать, мне пришлось догнать ее и попытаться воззвать к разуму этой женщины, заверить, что для таких, как она, существуют определенные места вроде домов терпимости, а раз в неделю проводятся благотворительные обеды рядом с городской площадью. Поверь, матушка, если бы не ее совершенно изможденный вид, я бы прошла мимо, как и положено мне согласно занимаемому положению.