Башня над пропастью - Ян Ирвин Страница 80

Серые губы раздвинулись в подобие улыбки.

— Кто это? — спросил старец, и голос его прозвучал, как легкий ветерок, колышущий паутинку.

Он поднялся с табурета. Мендарк многозначительно посмотрел на Таллию, словно говоря: «Старый дурак стал страдать слабоумием». Надирил прошел мимо него и уселся на корточки перед Лилисой.

— Меня зовут Лилиса, — пропищала она, сделав шажок назад. Затем, передумав, приблизилась к библиотекарю.

— Дай мне руку, Лилиса, — сказал Надирил. Она протянула свою крошечную ручку, он взял ее в свою и внимательно изучил. Потом вгляделся в лицо девочки. — Зачем ты пришла ко мне, Лилиса? Что ты попросишь у меня?

За спиной у него Мендарк сердито откашлялся.

— Меня привела Таллия, — ответила Лилиса.

— Да, но что ты попросишь у меня? Что тебе нужно знать?

— Ты можешь найти моего отца? — Ее робкий шепот был еле слышен.

— Возможно. У тебя есть мать?

— Нет. Она умерла.

— Мне жаль. Что еще тебе нужно узнать?

— Ты можешь найти моего друга Лиана?

— И Лиана тоже? Летописца Лиана из Чантхеда? Легкомысленный ребенок — что ты делаешь со своими друзьями?

— Они меня теряют. Ты можешь найти их?

— Вероятно. Я расспрошу тебя о нем позднее. Сейчас я должен уделить внимание моему гостю. У него очень важный вид. — Он поднялся на ноги и повернулся к Мендарку и Таллии. Мендарк хмурился, а Таллия улыбалась исподтишка.

— Мендарк, — наконец вымолвил Надирил, — когда ты в последний раз приходил в Библиотеку? Тебя не было более пяти лет, разве я не прав? — Он протянул высохшую руку.

— В самом деле, пять лет, — холодно произнес Мендарк. — Я приходил сюда с молодым мастером-летописцем — помнишь? — Он говорил так, будто Надирил сдал не только телом, но и умом, — быть может, проверял его. — Правда, тогда он не был мастером.

— Нет нужды опекать меня, Мендарк. Конечно, я помню. — Голос несколько окреп. — Лиан из Чантхеда, друг Лилисы. Я хорошо его помню. Я как-то хотел привести его сюда, но отвлекли другие дела. Не придет ли он теперь, как ты считаешь? Так мало времени…

— Думаю, теперь он выбрал свой собственный путь. Это одна из причин, по которой мы оказались здесь.

— Да. Вернемся к этому в свое время. — Теперь Надирил обратил свой взгляд к Таллии, которая стояла в стороне — спокойная, терпеливая, как всегда. — Ты Таллия бель Сун, — сказал он. Она наклонила голову. — Как твоя семья?

— Мать чувствует себя хорошо и работает еще больше, чем прежде. Она горный инженер, — объяснила Таллия Лилисе. — Очень умная женщина.

— Я хорошо знал твою мать, — продолжал Надирил. — Она часто бывала в Библиотеке. Великий ученый. Мы встречаем теперь так мало людей из Крандора.

Талия пожала протянутую ей холодную руку.

— Моя бабушка иногда о тебе говорила.

Должно быть, это пробудило какие-то забытые воспоминания, так как Надирил тихо рассмеялся.

— Могу себе представить, что именно. Мы питали друг к другу величайшее уважение, но друзьями быть не могли. Однако это уже в прошлом, и она давно в могиле. У вас было долгое путешествие, и я вижу, что вы не отдохнули здесь, в Зиле. Пойдемте, мы поужинаем вместе и побеседуем о том новом, что произошло за эти пять лет в мире. — Он повернулся к дверям.

— Дело весьма срочное, — возразил Мендарк.

— Несомненно. Так бывает всегда, когда ты посещаешь меня, Мендарк. Но твое дело может подождать. Теперь я редко сажусь за трапезу не в одиночестве, так что не приму отказа. Кроме того, я знаю, из-за чего вы пришли. Как же мне не знать?

Они вышли через дверь к винтовой лестнице.

— Возьми меня под руку, — обратился он к Таллии. Опершись другой рукой о плечо Лилисы, он стал медленно подниматься. Наконец все четверо очутились на широкой площадке, откуда открывался вид на город. Ветерок трепал просторное одеяние Надирила, но было тепло, на небе ни облачка.

— Я привык приходить сюда каждый вечер, а иногда и утром, — прошептал он, запыхавшись после подъема. — Просто взглянуть на город. Мне нравится здесь думать, строить планы, мечтать. Утром солнце дотрагивается до западных гор жидким огнем, а вечером равнины Зура походят на гобелен. Однако как теперь все изменилось! Зиль уменьшился, и даже Библиотека приходит в упадок из-за нехватки средств. Мои мечты никогда не осуществятся, а моя жизнь превратилась в борьбу за сохранение того, что дало нам прошлое. Как я могу оставить все это без присмотра? Нет, я не уйду, пока не передам ключ кому-нибудь достойному.

Он умолк, и Таллия, выдержав вежливую паузу, отошла посмотреть на город. Солнце висело над вершинами гор. Закат становился багровым. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что город умирает. Тысячи великолепных домов стояли опустевшие среди садов, заросших сорной травой.

Подул холодный бриз. Надирил завел их в альков, куда не проникал южный ветер, и слуга принес еду. Это не были горячие, пряные яства, которыми славился Зиль; еда была простая: хлеб, фрукты, сыры и зеленое вино. Мендарк и Таллия сидели напротив Надирила, а Лилису он усадил на свободный стул рядом с собой. Он забрал деревянную тарелку с сыром из-под руки Мендарка, предложив Лилисе.

— Вот этот мой любимый, — произнес Надирил, указывая на темный сыр с неприятным запахом; он был зеленовато-желтого цвета, с коричневой корочкой. — Хотя, возможно, тебе он покажется слишком терпким. Я едва чувствую теперь его вкус. Да и вообще вкус еды.

— Я попробую, — ответила Лилиса с сияющими глазами. Она думала: «Еще один друг! Как мне везет. Я могу есть что угодно».

— Полагаю, что можешь, — сказал Надирил, всевидящие глаза которого уже прочли во взгляде девочки всю ее историю. Он отрезал треугольный кусок и положил ей на тарелку. — А как насчет других? Этот синий сыр, — он показал ножом на ромбовидный кусок цвета сливок, с прожилками, как у мрамора, — сначала довольно острый, но зато какой привкус сливок потом! Дать тебе маленький кусочек?

— Пожалуйста, — выдавила из себя сильно проголодавшаяся Лилиса. Мендарк кашлянул, и девочка сказала: — После Таллии и него. — Она не произносила имени Мендарка.

— Вздор, — отрезал Надирил. — Они старые и привыкли ждать.

Мендарк еще больше насупился и стал постукивать по столу ножом. Таллия нахмурилась, — вероятно, потому, что ее назвали старой. Надирил продолжал описывать Лилисе каждый из сыров: вот влажный белый козий сыр; вот очень твердый, с коричневыми зернышками.

— А вот этот — пахнет луком и душистым перцем, — сказал Надирил, но сыр сильно отдавал чесноком.

Наконец на тарелке Лилисы были разложены кусочки сыра всех сортов. Передав блюдо с сыром Таллии, старик взял вазу с фруктами.

— В это время года мало свежих фруктов, — сказал он, хотя в вазе были яблоки, груши и орехи всевозможных сортов, а не только сушеные фрукты.