Превращение - Мэгги Стивотер Страница 8

Внезапно меня словно понесло куда-то. Голоса, хором выкрикивавшие мое имя, больше не отзывались ознобом, и музыка зазвучала тише, чем стук моего собственного сердца, и перестала казаться чем-то важным.

Именно в этот момент я должен был вступать, чтобы разбавить голосом безостановочную дробь, которую выбивал Виктор на своих барабанах, но мне почему-то не захотелось, а Виктора так плющило, что он ничего не заметил. Он приплясывал на месте, и казалось, ему мешают оторваться от земли только барабанные палочки в руках.

Прямо передо мной, в толпе голых животов и вскинутых в воздух потных рук, неподвижно стоял какой-то мужик. Лазерные вспышки и лучи стробов время от времени выхватывали его из мрака, и я, точно завороженный, смотрел, как напирают на него со всех сторон подергивающиеся в танце тела, а он все так же неподвижно стоит на месте. Он глядел на меня, задумчиво хмуря низкие брови.

Я уставился на него в ответ, и на меня вдруг повеяло запахом дома, оставшегося далеко-далеко от Торонто.

Я не знал, настоящий он или просто мне мерещится. Может, мне вообще примерещилось все в этом чертовом клубе?

Он скрестил руки на груди и продолжал смотреть, а сердце у меня так и норовило выскочить из груди.

Надо было во что бы то ни стало удержать его на месте. Пульс вдруг понесся как бешеный, а потом сердце вырвалось на свободу, меня обдало жаром, и я рухнул лицом в клавиатуру. Раздался прерывистый вой. Я пытался ухватиться за клавиши, но пальцы были чужие.

Лежа на сцене, я чувствовал, как от моей щеки во все стороны разбегается огонь; Виктор бросил на меня убийственный взгляд — похоже, он наконец заметил, что я пропустил свою партию.

А потом я отключился на сцене клуба «Джозефина».

Я был по горло сыт «Наркотикой». Я был по горло сыт Коулом Сен-Клером.

ГРЕЙС

— Знаешь, — буркнула Изабел, — когда я просила тебя позвонить мне на выходных, я не предполагала, что ты потащишь меня в лес по такой холодрыге.

Она недовольно посмотрела на меня, очень бледная и до странности хорошо вписывающаяся в промозглый весенний пейзаж в своем белом пальто с отороченным мехом капюшоном, который обрамлял ее тонкое лицо с глазами-льдинками, делая Изабел похожей на принцессу из скандинавских сказаний.

— Не такая уж и холодрыга, — возразила я, сбивая с подошвы сапога налипший ноздреватый снег. — И вообще, все не так плохо. Ты же сама хотела выбраться из дома.

Все и на самом деле было не так плохо. Потеплело, и на припеке снег уже практически растаял; лишь под деревьями еще оставались маленькие островки. С наступлением тепла в серый зимний пейзаж начали потихоньку проникать краски. Хотя кончик носа у меня по-прежнему немел от холода, пальцам в перчатках было тепло и уютно.

— Чем жаловаться, шла бы лучше вперед, — сказала я. — Это ведь ты видела здесь волков, а не я.

Лес, который начинался за домом родителей Изабел, был мне совершенно незнаком. Густые сосны и еще какие-то стройные деревья с серыми стволами, которых я не знала. Сэм наверняка сказал бы, как они называются.

— Ну, вообще-то я тоже раньше здесь не бывала, — огрызнулась Изабел, но прибавила шагу и вскоре поравнялась со мной. Мы зашагали рядом на расстоянии ярда или двух друг от друга, перебираясь через бурелом и невысокие кусты. — Просто я знаю, что они всегда появляются на том краю двора, а их вой доносился откуда-то со стороны озера.

— Озера Двух Островов? — уточнила я. — Это далеко отсюда?

— По ощущениям — ужасно, — пожаловалась Изабел. — Так зачем мы сюда потащились? Волков пугать? Искать Оливию? Если бы я знала, что Сэм немедленно бросится обо всем докладывать тебе, я бы ни слова ему не сказала.

— И за тем и за другим. Только Сэм никуда не бросался. Он просто беспокоится. Я не считаю, что это беспокойство на пустом месте.

— Ну да. Ладно. Думаешь, Оливия точно уже могла превратиться в человека? Если нет, мы могли бы совершить утреннюю пробежку до моей машины и поехать куда-нибудь пить кофе.

Я отодвинула в сторону преградившую путь ветку и прищурилась; мне показалось, что между деревьями блеснула вода.

— Сэм сказал, сейчас новый волк уже может превратиться обратно в человека, по крайней мере на короткое время. Если достаточно тепло. Как сегодня.

— Ну ладно, тогда поедем пить кофе после того, как не найдем ее, — заявила Изабел. — Смотри, вон твое озеро. Довольна?

— Угу.

Я нахмурилась, внезапно заметив, что деревья вокруг стали совершенно другими. Более редкими и равномерными, со спутанным, нежным, сравнительно молодым подлеском. Я остановилась как вкопанная, увидев среди тусклой бурой соломы искорку цвета. Это был крокус — крохотный лиловый росток с еле заметным желтым глазком. В нескольких дюймах от него сквозь прелую листву пробивались еще несколько нежно-зеленых стебельков и два цветка, свидетельство наступающей весны, но, самое главное, человеческого присутствия в чаще леса. Мне хотелось опуститься на корточки и потрогать лепестки крокуса, чтобы убедиться, что они мне не мерещатся. Но бдительный взгляд Изабел заставил меня удержаться от этого.

— Что это здесь?

Изабел перебралась через упавший сук и, остановившись рядом со мной, взглянула на островок отважных маленьких цветов.

— А, это! В старые добрые времена, еще до того, как мы купили этот дом, у бывших хозяев была проложена дорога к озеру и разбито что-то вроде садика. Там, ближе к воде, есть еще скамейки и статуя.

— Пойдем посмотрим? — попросила я, зачарованная идеей заброшенного потаенного мирка в лесной чаще.

— Да мы уже пришли. Вон скамейка.

Изабел сделала несколько шагов по направлению к озеру и пнула носком сапога бетонную скамью. Она вся поросла зеленым мхом, в котором там и сям виднелись пятна оранжевого лишайника, так что, если бы не Изабел, я бы ее и не заметила. Однако как только мне указали, куда смотреть, я без труда различила очертания сиденья, а чуть подальше и второе, и небольшую статую женщины; она стояла, вскинув руки ко рту, как будто в изумлении, и смотрела в сторону озера. Вокруг подножия статуи и ножек скамей тоже пробивались упругие зеленые ростки, а посреди островка снега чуть поодаль я заметила еще несколько крокусов. Изабел разворошила ногой палую листву.

— Вот еще, посмотри сюда. Там внизу камень. Наверное, тут было что-то вроде патио. Я в прошлом году обнаружила.

По ее примеру я принялась разгребать листву и, разумеется, тоже наткнулась на камень. Наша цель была немедленно забыта, и я начала расчищать покрытый влажной грязью пятачок от листьев.

— Изабел, это не простой камень. Взгляни. Это… это… — Я запнулась, не найдя подходящего обозначения для прихотливого узора из булыжников.

— Мозаика, — подсказала Изабел, разглядывая замысловатые завитки под ногами.