Сын лекаря. Переселение народов - Матвей Курилкин Страница 8

В последующие дни наши предположения получали все больше подтверждений. Ящеров было много. Мы не раз натыкались на их стоянки во время ночных переходов и не раз видели группы разведчиков днем. Нас, похоже, действительно больше специально не искали – то ли решили, что мы остались в том болоте, то ли просто не стали тратить силы на поиски такого небольшого отряда. Все это время мы двигались вдоль берега болота, опасаясь удаляться от него слишком сильно. Не хотелось бы оказаться днем на открытой местности, где невозможно укрыться. К ночным переходам ни считавшие до сих пор себя неутомимыми орки, ни мы с Иштрилл так и не привыкли. Прежде всего, из-за тумана. Никогда бы не подумал, что болото может быть столь красивым по ночам. В первые дни я этого не замечал – то ли из-за того, что все мысли были направлены на рептов, то ли потому, что глаза еще не адаптировались к темноте, но на самом деле здесь не было темно. В болотистой местности никогда не бывает сухо, и потому упавшие или просто умершие деревья продолжают гнить годами, испуская по ночам призрачный свет самых разных оттенков – зеленый, синий, фиолетовый, желтый… Сквозь туман это сияние смотрелось особенно красиво, даже завораживающе, вот только видимость от этого ничуть не улучшалась. В степи и даже в лесу путь всегда освещает небо. Даже затянутое тучами, оно едва заметно светится, и этого хватает, чтобы видеть направление и то место, куда наступает твоя нога. Но не в тумане. Идти по болоту в таких условиях оказалось сущим мучением. Второй причиной, по которой отряд постепенно терял присутствие духа, был голод. С гор мы спускались с рюкзаками, помимо всего прочего, набитыми большим количеством отличной, калорийной пищи. Сушеное мясо, сухари, крупы, очень сильно пересушенный овечий сыр и сухофрукты – вкусовые качества продуктов оставляли желать лучшего, но для похода еда была идеальна. Легкая и питательная, ее достаточно было забросить в котелок, чтобы через час получить отличную горячую кашу. А можно было грызть все это на ходу, подолгу держа во рту кусочки, рассасывая суджук будто леденцы. Большую часть этого изобилия мы утопили в болоте на второй день после того, как спустились с гор. Нет, мы не умирали от голода, но поедать сырыми лягушек, змей и изредка сбитых Иштрилл редких ночных птиц было до омерзения противно. К тому же я все время боялся заполучить паразитов. От такой диеты члены отряда слабели на глазах. Я не переставал радоваться, что репты оказались плохими следопытами – следы за собой мы оставляли очень характерные.

На дневных стоянках, глядя на товарищей, я не мог их узнать. Исхудавшие, с опухшими от укусов комаров лицами, серые от недоедания, они ничем не напоминали подтянутых и ловких орков, с которыми мы вместе выходили из поселка. Уверен, я и сам выглядел не лучше. Однажды я заметил, как Иштрилл долго вглядывалась в болото перед собой, а потом тихонько заплакала. Осторожно подобравшись поближе, стараясь не нарушать целостность маскировки, я обнял ее и прошептал:

– Почему ты плачешь? Устала, да?

– Устала, – всхлипнув, кивнула девушка. – А еще я выгляжу, как лесной страх. Точнее, болотный страх. Ты меня разлюбишь и бросишь. У меня глаза красные и распухли, а все лицо в точках от комаров, только это не видно под грязью. И на мне скоро плесень заведется.

Я с трудом сдержал смех.

– Никуда я тебя не брошу, – заверил я девушку и поцеловал в распухшее от укусов ухо. – Буду тебя любить, даже если тебе понравится ходить грязной, и ты станешь использовать такой оригинальный макияж всегда.

