Эра Мифов. Эра Мечей - Майкл Дж. Салливан Страница 8

Несшие щит приблизились к крыльцу. Мрачные лица смотрели в землю. Лишь один осмелился поднять взгляд. За процессией сомкнулась толпа.

– Мы возвращаем тебе твоего мужа, – объявил Коннигер. – Рэглан из рода Монт, вождь Далль-Рэна, пал сегодня в битве.

Толпа притихла. Над Персефоной захлопали на ветру стяги клана. Она должна была принять смерть мужа так же, как Рэглан принял смерть их сына. Рэглан держался с достоинством и пониманием, молча сминая в руке ее пальцы. Персефоне некого было держать за руку, и она никак не могла осознать произошедшее.

Вместо этого она спросила:

– А что с медведем?

Коннигер растерялся. Он подумал, прикоснулся к окровавленной повязке…

– Это не медведь. Существо, на которое мы охотились, оказалось демоном. Человеку его не одолеть!

«Его прозвали Убийцей Богов. Впервые мы услышали о нем от торговцев, ездящих по северным дорогам. Слава его росла, но сначала не поверил никто. Никто кроме меня».

Рэйт с удовольствием сидел у костра. Ему нравился танец пламени, запах дыма и то, как лицо и грудь грелись, а спина оставалась холодной. В этой двойственности ему виделся глубокий смысл, как и в таинственном мерцании огня. Дух пламени говорил с ним, рассыпая искры и меняя направление удушливого дыма, однако значение этих знаков оставалось загадкой. В природе все так. Она говорила с ним – да и со всеми прочими – на языке, который понимали немногие. Если бы только он знал, что это означает! Подумать только, какие секреты, какая мудрость и какие ужасы ему бы открылись…

– Один из немногих духов, с которым мне удается ладить, – сказал Рэйт, бросая в пламя ветку.

– Это какой же? – спросил Малькольм.

Бывший раб, а теперь беглый сородич, сидел позади Рэйта с наветренной стороны, чтобы уклониться от дыма. Он пытался развязать одеяло, затянутое узлом. Материал был достаточно тонким, поэтому во время пути он носил его как пояс.

– Дух огня, – пояснил Рэйт, беря из кучи веток еще одну.

Он разломил ее пополам и бросил в костер.

– Думаешь, огонь – это дух?

Рэйт поднял бровь.

– А что? Ты думаешь, он демон? – Ему и раньше доводилось слышать такое, в основном от соседа, который оставил очаг без присмотра, уходя помочиться к реке. Когда тот вернулся, его хижина уже пылала вовсю. – Может, оно и так. Хотя на свободе характер у него своенравный, подчинить демона вряд ли возможно. Особенно такому, как я.

Малькольм пораженно уставился на него, что делал довольно часто. Рэйт не отличался многословием, и непонимающие взгляды Малькольма после подобных объяснений отнюдь не способствовали продолжению разговора. Похоже, раб фрэев жил очень замкнуто. Его изумляло все, что рассказывал Рэйт.

– Отец часто говорил, что огонь становится опасным, если заскучает, – продолжал Рэйт. – Оставь его одного, он рассердится и встанет на путь зла. Лучший способ задобрить огонь – готовить на нем еду и рассказывать сказки.

Малькольм по-прежнему таращился, приоткрыв рот.

Бывший раб явно выбился из сил. Замерз, тоскует и очень напуган. Вполне объяснимо, учитывая ситуацию. Сам Рэйт пытался бодриться. Кто бы мог подумать, что лес окажется еще более скупым к людям, чем каменистые равнины Дьюрии?

Они ночевали в Серповидном лесу уже восьмой раз, и деревья-великаны были настроены отнюдь не гостеприимно. Троп почти не было, и беглецам приходилось пробираться сквозь колючие заросли ежевики, еды хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду. В этот день они подкрепились шестью черными жуками размером с ноготь на большом пальце, семью личинками, обнаруженными под отставшей корой, соком, текшим по стволу дерева с широкими листьями, и парой сосновых шишек, которые пришлось поджарить на костре, чтобы добыть семечки. В чистом ручье Рэйт попытался добыть рыбу копьем, Малькольм хватал ее руками, но после нескольких часов безуспешных усилий они сдались. Их ждала еще одна голодная ночь.

Под густыми кронами стемнело быстро. Беглецы сидели бок о бок на крошечной полянке, усыпанной коричневыми иголками. Они смотрели на огонь и слушали шум ветра в скрипящих ветвях. Огромные вечнозеленые деревья раскачивались, касаясь макушками неба и мешая звездам сверкать. Если бы не листва, Рэйт легко бы сориентировался. Без звезд он будто ослеп и подозревал, что они ходят кругами…

– В Алон-Ристе сейчас подают вечернюю трапезу, – мечтательно протянул Малькольм, заворачиваясь в одеяло. – Пожалуй, оленину… Жареную на малом огне, чтобы стала помягче. И еще сыр, мясо птицы вроде куропатки или перепелки, разумеется, свежий хлеб, пудинг и, конечно же, вино! Наверняка прямо сейчас они уже едят! Вечерние трапезы прекрасны… – Он словно вспоминал потерянную возлюбленную. – Знаешь, что такое вечерняя трапеза? Это когда ты что-нибудь кушаешь вечером. – Он вздохнул. – В бытность свою рабом я принимал участие в этом ритуале, но теперь я свободен, слава всем богам!

Настал черед Рэйта изумленно таращиться.

– Извини! Я просто проголодался.

Рэйт продолжал смотреть.

– Что?

– Он тебя бил?

– Кто? Шегон?

Рэйт кивнул.

– Потому что если бил, то я его вполне понимаю.

Малькольм нахмурился.

– Нет, не бил. Фрэи обращаются с рабами хорошо. Куда лучше, чем ты.

– Ты мне не раб!

– И слава всем богам! – Малькольм отмахнулся от пары крошечных букашек, летавших перед лицом. Насекомые появиться успели, хотя настоящее тепло еще не настало.

– Если фрэи такие замечательные, то почему ты шарахнул старину Шегона по голове? – поинтересовался Рэйт. Конечно, спрашивать надо было раньше, но смерть отца, страх погони и постоянные поиски пищи вытеснили все другие мысли.

Малькольм поднял коричневую сосновую иголку, которых тут было без счету. Он потер ее между пальцами и пожал плечами.

– Даже при хорошем обращении любой раб предпочитает быть хозяином своей судьбы. Я увидел выход из положения и воспользовался. Все бы обошлось, если бы ты не озверел. Шегон разозлился бы, но не до такой степени, чтобы пускаться за нами в погоню. Не стал бы он утруждаться. Однако теперь он мертв, и месть – дело чести. – Бывший раб замолчал, огляделся и спросил: – Как насчет тебя? Почему ты это сделал?

– Почему убил?

Малькольм кивнул.

– Не знаю… Зря я так. Когда он убил отца, я не раздумывал. Просто действовал. Так поступил бы и Херкимер. Самое смешное, что я никогда не мечтал быть на него похожим. Не хотел участвовать в войнах. Не хотел ни славы, ни почестей. К этому стремились отец и братья… Я хотел жить простой жизнью, жениться и завести детей. Отец же все эти годы учил меня драться и таки преуспел! Понимаешь, о чем я?