Талисман власти - Владимир Перемолотов Страница 81

— Он, — тихо сказал Исин. — Сейчас начнется…

Его голос отрезвил Гаврилу. Он тряхнул головой, и сделал шаг назад, сбрасывая наваждение.

— Или такая же подделка, которую мы тогда остроголовым подбросили… Подожди… Он должен проявить себя…

Он не знал, как это случится, но что-то должно было произойти.

Швед перевернул шкатулку, потряс ее, потом отбросил в сторону. Не выпуская из рук драгоценности, он обшарил мешок, и разочарованно поднялся.

— И это все? — грозно спросил он.

Тишина, нависшая между стен, давила на каждого. Всем было как-то не по себе, а предводитель этого сброда вроде как обиделся на них. Но хазарин даже не заметил этого. Он тупо смотрел на разбойника, спокойно стоявшего перед ним и сжимавшего талисман. Он стоял. Просто стоял, и ничего с ним не происходило. Ничего!

Исин словно обесчувствел от этого.

Он ждал этого, но все же все это было настолько невероятно, что он даже не взялся за меч. Он стоял, тупо глядя как грязная рука разбойника держит украшение, и золото масляно сверкает в колеблющемся свете факелов.

В это мгновение, когда в его голове сходились воедино все несуразности последних суток и опасения превращались в знаки беды им вдруг овладела безумная ярость. Не слепая, горячечным бредом застилающая мозг, а холодная, подчиняющая рассудок жажде действия. Меч лязгнул, покидая ножны, он, словно птица, взлетел вверх, описав над головой вожака полукруг, и упал вниз. Обе руки разбойника, и та, что держала украшение и другая упали на землю. Уже никому не нужная золотая безделушка звякнула о камни и укатила в темноту.

— Обманули! — со злой тоской в голосе зарычал Исин. — Обманули!

Разбойники выхватили свои мечи, и Исин зарычал от радости. Они защищались, это не будет убийством, в котором теперь, когда все уже стало ясно, не было никакой необходимости. Это будет честный бой. Изувеченный вожак куда-то пропал, но его сообщники не отступили.

Две фигуры шагнули к хазарину. Пятеро против двоих, да еще не где-нибудь, а в родном лесу… Такой расклад не оставлял пришельцам никакой надежды, но к своему несчастью они еще не поняли что ошиблись. Исин крутил головой, наблюдая сразу за всеми. Уловив движение за спиной, там, где стоял Гаврила он крикнул:

— Не надо, я сам!

Гаврила молча кивнул.

Его сомнения уже подготовили его к тому, что бы он понял и принял истину, но сотник… Масленников и не собирался драться с разбойниками. Он просто убил бы их, без злобы, без лишних затей устраняя причину задержки и только. Но одновременно с этим он понимая как необходимо хазарину выместить на ком-то свою злость и разочарование. Он отступил назад, оставив все поле боя в распоряжении сотника и его меча.

Разбойники заходили на Исина с двух сторон. Он быстро окинул взглядом сначала одного, потом другого. После этого он сделал нечто такое, что озадачило разбойников больше, чем любая демонстрация силы. Он бросил меч.

Протянув вперед руки, хазарин пошевелил пальцами. Хищно так, неприятно для противников. Это шевеление, хотя и было едва видно, но как-то интуитивно разбойники почувствовали его. Левый взмахнул мечом, но Исин легко, против всяких правил поднырнул под лезвие и, ухватив разбойника за кисть, остановил руку и резко вывернул ее. Раздался отчетливый хруст и разбойник вскрикнул. Исин мог бы этим и ограничиться, но он не останавливая движения руки локтем достал горло врага. Голова бородатого запрокинулась и хищно сверкнув зубами он упал вниз. Исин наклонился, пропуская другой меч над головой, и вытянутой ногой достал его владельца в живот. Тот глухо ухнул, и молчаливые развалины огласились воплями боли. Прошло всего несколько мгновений, и двое из них уже марали кровью камни под собой. Только тут разбойники начали догадываться, с кем свела их несчастливая судьба, и взялись за витязя всерьез. Мечи заходили кругами, рассыпая по стенам голубоватые блики хорошо отточенной стали. Но что такое эта сталь для окрыленного бешенством хазарина? Он крутился еще быстрее, а кулаки его, казалось, были крепче самой крепкой стали. Гавриле он сейчас показался похожим на ветряную мельницу. Он весело вертелся между рубивших вокруг него воздух мечей и задевал то одного, то другого то рукой, то ногой. Через минуту последний оставшийся невредимым разбойник огромной летучей мышью мелькнул на выходе и пропал в темноте.

Пятеро остальных остались за стенами, оглашая своды убежища стонами и предсмертными хрипами. Исин увидев, что врагов у него больше не осталось, сел на камень и горестно охватил голову руками.

Все также молча — пока шла драка он не проронил ни слова — Гаврила подошел к нему, похлопал по плечу. Исин не заметил этого. Гавриле нетрудно было представить, что сейчас происходит в хазарской душе.

— Ты еще по земле покатайся. Камни погрызи, — как мог язвительно сказал Масленников. — Как красная девка, честное слово! Вывернемся. У нас украли и мы украдем…

Сравнение с женщиной уязвило хазарина, и он встал. Разбойники среди камней скорчились, стараясь казаться незаметнее.

— Эй вы, воронье, — крикнул он, обращаясь к тем, кто лежал на земле. — Вон отсюда! Коней оставьте … Если еще кого за разбойным делом замечу — на себя пеняйте …

На выход крадучись проползли две тени и слились с темнотой. Гаврила прислушался. В лесу не было слышно ни ржания, ни грохота копыт. Устрашенные разбойники не посмели ослушаться Исина и взять коней.

— Будет у нас по заводному коню, — сказал Гаврила. — Хоть какая-то польза от всего от этого.

Более не думая о разбойниках, он отвернулся от выхода. Взгляд его упал на сотника. Тот уже в н вышел из своего горестного оцепенения, и сам искал глазами Гаврилу.

— Остроголовые! — в озлоблении крикнул он. Хазарин ждал согласия и громовых проклятий, но Гаврила только пожал плечами.

— Может быть. А может и песиголовцы или Муря, или еще кто-то… Много их желающих на дармовщинку.

Темнота позади них раскололась шагами. Нехорошо скалясь, Исин повернулся на шум. Впереди ничего не было видно и он вытянув вперед руки, сделал несколько шагов. Вдруг Гаврила увидел, как опали напряженные плечи сотника. К развалинам шел Избор. Ни слова не говоря, он прошел мимо хазарина. Тот проводил его взглядом не зная что и подумать.

— Пришел, — сообщил Избор. В глазах его была тоска и скука. Гаврила даже не стал ничего спрашивать. И так все было ясно, но Исин еще верил во что-то, надеялся.

— Ну? — вытянулся он.

— Баранки гну, — хмуро ответил Избор. — Ослеп. Что ли? ЗАХОТЕЛ и пришел…

Он обхватил голову руками, словно не желал дать ей укатится в кусты. Друзья молчали. Что бы все стало окончательно ясно воевода добавил.

— А не захотел бы, так и не вернулся бы…

Он вспомнил то, что пережил тогда, когда талисман не дал ему уйти от костра. Тот страх и одновременно неодолимую силу, приковывавшую его к полянке и костру. Теперь этого не было. Ничего теперь не было. Он протянул руку к Гавриле и тот, все поняв, положил в нее талисман. Мгновение Избор колебался — золото и камни блестели как настоящие, да что там «как». Они и были настоящими. Но волшебной силы талисмана в них не было…