Несмотря на отвратительные условия, мы не стремились уйти подальше от болота. Пока направление нашего движения хоть и с натягом, но совпадало с тем, что уже планировалось – горы стабильно виднелись левее и сзади. Однако долго так идти было нельзя. Берег болота постепенно отступал все западнее, и мы, соответственно, тоже уходили все дальше от горной гряды. В конце концов, мы рисковали оказаться и вовсе в незнакомых местах, так что рано или поздно от болота нужно было уходить. Пока же мы надеялись, что репты закончатся раньше, чем мы убредем в совсем уже противоположную сторону от маршрута – и их в последние дни действительно становилось меньше. Оставалось только выбрать момент, чтобы повернуть в нужную сторону.

Этот момент наступил на двенадцатую ночь путешествия, на рассвете, когда оказалось, что болото заканчивается. Точнее, не заканчивается, просто, если продолжать идти вдоль берега, мы начнем двигаться перпендикулярно направлению горной гряды. Туман с появлением солнца рассеялся, местность просматривалась очень далеко, и было прекрасно видно, что это не случайный изгиб.

– Сегодня ночью будем возвращаться к горам, – просипел простуженный Лотар с плохо скрытым удовлетворением. – В болоте пересиживаем в последний раз.

У орков не нашлось сил, чтобы выразить свою радость, но мне показалось, что некоторые из моих товарищей с трудом сдерживают слезы облегчения.

За весь день мы не увидели ни одного репта, что было воспринято как хороший знак. Вымотанные члены отряда с трудом дождались заката, из воды выбрались буквально с последним лучом солнца. Каждый чувствовал воодушевление, в эту ночь никто не обращал внимания на падения, и даже не комментировал вкус обеда, состоявшего из трех гадюк и дюжины крупных жаб – каждый надеялся, что скоро это закончится. В результате за ночь мы покрыли очень внушительное расстояние, родные для орков вершины к утру оказались гораздо ближе, чем вчера, а, самое главное, мы так и не встретили рептов. Это была первая ночь, когда нам не пришлось красться мимо их стоянок.

Рептов мы встретили на закате следующего дня. Вместе с гоблинами. На дневную стоянку впервые за дюжину дней мы остановились в небольшой влажной низине. Застелив лежанки прошлогодней травой, мы обильно накрыли спящих ей же и, с перерывом на дежурство, весь день проспали в немыслимом комфорте. Казалось, так сладко спать мне еще не приходилось. Неудивительно, что проснувшись незадолго до заката, застал весь отряд в приподнятом настроении.

– Братья и сестра, может, не будем сегодня темноты дожидаться? Пока светло, успеем побольше пройти, – предложил Гуричет, оглядев просыпающихся товарищей – ему, как и Квотару с Калитишем сегодня выпало стоять на часах последним, и он улыбкой смотрел на сонные, чумазые физиономии недавно проснувшихся. – И вообще, я предлагаю к дневной жизни возвращаться – сколько можно ноги по ночам бить? Нормальные разумные ночью спят, вон, даже ящеры это понимают. Можно будет костер на ночь разводить – все одно эти ящеромордые по ночам спят, огня не заметят. А может, и вообще не заметят. Может, их тут и нет уже. А с костром-то жизнь совсем другая – те же лягушки да змеи, если их запечь, куда как вкуснее будут. – Заметив сурово сдвинутые брови Лотара, каменщик стал говорить еще быстрее, надеясь донести свою мысль до того, как кузнец скажет свое категорическое «Нет»: – Ну, Лотар, ну что ты так хмуришься, ну вот сам подумай. Три ночи назад мы наткнулись на пять стоянок рептов и еще трижды видели их за время дневки. И отряды были не такие, как раньше, десяток-два ящеров, не больше. Две ночи назад всего один отряд за ночь обошли, и днем тоже один видели, и вон Муганген говорил, что это те же, что ночью были, он их рассмотрел. А этой ночью вообще их не было, и днем тоже. Кончились ящеры, остались сзади. Ты подумай, ну не сотня же их тысяч, чтоб по такой большой территории расползтись!